На фотобиеннале среди неутихающих дискуссий о цифровых технологиях ретровыставки вызывают искренний интерес. Однако настоящей сенсацией, удивившей даже выпускников ВГИКа, досконально знакомых с историей жизни основателей кинематографа, стала выставка «Братья Люмьер: ранний цвет».
В эту экспозицию вошли чёрно-белые и цветные фотографии знаменитых братьев, которых мы знаем лишь как удачливых изобретателей с бульвара Капуцинов. Оказывается, они всерьёз занимались фотоискусством и уже в начале XX века создали первую промышленную технологию цветной фотографии – автохром. Именно ей и посвящена выставка в Новом Манеже. На её открытие приехал Макс Лефран Люмьер, внук Луи Люмьера, который любезно ответил на вопросы нашего корреспондента.
– Вы давали советы по подбору автохромов для экспозиции?
– Дело в том, что семья Люмьер передала право на распоряжение творческим наследием наших знаменитых предков специально созданному Институту братьев Люмьер. Так что именно его сотрудники занимаются организацией выставок, работой фондов, и делают они это очень тщательно и добросовестно. Эта выставка – тому доказательство.
Но договор на использование всех наших семейных фондов заключён лично с генеральным директором Института братьев Люмьер. Так что не исключено, что, когда он завершит свою работу в институте, мы, возможно, заберём эти экспонаты обратно. Поскольку очень заботимся о судьбе наследия братьев Люмьер. Нам очень не хотелось бы, чтобы бесценные фотографии попали однажды на этикетки стирального порошка или чего-нибудь подобного.
– А чем запомнились вам ваш легендарный дед и его брат?
– Луи Люмьер был для меня прежде всего дедушкой. Мы его так и звали – дедуля. До самой его смерти я не понимал по-настоящему, кем он был. Но на его похороны пришло столько известных людей, ему были отданы воинские почести – дед ведь был награждён орденом Почётного легиона, высшей наградой Франции. И тогда я наконец осознал всю значимость нашего «дедули». Мне тогда было 13 лет. А когда умер его старший брат Огюст Люмьер, мне было уже 18. С ним я тоже общался. Обычно раз в неделю заезжал к нему на обед или ужин. Семья Огюста была очень дружной. А однажды я гостил у него целую неделю. Родители куда-то уехали и оставили меня на попечение его семьи. Огюст меня будил в 5 утра. Он садился за работу в своём кабинете, а я занимался учёбой. Делал домашние задания под его бдительным присмотром. А в субботу вечером Огюст сказал, что в воскресенье, так и быть, разрешит поспать подольше. Я обрадовался. В общем, меня подняли в… 6.30. Сами понимаете, что такое в 17 лет ранние побудки! (Смеётся.)
– А как же разговоры о кино или фотографии во время семейных обедов?
– Обычно мы об этом не говорили. Беседовали в основном на повседневные темы.
– А помните свои первые впечатления от фильмов братьев Люмьер?
– Понимаете, когда я открыл для себя кинематограф, он был уже самым обычным делом. Нынешних детей вряд ли можно впечатлить старыми, немыми картинами. Это уже не те люди, которые увидели кино впервые и испугались «Прибытия поезда» - сегодня купить проектор и устроить дома шоу совершенно обыденное дело. А вот лично я отчетливо помню, как меня в детстве привёл в восторг совсем маленький и допотопный, по нынешним временам, проектор. Хотелось самому крутить детские фильмы на экране. Но у меня его не было. Жаль.
– Вы сами какое кино предпочитаете?
– Не люблю фильмы с философской подоплёкой. Кажется, я недостаточно умён, чтобы их понимать. (Смеётся.) Мне нравятся фильмы с масштабными, эпическими историями, как, например, «Доктор Живаго», «Унесённые ветром», «Титаник» или фильмы-спектакли.
– В XIX веке занятие фотографией было многосложным процессом, почти алхимией…
– Это действительно так. До того, как Люмьеры изобрели высокочувствительные фотопластины, это было сложным и очень долгим делом. Чтобы получить качественное изображение, надо было делать долгую выдержку. Фотографируемым приходилось подолгу «замирать» неподвижно, чтобы не быть «размазанными» на фотографии. Надо хорошо понимать, что означали эти 2–3 секунды! Ведь, чтобы сделать фильм, нужно разложить движение на кадры, то есть нужно снять за секунду хотя бы 15 отдельных картинок! И пока не появились высокочувствительные фотоматериалы братьев Люмьер с характерными синими этикетками, получить такую скорость съёмки было нельзя! То есть два этих изобретения логично вытекают одно из другого. И трудно сказать, какое из них важнее на самом деле.
– Ваши предки изобрели и цветную фотографию. Во время Первой мировой войны с помощью их технологии были сняты первые цветные военные фоторепортажи. Сейчас они даже в Интернете производят сильное впечатление. Однако по-настоящему популярной цветная фотография стала только начиная с 1960-х годов. Почему так произошло?
– Далеко не сразу удалось прийти к тому, чтобы усовершенствовать эту технологию. Нужно было найти специальные эмульсии, которые могли бы законсервировать чувствительный к свету слой плёнки. В тех фотоплёнках, которые появились в 1960-е, была применена специальная эмульсия из трёх слоёв. Цветная фотография стала более надёжной и простой.
– А как же получали цветные снимки 100 лет назад?
– На первых цветных автохромах братьев Люмьер была совсем другая технология. Там был единый слой. В нём находились мельчайшие гранулы обычного крахмала, покрашенные в три основных цвета – оранжевый, зелёный и синий. Главной трудностью было растолочь их нужным образом, а потом нанести на пластину. Нужны были жёсткая основа, качественное стекло. Крахмальные частички-гранулы были довольно крупноватыми – их было недостаточно для хорошего качества изображения. Даже сейчас на цифровых аппаратах этот дефект называют «крупное зерно». Нужно было заполнить промежутки между этими гранулами. И Луи, мой дед, придумал использовать древесный уголь, которым, если его растолочь, можно затереть поверхность, чтобы придать ей гладкость…
– Как всё прозаично…
– Там было много подобных хитростей, которые нам сегодня кажутся простыми. Например, в первой кинокамере Люмьеров была ключевая деталь, по форме копирующая мальтийский крест, который вращался. В изменённом виде она до сих пор остаётся главной деталью всех кинокамер. И когда мы на это смотрим, то удивляемся, почему раньше такого не изобрели. Ведь так просто было придумать. Но получилось, что раньше братьев Люмьер до такого никто не додумался.
– Цифровая технология упростила процесс печати и лишила фотографию таинственности, особой ауры. Согласны ли вы с этим?
– Понимаете, цифровая фотография и снимки начала века… Это всё равно что сравнивать каллиграфию с машинописью. Компьютер – практичная и удобная вещь. В своё время тибетские монахи писали свои священные свитки не больше чем по странице в день. А сегодня дело у них идёт гораздо быстрее. (Смеётся.)
– В экспозиции автохромы не подписаны, и кто именно из семьи Люмьер их снимал, понять нельзя.
– Большую часть из них сделал мой дед.
– А сами братья Люмьер предполагали, что станут частью истории?
– Думаю, да. В своё время мы копировали некоторые их письма. Часть из них у меня сохранилась. Это письма 1895 года. К братьям Люмьер обращались люди, которые хотели купить некоторые их фильмы. Луи и Огюст отвечали им, что пока ещё не знают, сколько будет стоить киноаппарат, сама технология, и пока вообще ничего продавать не собираются. Думаю, что в тот момент они отдавали себе отчёт в том, что прикоснулись к чему-то очень важному. Они быстро получили признание во всём мире. А потом и огромное количество наград. Так что они понимали, что сделали важное открытие.
– Во Франции есть премия Луи Люмьера…
– О ней мало кто знает здесь. Вы первая, кто спросил. Я, как почётный президент сообщества изобретателей, вручаю эту премию каждый год. И лично решаю, кто её достоин.
– Что из новых изобретений вы поощрили?
– Одно из последних изобретений, которое мне очень понравилось, – это приспособление для слабовидящих и слепых. При помощи него они могут читать. Это такая мини-камера, она надевается на палец руки. Она считывает буквы и передаёт в виде импульсов подушечкам пальцев. Если мы сами будем передавать какие-то сигналы, не зная азбуки, мы не сможем этого сделать. А там это всё сделано таким образом, что каждой букве соответствует определённый импульс. И таким образом слепые могут читать текст, не видя его. Газеты, надписи… Не знаю, будет ли он зарегистрирован, запатентован и пущен в производство, но хотелось бы.
