История с «зеркальными сделками», которые стали причиной ухода Дойче-банка из России, предполагает два варианта объяснения ситуации - сдерживание России или враждебное приобретение Дойче. И она точно говорит о проблемах управления в банке на местах.
В 2008 году московский офис Дойче-банка переживал далеко не лучшие времена. И эти проблемы начались не осенью, когда мировая банковская система оказалась в шаге от полного коллапса, а весной. Банк внезапно покинула звездная команда управляющих во главе с Юрием Соловьевым. Юрий Соловьев фактически создал «империю Дойче-банка в Москве». Германский банк имел в столице крупнейший офис по торговле ценными бумагами, и здесь активно экспериментировали «с синтетикой»- производными долговыми инструментами, которые создавались в интересах российских заемщиков для привлечения средств западных фондов.
Этот уход был первым и очень грозным звонком - предзнаменованием судьбы этого учреждения. Юрий Соловьев и его команда решили строить полноценный инвестбанкинг на платформе принадлежащего государству ВТБ .
Одной из причиной такого ухода стала невозможность самостоятельного формирования инвестиционной стратегии в Москве. Контроль за всеми операциями осуществляли кураторы из Лондона, которые обычно не отличались ни знанием рынка, ни пониманием российской специфики. Практика такого контроля, кстати, позволяет предположить, что все «зеркальные операции», практиковавшиеся в Дойче-банке, санкционированы в главном офисе в Лондоне. После кризиса 2008 года банку надо было как-то выживать.
Выход из кризиса?
Дойче-банк пострадал в результате кризиса 2008 года гораздо сильнее, чем предполагалось. В 2010 году бывшие менеджеры из Дойче признали, что кредитному учреждению удалось скрыть от регуляторов и финансового сообщества 12 млрд долларов убытков. А Эрик Бен-Арци (Eric Ben-Artzi), отвечавший за риск-менеджмент, заявил, что если бы мир узнал о внутреннем положении в Дойче-банке, он мог бы повторить судьбу печально известного банкрота Lehman Brothers.
Не совсем понятно, готова ли была к такой правде мировая финансовая система осенью 2008 года. Дойче, хоть и является де-юре немецким банком, но по факту находится в Лондоне (инвестиционное подразделение кредитного учреждения было создано на базе приобретенного еще в 1990-м году лондонского инвестбанка Morgan Grenfell). Американские операции идут через приобретенный в 1998 году Bankers Trust. Ни одно из этих учреждений не могло претендовать на поддержку со стороны ФРС. Между тем именно она и спасла инвестбанки хмурой осенью 2008 года.
Большинство действий с жильем, которое приобретено в ипотеку, требует согласования с банком, и далеко не факт, что финансовая организация их одобрит. Это касается дарения, продажи и выделения доли в квартире.
Есть основания предполагать, что регуляторы просто закрыли глаза на отличие реального положения дел в Дойче-банке от заявляемого, опасаясь серьезных последствий. Но за это банкирам пришлось расплатиться сполна.
За последние восемь лет Дойче-банк в общей сложности выплатил регуляторам более 9 млрд долларов США. В списке обвинений манипулирование ценами на золото и серебро, обман ипотечных компаний и, что особенно важно, нарушение санкций, введенных США против целого ряда стран - Ирана, Сирии, Ливии, Бирмы и Судана. Судя по всему, в этот список «политических нарушений» в какой-то момент вошла и Россия. В результате чего Дойче-банку пришлось сворачивать свои операции в нашей стране. 14 сентября 2015 года агентство Reuters сообщило о том, что Дойче-банк сворачивает свою деятельность в России. Некогда самый большой офис иностранного банка в Москве сокращался до микроскопического подразделения. Центробанку пришлось даже делать заявления о том, что уход Дойче «не отразится на инвестиционном климате страны».
Это неблагодарное занятие, учитывая тот факт, что ЦБ был первым в списке регуляторов, который потребовал от Дойче-банка проведения расследования «зеркальных сделок» еще осенью 2014 года. Ознакомившись с результатами внутреннего аудита, представители ЦБ решили ограничиться штрафом в 300 000 рублей.
Поглощение строптивого?
Уход Дойче-банка из России был абсолютно беспрецедентным шагом в истории банка, который сохранял свои позиции в стране при всех режимах, начиная с царского. Но этот шаг можно понять, если учесть, под каким прессом он оказался. Помимо иска, поданного 16 мая этого года от имени акционеров банка, пострадавших в результате деятельности управляющих Дойче, банк по прежнему находится под прицелом целой плеяды регуляторов - Департамента финансовых услуг (Department of Financial Services) штата Нью-Йорк, британской службы (Financial Conduct Authority), германской - Bafin и ЕЦБ. Не проходит и недели, чтобы в прессе не появилась новая публикация о проблемах Дойче-банка. Ко всему прочему появился след об уклонении от санкций. В иске акционеров содержится информация о том, что в деле замешены деньги Аркадия и Бориса Ротенбергов. Но сразу за этим упоминанием следует оговорка: «нет никаких свидетельств, что Ротенберги находятся под следствием». А также упоминаются отрицания связей братьев с Дойче-банком. Тем не менее, вполне очевидно, что эту связь именно в такой формулировке в дальнейшем будут использовать, обсуждая тему «зеркальных сделок» Дойче-банка. Таким образом политическое содержание этого дела стало проявляться в полном свете. Не исключено, что преследование Дойче - это часть общей стратегии «сдерживания России», в которой используются все возможные инструменты.
В то же время исторический опыт показывает - подобные кампании могут вестись с целью давления при переговорах о явном или скрытом поглощении банка новыми акционерами. Тем более по результатам стресс-тестов европейских банков, опубликованным в конце июля, Дойче-банк показал большую устойчивость, чем ожидалось. Выяснилось, что достаточность капитала у него находится на приемлемом уровне, и банк способен выжить даже в ситуации сильного кризиса.
Это лишь добавляет привлекательности банку в глазах возможных покупателей. Данное обстоятельство также делает его рискованным конкурентом в глазах англо-американских инвестбанках. Ведь по сути Дойче – единственный на сегодня институт, не подчиняющийся и формально не зависящий от решений ФРС. Что выводит вопрос об этом банке на другой – политический уровень. Где игра ведется тоже по другим – более жестким правилам.
