В 2004 году российский предприниматель Виктор Вексельберг выкупил коллекцию ювелирных изделий Фаберже на аукционе Sotheby’s, заплатив за неё, по разным оценкам, от 90 до 150 млн. долларов. Тогда же Минкульт РФ предложил бизнесмену передать знаменитые яйца в дар одному из отечественных музеев. Вексельберг несколько раз предоставлял своё собрание для выставок, но отдавать государству он его не стал, что и подтвердил недавно официально. Во взаимоотношениях частных коллекционеров и государства разбирался корреспондент «Нашей Версии».
Многие произведения искусства до революции хранились в России в частных коллекциях, которые были открыты для посещения публики. Но грянула революция, и практически все крупные отечественные частные собрания были национализированы.
Те же, кого это не коснулось, в итоге всё равно были вынуждены на добровольно-принудительной основе поделиться с народом. Эта же практика действовала и в последующие годы. Так, например, произошло с коллекционером живописи русского авангарда XX века Георгием Костаки. Чтобы в 1977 году вывезти в Грецию своё собрание, он передал государству большую часть уникальной коллекции (до 80%) в качестве компенсации за возможность сохранить за собой оставшуюся часть.
Нынче времена другие, и любители прекрасного не только не обязаны отдавать свои коллекции государству, но могут любоваться ими хоть в гордом одиночестве.
Существует также закон о Музейном фонде РФ, подписанный Борисом Ельциным. Он, в частности, гласит, что если тот или иной гражданин обладает какой-нибудь уникальной вещью или произведением искусства, то он имеет право приписать их к негосударственной части фонда. За это государство согласно статье 24 «может оказывать ему поддержку»: отреставрировать предмет, обеспечить надлежащую охрану, предоставить налоговые льготы. А органы власти, со своей стороны, будут отслеживать сохранность шедевра и его перемещение.
«Делается это абсолютно на добровольной основе и коллекционера ни к чему не обязывает. Государство заверяет, что цель у него только одна – защитить коллекционера и сохранить имущество его лично и нашей страны. Если обладатель уникального произведения искусства занёс его в Музейный фонд, то государство может попросить его принять участие в каких-то выставках, – говорит директор аукционного дома «Гелос» Валерий Бондаренко. – Но идут на это немногие. Наш коллекционер запуган, он не спешит «засвечиваться». От греха, мол, подальше».
И это понятно. Так что многие обладатели шедевров попросту предпочитают не распространяться о своих коллекциях.
Но есть и те, кто не боится «светиться». Среди них, например, президент Альфа-банка Пётр Авен. По словам специалистов, он обладает коллекцией живописи мастеров Серебряного века поистине музейного уровня. Бизнесмен Владимир Логвиненко, в свою очередь, не скрывает, что заплатил за картину Рубенса «Тарквиний и Лукреция» почти 90 млн. долларов, а за его же полотно «Союз Земли и Воды» – 20 млн. долларов. Солидной коллекцией картин русского авангарда обладал бывший владелец сети магазинов «Арбат-Престиж» Владимир Некрасов – более 7 тыс. полотен. Ценную коллекцию иконописи ХV–ХХ веков собрали искусствоведы для бизнесмена Виктора Бондаренко.
Но большинство этих шедевров обычная публика может никогда не увидеть. Хотя некоторые обладатели произведений искусства периодически проводят выставки, а в дальнейшем планируют открыть частные музеи для своих собраний.
И всё же некоторые коллекционеры сотрудничают с государством. Так, в 2004 году Эрмитаж заключил договор о долгосрочном экспонировании в стенах музея двух картин Питера Пауля Рубенса «Союз Земли и Воды» и «Поклонение пастухов» из коллекции Логвиненко. Полотна Рубенса из коллекции Владимира Логвиненко прошли в Эрмитаже полный цикл технической, реставрационной и искусствоведческой экспертизы. «Музей и коллекционер вступают сегодня в конструктивное взаимодействие: с одной стороны, широкая публика имеет возможность познакомиться с картинами из частного собрания, с другой стороны, произведения искусства вводятся в научный оборот благодаря применению всего спектра методов экспертизы, доступных только крупному современному музею», – говорит Логвиненко. Правда, что греха таить, пока немногие коллекционеры готовы последовать его примеру.
