«Никогда не жалели, что не стали стюардессой?» – спрашиваю Стриж. А в ответ звучит приблизительно следующее: «Это в наши-то дни? Нет. Я же не самоубийца. И потом это была папина мечта, не моя. Тогда только таким способом можно было увидеть заграничные страны. Но разве это выход? Прилетел – и тут же обратно. Кроме того, к профессиям, которые требуют дресс-кода, отношусь негативно». Словом, творческая барышня.
–Как-то писатель Ксения Драгунская собрала всех известных Ксюш и предложила им записать по главам свою книгу «Когда я была маленькая». Вы тоже принимали участие в этой записи. Понравилось?
– А я время от времени занимаюсь записью книг. Это хобби моё такое. А с Ксенией мы знакомы давно. И её предложение пришлось как раз вовремя – я только закончила сказки Гофмана. И с удовольствием приняла участие в этом проекте. Мне нравится Ксюшина проза – то, что она пишет, совсем не детские рассказы, но я её называю Хармсом в юбке, потому что получается у неё так же парадоксально, как у Даниила Ивановича.
– У барышень с одинаковыми именами есть что-то общее?
– Бывает, что человека неправильно называют. Из всех Ксений, которые участвовали в записи, на пресс-конференцию пришли только она и я. И она сказала мне: «Смотри-ка, ни одной Ксюхи, одни Леночки». А свою книжку – я считаю, это бомба, – мне подписала так: «Да здравствуют Ксюхи! А все остальные немножечко Леночки!» После этого понятно, что она вкладывает в это слово немного большее значение, чем просто в имя. Каждое 6 февраля – в день ангела Ксении – она мне обязательно что-то смешное черканёт. У меня же к этому имени сложное отношение. Это сейчас пошла мода на подобные имена: Полина, Настя, Софья, Агриппина, Ксения... А когда называли этим именем меня, все были Наташами, Мариночками, Светочками и Леночками. Я очень стеснялась. Оно считалось старушечьим. И меня мои одноклассники дразнили частушкой: «Ксения, дочь, никто не забижает». Это был такой деревенский стёб из старых фильмов. Но и преимущество у этого имени тоже было. Если на всю улицу кричали: «Ксюша!», оборачивалась только я. И, может быть, ещё какая-нибудь бабушка.
– Имя было родительским выбором?
– Мама была категорически против и хотела меня назвать Маргаритой. Но называть нужно было в тот момент, когда она заболела, и папа быстренько назвал меня Ксенией – в честь своей матери. Надо сказать, что у моей мамы были сложные отношения со свекровью Ксенией Ивановной.
– Вернулись мы опять к книге Драгунской, которая называется «Когда я была маленькой». Что вы о вашем детстве помните кроме перипетий, связанных с именем?
– Да много всего. Я очень хорошо помню школу, и эти годы для меня вообще самое золотое время, что было в моей жизни. Совершенно не помню института. Как ни странно, хоть он и считался творческим, эти пресловутые студенческие годы для меня прошли настолько ровно, что если бы не моё первое замужество и страсти-мордасти личного плана, которые свойственны были тому возрасту, и общение с Юрием Васильевичем Катиным-Ярцевым и Аллой Александровной Казанцевой – руководителем нашего курса, которое было связано с личностым становлением, а не актёрским, то вряд ли институт мне запомнился бы. Конечно, моё впечатление о моих студенческих годах омрачило ещё и то, что мне поставили «неуд» по истории КПСС. А дальше мне не дали диплом, а на следующий год я пересдавала, причём в тот год историю КПСС заменили на научный коммунизм. Вообще-то, в театр можно устроиться без диплома, тем более к тому времени было свободное распределение, может, это было и не важно. Но когда на выпускном прозвучало: «У нас ЧэПэ» (Ксения подражает голосу педагога, кстати, очень противному. – Ред.), для меня это стало ударом. Я ведь никому ничего плохого не делала.
Студенты театральных вузов осваивают актерское мастерство и тонкости режиссуры на занятиях проекта «Московская лаборатория студенческого театра». Итоговые показы состоятся 25 марта на Основной сцене Театра «МОСТ».
– И как вы пережили это?
– Я-то спокойно. Больше папа переживал. Но в очередной раз я убедилась, что заведения-то поганые и в театре я вряд ли буду работать. И начала больше думать о кино, о телевидении – в меньшей степени, так как подъём ТВ начался с 90-х годов, а я окончила в 1988-м.
– Но в наше время произошли изменения...
– Да, и театры сейчас процветают. При хорошем предложении и компании всегда можно попробовать. Хотя подобные мысли у меня появились недавно. Все же остальные годы я занималась работой на радио и телевидении. Мне не хотелось полностью перечёркивать свой опыт, и, как я считала, занималась я тем же, но немного в другом русле.
– За что вас в пятом классе поставили на учёт в милиции?
– Ой, у нас была очень мирная ситуация. Сейчас отсутствует такая культура, как гуляние детей во дворе. Одних. А нас собиралось во дворе, как правило, очень много. Все ходили в одну школу, которая находилась недалеко от дома. Мы жили и учились вместе, по вечерам тоже не расставались и играли во дворе или сидели на лавочках. Мальчишки начинали бренчать на гитаре, кто-то из них уже и покуривал. И однажды проходил мимо фотограф из издания, которое, как выяснилось потом, было журналом «Семья и школа». Нас сфотографировали и напечатали с подписью «Дети асфальта». Этот журнал попал в руки завуча, и нас всех, несмотря на то что школа была одной из лучших в Замоскворечье, на всякий случай поставили на учёт.
– Вы влюбчивы в мужчин, работу, в новые дела?
– Конечно.
– Можете проследить динамику: то, что привлекало вас 20 лет назад, смогло бы привлечь сегодня?
– Что касается работы, то интересы, конечно, меняются. У меня была очень насыщенная история отношений со СМИ с 1990 года, театр мы опускаем. Но сейчас мне был бы интересен какой-нибудь театральный или кинопроект.
– Что же мешает? Сериалов ведь много сейчас снимается.
– Да, но не всегда режиссёру может прийти в голову человек. И не факт, что медийное лицо окажется талантливым актёром. Вот Оскар Кучера мне очень нравится как актёр. Чего не скажешь про Урганта, который прекрасен в амплуа ведущего, но ему наверняка хочется эту ситуацию переломить и стать актёром. Не могу я также отделить от медийности и Леру Кудрявцеву, и Сашу Цекало... Это очень сложная задача, и я понимаю сомнения режиссёров. Если он хочет сделать хорошую картину, он должен вытащить актёров из глубинки. Вообще, сейчас такое перестроение идёт: спортсмены, артисты, политики, писатели... все начинают заниматься чужими делами. Мне это кажется неправильным, потому что, пока ты будешь заниматься чужим делом, кто-то займётся твоим. Все эти шоу – конечно, от них очень зависит рейтинг, – они начали стирать грань между профессионализмом и любительством. И получается, что вести программу может каждый, в цирке работать может каждый, на коньках или на паркете каждый может танцевать. Люди этому учатся всю жизнь, начиная лет с четырёх. А тут пожалуйста – вот я и балерина, и певец, и на дуде игрец. У меня это вызывает двоякое впечатление. В подобные шоу я ни ногой.
– А вам предлагали?
– Да, в самое первое ледовое шоу. Мне показалось, это заберёт очень много времени, что действительно так. И у тебя не хватает сил на то, чем ты занимаешься в жизни. Если учесть, что это проект разовый, то смысла для себя я не видела. Я могу оправдать людей, которые по разным причинам оказались за бортом событий и им хочется напомнить о себе хотя бы таким образом. Но когда ты самодостаточный, у тебя плотный график работы и гастролей, есть дела поважнее. Да и мотивации нет, и ставка слишком мала: не дом и не самолёт разыгрываются.
– Как вы рассматриваете новые предложения?
– Может, прозвучит банально, но темп жизни в нашей стране бешеный. Что в мире происходит веками, у нас пролетело за десятилетие. И когда ко мне люди обращаются с предложениями, я думаю: «Это у меня уже было, и теперь для меня шаг назад». Я понимаю, что новое – это хорошо забытое старое, но должна быть другая подача. Мне же этого не предлагают. А я меняюсь, у меня уже и интонации другие, и взгляды, и отношение к миру.
– Но что-то есть интересное сейчас из того, что вам предлагают?
– Мне очень интересно сотрудничать с программой Михаила Ширвиндта «Хочу знать», которая выходит на Первом канале. Уже скоро будет год, как я работаю с ними. Мне очень нравится ездить в командировки и бывать в таких местах, где раньше бывать не доводилось. Впервые в жизни занимаюсь корреспондентской работой. Я ещё совсем юный человек в этой профессии. Мне нравятся разные съёмочные группы, с которыми мы отправляемся в командировки. Это, как правило, люди молодые. С ними интересно работать, у них своё видение ситуации. Мне очень нравится это совместное творчество – познавательное и прикольное одновременно. Есть у меня ещё несколько идей, которые ждут своего часа.
– Вы телевизор смотрите?
– Конечно. И не просто смотрю, а мониторю эфир. Мне нужно понимать, что происходит на каналах. Вижу, что программу сняли. Значит, на это место хотят что-то поставить. Почему бы мне не позвонить и не предложить себя? Ведь людям тоже в голову не приходит, что Ксения Стриж, несмотря на её востребованность, может заинтересоваться предложением. И поэтому мне не претит позвонить самой и предложить свои услуги. Меня это ни к чему не обязывает. Я отношусь совершенно спокойно и не напрашиваюсь в штат, мне больше нравится выполнять свою работу на нескольких каналах.
