В начале июля министр обороны Донецкой народной республики Игорь Гиркин-Стрелков сообщил о дезертирстве одного из самых ярких представителей ополчения – Александра Можаева, известного как казак Бабай. Неудовольствие казаками, пришедшими воевать за независимость, Стрелков выражал и прежде. В частности, назвав станичников «ряжеными» и «возрождённым козлячеством», он откровенно заявил, что те не подчиняются приказам. Обратись министр обороны ДНР к истории, он вряд ли удивился бы поступкам своих соратников. Ведь до него с подобным поведением казаков успели столкнуться немало отечественных военачальников.
«Вся история России сделана казаками. Недаром нас зовут европейцы казаками. Народ казаками желает быть!» – восторженно писал когда-то Лев Толстой. Во многом классик был, безусловно, прав – слава казаков как отчаянно-смелых и непобедимых воинов гремела по всему миру. Однако же при всех имеющихся у станичников достоинствах многие отмечали и присущие им недостатки. Во-первых, вольницу и свободу казаки понимали как возможность делать что захочется, отчего дисциплина в казачьих частях заметно хромала. Во-вторых, исторически сложившийся обычай жить на самообеспечении, совершая набеги на врага, привил казакам такую черту, как домовитость, граничащую с куркульством. Увы, свойства эти не раз сыграли роковую роль в российской истории.
Не заметили Наполеона
«Дайте мне 20 тыс. казаков, и я покорю мир», – по легенде, произнёс как-то Наполеон. В ответ атаман Матвей Платов предложил императору: мол, коли так, то пусть пришлёт на Дон 20 тыс. смазливых француженок. Вот и будет ему со временем собственное казачье войско.
Во время Отечественной войны 1812 года казаки Платова не раз выручали русскую армию, бесстрашно нападая на превосходящие силы французов. Однако их склонность действовать вопреки утверждённому плану сражения в конце концов настолько вывела из себя возглавлявшего армию Барклая де Толли, что он выслал Платова в тыл. «Его бездеятельность такова, что я должен отряжать к нему моих адъютантов, чтобы кто-нибудь из них находился при нём, чтобы быть уверенным, что мои предписания будут исполнены», – писал де Толли.
Однако же по-настоящему фатальной привычка донцов к самодеятельности оказалась осенью 1812 года. Произойди всё иначе, не только Отечественная война завершилась бы на полтора года раньше, но и вся мировая история могла пойти по иному пути.
Ранним утром 25 октября после рокового для французов сражения у Малоярославца Наполеон в сопровождении маршалов и свитских офицеров выехал осмотреть поле боя. Неожиданно вдали показалась группа всадников. «Мы приняли их за возвращавшихся с дела гусар, – писал позже один из адъютантов Наполеона. – Поскольку стоял туман, то сомнений не возникло, даже когда всадники приблизились на двести шагов. И только когда прозвучал русский крик «Ура!», мы поняли, что судьба наша предрешена». Это были казаки из полков генерала Иловайского, отправленные за реку «пощупать француза».
Спас Наполеона всё тот же туман. В его пелене случайно налетевшие на «Буонапартия» казаки сами не разглядели, кто находится перед ними. Гораздо больше донцов заинтересовал расположенный рядом французский бивак, где можно было поживиться трофеями. Тем временем на спасение императора примчалась кавалерия, и казакам пришлось отступить. После этого случая Наполеон приказал своему личному доктору изготовить флакон с ядом, который впредь всегда носил при себе.
Грабь награбленное
Не с лучшей стороны показали себя казаки и 100 лет спустя. В конце 1917 года столица донского казачества Новочеркасск, куда со всей России вслед за генералом Корниловым съезжались офицеры, оказалась центром Белого движения. Однако командовать им оказалось некем. Донцы, ещё недавно считавшиеся «оплотом самодержавия», заявили, что воевать им давно обрыдло, а потому биться с красными они не желают. В результате единственным боеспособным отрядом на Дону стал полк есаула Чернецова, набранный из добровольцев-подростков. Узнав, что для обороны Новочеркасска осталось всего 147 человек, атаман Войска Донского Алексей Каледин в отчаянии застрелился.
Приближённые Рамзана Кадырова публично пообещали «отрезать головы» членам семьи выступающего против главы Чечни судьи Янгулбаева. Одновременно в Грозном прошёл 400-тысячный митинг, на котором практически были повторены те же угрозы.
Впрочем, пожив немного под большевиками и узнав все прелести новой власти, донцы всё же взялись-таки за оружие, примкнув к генералу Деникину. Но и тогда дезертирство станичников осталось повальным явлением. «Много малодушных казаков до сих пор безнаказанно скрываются по станицам, хуторам и селениям области, стремясь всеми способами уклониться от службы на фронте, лишь бы спасти себя», – сообщали «Донские ведомости».
Железной рукой наведя дисциплину, Деникин всё же смог сплотить армию и нанести большевикам несколько серьёзных поражений. К лету 1919 года под угрозой уничтожения оказался весь их Южный фронт. Для закрепления успеха Деникин разработал хитроумную операцию: 4-му Донскому корпусу генерала Мамонтова предстояло прорваться в глубокий тыл к Красной армии и, нарушая коммуникации, отрезать её части от остальной территории республики.
Поставленную задачу мамонтовцы выполнили с блеском. Суровые станичники в капусту порубили шашками мобилизованных в пехоту московских ткачей и токарей, взяв Тамбов, Елец и Воронеж. В результате деникинская армия подошла к Туле. В Кремле царила паника – большевики всерьёз готовились к уходу в подполье.
Однако когда до победы оставалось, казалось бы, полшага, всё рухнуло. Занимая города, донцы не гнушались заодно сбором трофеев. По свидетельствам историков, обоз из телег с наваленным на них добром растянулся на 60 вёрст. Глядя на них, казаки смекали: а может, ну её, эту войну? Айда, ребята, на Тихий Дон, вона богатства сколько!
Настроение это в итоге передалось и самому Мамонтову. «Выйдя на фронт наших частей, генерал Мамонтов передал по радио привет «родному Дону» и сообщил, что везёт «богатые подарки». Дальше шёл перечень «подарков», включительно до церковной утвари и риз», – с возмущением писал генерал Пётр Врангель.
После того как деникинская армия оказалась ослаблена, Красная армия перешла в контрнаступление и фронт покатился обратно на юг. К весне 1920 года Добровольческая армия перестала существовать.
Свастика на папахах
Тем не менее участие в Гражданской войне на стороне белых обернулось в итоге для казаков катастрофой. В результате политики расказачивания были расстреляны и сосланы тысячи станичников. Не удивительно, что к советской власти казаки не испытывали ни малейшей симпатии. Поэтому с началом Великой Отечественной войны многие из них, откопав дедовские шашки, добровольно пошли служить немцам.
«Многие» – это ещё сказано мягко. В августе 1941 года природный казак Иван Кононов, будучи командиром полка Красной армии, вместе со всей своей частью дезертировал, перейдя на сторону немцев. Впоследствии на основе полка был сформирован 600-й казачий батальон. Всего на стороне Третьего рейха воевали около 10 казачьих подразделений, позже сведённых в казачий кавалерийский корпус СС под командованием Гельмута фон Панвица.
О том, что казаки служили немцам не за страх, а за совесть, говорит и ещё один факт. По свидетельству историков, Ростовская область была единственной из оккупированных фашистами территорий Советского Союза, где почти не имелось подразделений по охране тыла – всю работу выполняли казаки. Командовавший тылом группы армий «Центр» генерал фон Шенкендорф крайне высоко оценивал работу добровольных помощников, особенно отмечая их высокую боеготовность и беспощадность в отношении партизан и местного населения.
А вот на фронте дела у казаков со свастикой складывались не очень. Самым большим успехом стало участие в 1942 году в разгроме двух советских дивизий под Котельниковом. Однако вскоре их перебросили в Югославию гоняться по горам за партизанами Тито. Позже они участвовали в подавлении Варшавского восстания, а также охотились на итальянских антифашистов. По окончании войны казаки сдались англичанам, но были переданы советскому командованию и преданы суду.
