Торт довольно большой, но каждый хочет урвать свой кусок. Премьер-министр Италии Маттео Ренци посетил Иран месяц назад в сопровождении глав предприятий энергетической, транспортной и оборонной промышленности. Это был ответный визит после того, как президент Хасан Рухани выбрал именно Италию в качестве первой страны в своем европейском турне, целью которого было привлечение инвестиций в Иран.
Возможность инвестирования в Иран появилась благодаря реализации ядерного соглашения, снимающего все экономические, финансовые и банковские санкции ЕС и США, связанные с ядерной программой Тегерана. Теперь Иран вновь может свободно сотрудничать со всеми странами мира. Европейские компании стремятся наладить контакты как можно быстрее, но им будет очень непросто соперничать с Россией и Китаем.
Энтузиазм очевиден. Верховный представитель ЕС, Фредерика Могерини, посетила Тегеран в прошлом месяце в сопровождении представителей бизнеса и семи комиссаров ЕС – в том числе по вопросам транспорта, энергетики и промышленности, что указывает на существование серьезного интереса на самом высоком уровне. Немецкий промышленный гигант Siemens, нефтегазовая компания Shell, и французские автопроизводители Peugeot и Renault уже заявили о своей заинтересованности. Airbus заключила контракт с Ираном на поставку 118 самолетов всего через две недели после частичного снятия санкций.
Не так быстро…
Однако ажиотаж, связанный с Ираном, сдерживают санкции, не связанные с ядерным соглашением, и которые могут быть применены к европейским компаниям. США, в частности, сохранят вторичные санкции, которые действуют в отношении сделок с иранцами, включенными в «черный список» – в него попали те, кто, как считают США, связаны с террористами, распространением ядерного оружия или нарушением прав человека. Как отмечало руководство Белого дома, те, кто будет уличен в сотрудничестве с лицами, включенными в «черный список», подвергают себя риску лишиться доступа к финансовой системе США. Это касается, в частности, иностранных финансовых учреждений, которые рискуют лишиться корреспондентских счетов в американских банках.
Европейские дочерние структуры американских компаний могут получить операционные лицензии на ведение бизнеса в Иране, но им нужно будет «отделить и защитить» их деятельность в США от своих зарубежных операций. Это может оказаться сложной задачей, учитывая тесную связь компаний и банковского сектора. Остается неясным, будет ли рассматриваться обмен электронными письмами, проходящими через расположенные в США серверы, как использование американской территории для осуществления сделок.
Для европейских компаний ситуация осложняется еще и тем, в какой степени компании, попадающие под санкции, будут контролировать сектора иранской экономики. Примерами здесь являются банки, включенные в «черный список» США за проведение связанных с терроризмом сделок; строительные, торговые и транспортные компании, связанные с Корпусом Стражей Исламской революции, или телекоммуникационные компании.
Соперники
Из-за этих препятствий европейским компаниям придется изо всех сил стараться, чтобы догнать Китай, который активно пользовался западным эмбарго. Россия также плотно вошла на рынок атомной энергетики Ирана. Предписание «о зарубежных дочерних компаниях», вероятно, повлияет на Китай и на Россию в гораздо меньшей степени, поскольку китайских или российских дочерних структур американских корпораций существует намного меньше.
Посол РФ в Белграде Александр Боцан-Харченко заявил о том, что в Москве рассчитывают на продолжение дружеских отношений с Сербией после смены власти в этой стране.
Китайские компании охотно поставляли товары, которые Иран перестал получать от Запада. В 2014 году объем китайско-иранской торговли составил $52 млрд США (при этом объем российско-иранской торговли составлял всего $1,6 млрд, между ЕС и Ираном – $10 млрд). На время действия ядерных санкций Китай стал самым значительным внешнеторговым партнером Ирана: экспортировал товары промышленного назначения, оказывал инженерно-конструкторские услуги и вкладывался в инфраструктурные проекты. После снятия ядерных санкций Китай, кажется, понимает, что каковы бы ни были препятствия для европейских компаний, он может столкнуться с возросшей конкуренцией.
Не теряя времени китайский лидер Си Цзиньпин посетил Иран в январе, подписав соглашение о китайско-иранском всестороннем стратегическом партнерстве, и объявил о заключении 17 соглашений в области энергетики, торговли и промышленности. Иран имеет важное значение для китайского проекта «Один пояс, один путь», который призван объединить рынки от Китая до Центральной Азии и Ближнего Востока.
Интересы Москвы
Российские коммерческие интересы в Иране заключаются в том, чтобы сосредоточиться на возобновлении продаж оружия и сотрудничестве в области атомной промышленности. Россия ясно дала понять, что планирует извлечь выгоду из возможного снятия эмбарго на поставки оружия в Иран. Эмбарго ООН на поставку Тегерану оружия будет снято только через пять лет, однако государства могут обратиться в ООН за разрешением заранее.
Атомная отрасль является более прибыльной в среднесрочной перспективе. Государственная компания «Росатом» занимает практически монопольное положение на иранском рынке атомной энергетики, построив реактор на иранской АЭС в Бушере, и в настоящее время активно участвуя в реализации Совместного всеобъемлющего плана действий. Маловероятно, что в этом секторе иранской экономики Россия столкнется с серьезной конкуренцией. Но говорить о том, что «игра идет в одни ворота», не приходится – после снятия санкций Иран заявил о намерении вернуть себе потерянную долю на европейском рынке, что может обернуться началом жесткой конкурентной борьбы. Все это происходит на фоне сильного падения цен на энергоносители, из-за чего российский госбюджет испытывает острый дефицит. Это означает, что любое препятствие на пути развития нефтяной инфраструктуры Ирана, связанное с продлением санкций, может вызвать у Москвы вздох облегчения. Это, впрочем, вовсе не означает, что Россия отчаянно пытается помешать Ирану стать энергетическим конкурентом, но это даст время России, да и Европе, чтобы подготовиться к изменениям динамики поставок в мировом нефтяном рынке.
Для европейского бизнеса это серьезный вызов. Компании из Старого Света могут конкурировать только с Китаем на иранском рынке промышленных товаров и строительном рынке, и лишь в той мере, что позволяет сложная система санкций. Россия здесь оказалась в более выгодном положении в традиционных для нее сферах интереса. Дело в том, что банки и компании стараются избегать рисков, и неоднозначность американских законов дает основания для этих опасений – с тем, чтобы удостовериться в том, что отмена санкций означает не вседозволенность, а медленное и острожное продвижение по правовому минному полю.
