Мировые гуру экономики наперебой поднимают вопрос о вероятность второй волны кризиса. И даже нового кризиса. На этот раз России придётся гораздо тяжелее, предупреждают эксперты. «Наша Версия» решила выяснить, как лучше подготовиться к трудным временам простому обывателю. Но для этого надо понять, что нас ждёт.
Вероятность повторной рецессии глобальной экономики составляет сегодня 60%, считает советник президента США по экономике Нуриэль Рубини, предсказавший предыдущий кризис. Нобелевский лауреат экономист Пол Кругман придерживается мнения, что вероятность нового удара кризиса 50%. Даже российский министр финансов Алексей Кудрин вступил в игру ставок. По его мнению, ныне вероятность второй волны кризиса выросла более чем на 25%, «возможно, до 30%». На этом фоне глава ЕЦБ Жан-Клод Трише, уверяющий, что сиквела не будет, выглядит безудержным оптимистом.
Увы, дать ответ на самом деле сегодня не может никто. Дело вот в чём. Анализировать экономические тренды можно с фундаментальных позиций, оперируя экономическими показателями. Это так и называется – фундаментальный анализ. А можно – на основе построения графических моделей тренда. Такой анализ называют техническим. В сущности, то, что делают Рубини, Кругман и в какой-то степени Кудрин с Трише, можно назвать фундаментальным анализом. Чисто теоретически такой анализ наиболее глубок: беря макроэкономические показатели, эксперты рассматривают их с точки зрения законов экономики и новейших исследований экономических процессов.
Первое. Как учит та же экономическая теория, информации всегда недостаточно. Даже если речь идёт о главе российского Минфина или Европейского центробанка. Примером может служить начало кризиса 2008 года: в США, как выяснилось, не представляли уровня проблем в крупнейших банках, в России – уровень задолженности перед западными банками крупного бизнеса, в Европе – уровень надёжности ипотечных бумаг, весь мир – глубины проблем. Последнее, кстати, до конца так и не осознано.
Второе. Много информации – ещё хуже, чем её недостаток. Особенно если она плохо структурирована. В этом случае есть опасность неверно скомпоновать, интерпретировать или воспринять информацию и сделать на этом основании ошибочный вывод. Именно для таких условий и был придуман технический анализ. Не претендуя на глубину, его основатели полагали, что «коллективный разум» игроков фондового рынка ведёт себя гораздо разумнее, чем каждый из них в отдельности. Это выражено в постулате: «В цене заложено всё». Анализируя графики колебания цен на тот или иной актив, котировки индекса Доу-Джонса, мастера технического анализа даже бравируют тем, что не интересуются причинами, по которым происходят их колебания, во избежание субъективности и привнесения эмоций в решения.
Беда однако в том, что сегодня месячный график индекса Доу-Джонса после «дна» весны 2009 года растёт. Однако растёт он неровно: периоды поступательного, равномерного подъёма уже второй раз прерываются резким падением – первый обвал случился летом 2010-го. В теханализе такое движение называется «пила», и трейдеры фондового рынка боятся её больше любых иных моделей. «Запилит любого», – уверяют они.
Возвращение к госпланированию экономики обогатит олигархов-монополистов
Действительно, при «пиле» обвал начинается, как правило, неожиданно для большинства игроков. Заканчивается, правда, несколько более предсказуемо: после того, как котировки упадут на 1/3 или 2/3 от предыдущего пика цен. Но дело не в этом. Главное – пока «пила» не завершится, никто не может сказать, чем она закончится: выходом на устойчивый рост или новым обвалом.
Предсказать поведение цен в такой модели пытался создатель волновой теории Ральф Эллиотт. Согласно его теории «зубья» растущей пилы в первой части цикла числом три (всего пять волн подъёма-спада) во второй части сменяются тремя фазами обвала (коррекции). Причём последняя волна (как на росте, так и на падении), по мнению Эллиотта, самая сильная – именно в это время основная масса игроков начинают верить в тренд, который уже иссяк.
Если исходить из этой теории, то впереди у глобальных рынков ещё один подъём, когда фондовые индексы достигнут, а то и превзойдут докризисный максимум. После этого начнётся коррекция, и рынки упадут. В принципе это нисколько не противоречит прогнозам алармистов Рубини и Кругмана. Они ведь не утверждают, что падение будет сейчас. Более того, большинство экспертов относит новый удар на конец 2012 года, а то и за его пределы.
Однако и тут есть проблема. Дело в том, что волновая теория может предсказать глубину коррекции очень приблизительно. Она может оказаться падением на треть от нового пика (который опять же может превзойти прежний максимум), а может – на две трети от него (при этом сам пик может оказаться ниже прежнего).
Но, главное, совершенно непонятно, что будет происходить после коррекции: новый рост или долгое топтание на одном месте? Ни одна теория, ни один анализ не даёт ответа на этот вопрос.
При такой неопределённости нужно искать решения, которые хотя бы частично покроют возможные убытки и при благоприятном, и при негативном исходе. И здесь простому обывателю стоит исходить из тех же принципов, которыми руководствуются крупные инвесторы.
Первое. Целью подготовительных мер в условиях неопределённости не может быть прибыль. Сохранить максимум возможного для того, чтобы иметь ресурсы для развития, когда ситуация «устаканится», – вот программа-максимум. Поэтому никаких рискованных шагов, будь то инвестирование, смена работы или даже рождение ребёнка.
Второе. Сократите горизонт планирования. Внутри долгосрочного тренда, исполняющегося годами, существуют свои микротренды. Так, каждую волну роста и падения можно спокойно разделить на периоды роста/спада. Между прочим, первая волна роста мировой экономики шла более года, вторая, прервавшаяся ныне, – восемь месяцев. Падение всегда происходит быстрее: первый спад продолжался два месяца, нынешний идёт уже пятый месяц. Если в каждый из этих периодов вести себя сообразно существующему тренду, можно значительно сократить потери.
Третье. Выбирая меры, способы и инструменты сохранения ресурсов, отдавать предпочтения нужно тем, что хороши во все времена или обладают полезностью вне зависимости от цены.
Рубини рекомендует запастись наличными. В первую очередь долларами. Он считает, что падение доллара вряд ли произойдёт в ближайшие годы, так как США всё-таки начнут приводить свой бюджет в порядок. Причём стоит заметить, что неблагоприятным считается сценарий, когда нефть упадёт до 60–80 долларов за баррель. Между тем этот уровень цен считается приемлемым не только потребителями нефти, но и большинством стран ОПЕК. То есть вероятность столь глубокой девальвации рубля весьма велика.
Недостаток валютных сбережений – низкие процентные ставки – 2–5% годовых. Конечно, в случае девальвации накопления удастся сберечь, но не полностью. Дело в том, что инфляция в России явно не собирается тормозить. Разгоняется и мировая инфляция. «Застрельщиком» здесь выступают США. Прямо говоря, из той долговой ямы, в которую они попали, американское правительство может выбраться только за счёт инфляционного снижения долговой нагрузки.
Самым универсальным активом здесь считается золото. Беда в том, что инвесторы «залезли» в него ещё в 2009 году. А сегодня его цена столь высока, что многие аналитики считают его пере-оценённым. Это подтверждается и тем, что даже в последнем месяце его котировки дважды падали на 5–8% от пика. Однако есть и прогнозы его роста в ближайшие один-два года, а то и три-пять лет ещё на треть. Если посмотреть чуть дальше одного-двух лет, то можно предположить, что после раскручивания инфляционной спирали и связанной с этим неустойчивости валют мировая экономика найдёт какой-нибудь реальный актив, к которому можно будет «привязаться». Пробный шар уже закинула Швейцария, где обсуждается идея «золотого франка». Исходя из этого можно попытаться часть сбережений хранить в золоте. Но здесь придётся заранее смириться с возможностью потерь.
Если же исходить из принципа полезности, то перечень активов для инвестирования значительно возрастает. Это может быть всё, что понадобится в горизонте от года до пяти: от нового холодильника до квартиры, от хорошего платного образования до запасов еды. Вряд ли в ближайшие два года что-то из этого станет дешевле в свете возможной инфляции. При уверенности в своей платёжеспособности до начала нового кризиса можно даже купить что-то нужное в кредит, благо ставки кредитов пока снижаются. Только в этом случае его срок должен быть не дольше двух лет, сам кредит должен быть рублёвым, а ставка по нему – меньше предполагаемого удорожания приобретаемого товара.
