Классик утверждал, что москвичей испортил квартирный вопрос, а наши современники, особенно на Западе, теперь считают, что россиян, в свою очередь, испортил вопрос топливный. Ещё не известно, кто влиятельнее, «Газпром» или МИД, во всяком случае, денег у дипломатов значительно меньше, да и нет в их арсенале столь же убедительных инструментов давления, как газ и нефть. Но топливные монополисты, к сожалению, ещё не слишком поднаторели в международных отношениях и рискуют наломать дров. Например, в российско-белорусских отношениях. Корреспондент «Нашей версии» попытался разобраться, к чему это может привести.
Едва замирились с Украиной, как чуть в пух и прах не разругались с Белоруссией. Но когда в канун 2006 года «Газпром» перекрыл Украине вентиль, всё было более-менее ясно. Таким нехитрым образом «оранжевым» намекнули из Кремля, мол, независимости каждому нужно ровно столько, сколько он в состоянии оплатить. Никак не больше. Смекалистый Виктор Ющенко намёк понял почти сразу: и в НАТО уже никто не идёт, и «оранжевую» команду в одночасье сменил почти целиком, и Виктор Янукович вернулся в премьерское кресло (даром, что ли, его дважды поздравлял с победой на выборах не какой-то там Буш, а сам российский президент?). И всего за какой-то год Украину уже не узнать — совсем другая страна, никакого фрондёрства не осталось и в помине.
Газовая атака — самая эффективная
Оказалось, что решать внешнеполитические проблемы с помощью естественных монополий можно удобно и эффективно. И после украинской виктории «Газпром» уже стал оглядываться вокруг: кого бы ещё победить? На свою беду подвернулась Грузия, но с ней разобрались довольно быстро, предложив выкладывать по 235 долларов за тысячу кубов голубого топлива. Грузины уже 16-ю зиму подряд мёрзнут за независимость, привыкли дровами обогреваться, но в этот раз вся страна словно застыла, то ли от шока, то ли всё-таки от холода. Так и не ответили грузины «Газпрому». Вентиль, естественно, перекрыли, но чем там всё закончилось, ещё непонятно. Возможно, из-за океана подкинут уголька или дровишек.
И тут нежданно-негаданно пришёл черёд Белоруссии. Если вкратце, то дело было так. После того как «Газпром» объявил о троекратном повышении цены на газ, а белорусское правительство буквально за две минуты до Нового года поспешило согласиться, прикинув, что 130 долларов — это всё-таки не 235, в Минске призадумались: чем бы таким «Газпрому» адекватно ответить? И придумали. Ввели с 1 января транзитную пошлину на прокачку российской нефти — 45 долларов за тонну. У президентов России и Белоруссии по этому поводу произошло выяснение отношений по телефону, и в результате правительство Белоруссии на специально созванном заседании приняло решение об отмене транзитных пошлин. Конфликт был исчерпан всего за каких-то 10 дней.
Позже объявили, что «в результате беседы найден компромисс, который позволит разблокировать сложившуюся тупиковую ситуацию, в том числе и касающуюся транзита российской нефти в страны Европы через территорию Белоруссии». Транзит по нефтепроводу «Дружба» в Польшу, Германию, Украину, Словакию, Чехию и Венгрию был возобновлён. Но осадок, конечно, остался.
Юридических оснований на повышение стоимости транспортировки у Белоруссии не было никаких: как утверждают экономисты, цены на операции по логистике были заранее оговорены в соответствующих соглашениях и контрактах. Решение Белоруссии взимать таможенную пошлину за прокачку не принадлежащей ей нефти — юридический нонсенс, не имеющий аналогов в международной практике. Ведь невозможно наложить пошлину на товар, который не ввозится в страну!
Президент России Владимир Путин провёл телефонные переговоры с белорусским коллегой Александром Лукашенко. Об этом сообщил официальный представитель Кремля Дмитрий Песков.
Но, с другой стороны, почему наши монополисты вдруг решили схватить за горло единственного последовательного союзника России во всём СНГ? Удивительно, но факт: две страны, долгие годы медленно и со скрипом двигающиеся по пути объединения в единое государство, одним махом чуть не поставили крест на интеграции. Павел Бородин, ведающий объединительным процессом двух бывших союзных республик, комментируя российско-белорусский топливный раздрай, терялся в догадках относительно его происхождения: «Ничто не предвещало столь жёсткого выяснения отношений, которое чуть было не закончилось побитыми горшками. Ещё немного, и всё, что мы нарабатывали в течение 10 лет, пошло бы насмарку». Итак, что же всё-таки произошло?
Интеграция из-под палки
А произошло вот что: Александр Лукашенко расхотел объединяться с Россией. И на то у него имеются целых две причины, и обе веские. Если помните, ещё 10 лет назад белорусский президент к вопросам интеграции относился крайне ревностно, всячески третируя неповоротливость Бородина и часто критикуя Кремль за промедление в этом вопросе. В Минске явно спешили, и становилось ясно, что Александр Григорьевич уже прикинул в уме: ежели с объединением не затягивать, у Бориса Ельцина в перспективе может быть лишь один-единственный преемник. Правда, осенью 1998 года, во время нашего с Лукашенко интервью, Батька всячески отнекивался от своих амбиций (я даже помню рабочий заголовок: «Стать президентом России? Не могу!»). Но было заметно, что на внезапном приступе скромности скорее всего настояли хитроумные политконсультанты. Сам же Лукашенко то и дело заговаривал о сугубо российских проблемах, обнаруживая завидную информированность в самых, казалось бы, запутанных вопросах (к примеру, автор этих строк услышал от президента Белоруссии много интересного о хитросплетениях взаимоотношений Москвы и Казани).
Так вот, когда стареющий Ельцин выбрал себе молодого преемника, Лукашенко понял, что главой объединённого государства ему не бывать. А теперь, когда создание союзной структуры до 2008 года означало бы автоматическое перемещение российского президента в кресло главы новой страны ещё на два срока, Лукашенко и вовсе потерял интерес к интеграции. Ему-то не светит.
Есть и ещё одна проблема, она гораздо мельче, но связана с финансами, что, согласитесь, тоже неприятно. Александра Лукашенко долго вынуждали отдать «Газпрому» контроль над трубой, и вот теперь всё-таки вынудили. Иными словами, взяли, да и перекрыли немалый денежный поток. Обидно. И к чему теперь интеграция, если она не приносит ни власти, ни денег?
Впрочем, ещё не всё потеряно. Если хорошенько договориться, к взаимному удовольствию сторон, от интеграции можно выручить немало пользы. Путин и Лукашенко договорятся обязательно, в этом нет ни малейших сомнений, у них просто нет другого выхода.
Нас разыграли
Но есть и ещё одно объяснение нынешнему российско-белорусскому кризису. О нём негромко поговаривают в кулуарах российского МИДа. В течение года после памятного российско-украинского обострения Запад неоднократно пенял Москве на то, что, мол, одним соседям газ отпускается по 40 долларов, а другим — по 220. Некрасиво, мол, и со стороны похоже на газовый шантаж.
Кремль, по всей видимости, просто устал оправдываться. И решил устроить западным критикам показательный спектакль. Мол, вот, взяли и высекли самое родное, плоть от плоти, можно сказать. Торжественная порка принесла плоды: Европа враз забыла про мёрзнущую Грузию и бастующую Польшу и — неслыханное дело! — стала жалеть Белоруссию, «пострадавшую» от действий «московского режима». Спектакль удался на славу.
А может быть, всё было совсем по-другому? Поживём — увидим....
