Изучение фольклорных мифов, обычаев, сказаний, искусств, музыки, поэзии, образа жизни, еды, напитков разных народов, населяющих и населявших планету Земля в разное время, является частью страноведческих исследований «Нашей Версии» и автора статьи.
Здесь мы, вместе с нашими партнёрами, вроде выставок «Поехали», «Этноскоп», «Вездеходер», «Мотовесна» и других рассуждаем о любопытном феномене путешествия, о приключениях, туризме и о самих путешественниках, а также говорим о мировых культурах, различных коренных народах, этнических традициях, связанных с ними различных (в том числе, тотемных, племенных, ритуальных и других) изображений (в частности, татуировок и различных орнаментов) и прочих занимательных вещах.
Как говаривал знаменитый римский император Марк Аврелий в своих «Размышлениях. Наедине с собой»: «Утрата чего-либо есть ни что иное, как изменение…». Продолжим наш анализ смысловых нарративов, свойственных Дню Мертвецов, подробнее, частично цитируя материалы из статей «Хосе Гвадалупе Посада» и «Мексиканский карнавал смерти» – автор Андрей Кофман (журнал «Декоративное искусство»), Ляли Чандры «Традиции и обычаи». 28.10. 2017 года и наши собственные предыдущие исследования вопроса.
Сложившийся со временем образ, да и сам лик Катрины ла Калаверы, имеют дополнительный существенный содержательный аспект: его можно рассматривать как своеобразную защитную реакцию людей против многочисленных гнусностей или «прелестей» жизни (тут всё зависит от вашего темперамента и субъективного взгляда на вопрос) когда за происходящим видятся лишь одни проблемы, а не возможности. Исчерпать которые, можно по-разному. К примеру, «сжигая» карму, как пишет в своей книге «Карма. Как стать творцом своей судьбы» индийский мудрец и философ известный ныне, как Садхгуру или (в том числе) благодаря мистической заступнице Катрине ла Калавере.
Смерть в таком контексте предстаёт в качестве символа некой высшей силы. Неподкупного Арбитра (подобно древнеегипетскому Анубису, взвешивавшему души на весах) которого невозможно обмануть или запугать. Получается так, что она сама (кого хочешь) напугает, но при этом справедлива! А ещё она – Женщина, со всеми присущими женским характерам изменчивыми и очаровательными особенностями, Красавица, Модница. Ей не чуждо изобразительное искусство (графика, тату, фейс-арт, мода, комиксы, муралы, граффити и пр.), поэзия (допустим, Октавио Паса или Порфирия Ро), хорошая музыка (от My Chemical Romance – до банда, маримбы, мариачи и сон-харочо) и правильные напитки (о которых далее)…
И какая тогда разница, что немало таких, кто «ни во что не верит», что очень расстраивало Сталкера – главного героя фильма Тарковского «Сталкер». «Пусть при жизни — на этой коротенькой «пробежке» из одного небытия в другое — некто был властителен, прославлен и богат…рано или чуть позже он (или она) все равно станет калаверой, хохочущим скелетиком и тем самым сравняется с любой забитой нищенкой или затравленным бомжом...».
«Все станут Калаверой!» — как поётся в одной мексиканской народной песне. «Её припев назойливо повторяется в конце каждого куплета, перечисляющего без разбору все мыслимые должности и профессии» – от самых престижных до самых презренных: «Все, все, все станут Калаверой!».
Подчеркнём, что образ Калаверы не существует, так сказать, «сам по себе»! Его «изнанка» выявляет всю свою самобытную символику именно в контексте этого удивительного, «самого мексиканского из мексиканских» праздника, не вникнув в суть которого, читатель или зритель не смогут правильно понять не только творения Посады, но и Кало, Риверы, Сикейроса и других мексиканских гениев. Мексиканцы всегда с некоторой гордостью пишут и говорят о Дне Мертвых, не без основания считая, что события, подобного этому, нет ни у какого другого народа!
Не секрет, что смерть вызывает у многих представителей рода человеческого не самые приятные эмоции. Люди, вообще, и, в частности, стараются избегать разговоров и помыслов об этом предмете, его философской и мистической сути. Попадаются и такие персонажи, которые относятся к теме смерти весьма легкомысленно, бравируя своим «героизмом», граничащим с глупостью, что получается, как правило, весьма надуманно и неестественно.
Тем не менее, сама мысль о том, что образ смерти может ассоциироваться с карнавальным весельем, может показаться кому-то кощунственной. Однако (в не таком далёком прошлом) наши древние предки с их во многом иррациональным, пронизанным анимизмом и разнообразными мифами, мышлением нередко сочетали обряды поминовения усопших с присущими карнавальной стихии энергиями, о чем писал, к примеру, такой нестандартно мыслящий философ, культуролог и мистик, как Бахтин.
Кстати, празднование Масленицы на Руси с языческих времен тоже было связано с поминками (им отводился последний день праздника – авт.). Румяные блины пеклись не только в качестве угощения, но именно в качестве поминальной ритуальной пищи…
Продолжение следует.
