4 сентября президент Дмитрий Медведев бросил очередной вызов криминальному миру. Глава государства внёс в Госдуму законопроект, предусматривающий ужесточение наказания для лидеров организованных преступных сообществ, вплоть до пожизненного срока заключения. Спустя несколько дней в прессе появились сообщения о том, что Кремль рассматривает возможность возрождения смертной казни в России, срок моратория на которую истекает 1 января 2010 года. В причинах возможного ужесточения российского уголовного права попробовал разобраться корреспондент «Нашей Версии».
Напомним, что мораторий на смертную казнь был объявлен в 1996 году. Расстрельные команды тогда оставили без работы вовсе не из гуманизма властей. Отмена смертной казни в России стала чуть ли не главным условием для вступления нашей страны в Совет Европы. Но если европейцы восприняли российский мораторий на «вышку» с воодушевлением, то в российском обществе эта мера вызвала, мягко говоря, непонимание. До сих пор, согласно соцопросам, более 80% россиян ратуют за возрождение института смертной казни. Как отмечают политологи, в трудные кризисные времена соблазн подправить свой рейтинг путём возвращения к популярным в народе расстрелам для властей уж очень велик. Так будут ли в России казнить преступников?
Идейным вдохновителем и автором законопроекта о введении моратория на смертную казнь в 90-е годы был экс-депутат Государственной думы, правозащитник Валерий Борщев. Сегодня он нисколько не жалеет о проделанной тогда работе.
«Я думаю, что смертная казнь не будет возвращена, – рассказывает в интервью «Нашей Версии» правозащитник. – Как мы и предполагали, мораторий на расстрелы, который действует с 1996 года, не привёл к росту числа умышленных убийств в стране. Впрочем, об этом говорят и многочисленные исследования, проведённые за рубежом».
Свою позицию по поводу смертной казни на прошлой неделе официально озвучил и Кремль. Комментируя сообщения в СМИ, пресс-секретарь главы государства Наталья Тимакова заявила следующее:
Между тем, несмотря на то что слухи были официально опровергнуты, горячие дискуссии о том, стоит ли казнить преступников, не утихают. Главный аргумент сторонников расстрелов в том, что, мол, преступник, лишивший жизни другого человека, сам не имеет никакого права на жизнь. Главный контраргумент противников исключительной меры наказания в том, что пулю в голову может получить совершенно невиновный человек.
«У нас ведь не проводится анализ судебных ошибок, – рассказывает Валерий Борщев, – минимальный показатель для стран с развитой судебной системой это 5% общего числа рассматриваемых дел. У нас же, по существующим независимым оценкам, в частности об этом говорил академик Кудрявцев, этот показатель составляет 15%. Пока наш суд сегодня вызывает очень серьёзные претензии, никаких оснований для возвращения смертной казни я не вижу».
Сколько же жизней невиновных в преступлениях людей было спасено за время действия моратория? Как оказалось, такой статистики не существует. Да и вообще в России суды очень редко пересматривают «расстрельные» уголовные дела. Хотя правозащитникам известна масса случаев, когда люди, которые раньше были бы расстреляны, благодаря мораторию в итоге оказались на свободе.
«В 1998 году, когда уже действовал мораторий, ко мне обратилась жительница Архангельска, у которой преступники убили двух дочерей, – вспоминает Валерий Борщев. – За это преступление суд приговорил трёх человек к смертной казни, которая была заменена пожизненным заключением. Однако, что показательно, мать убитых девушек настаивала на невиновности осуждённых. И у неё были весомые основания говорить о судебной ошибке. Я провёл депутатское расследование, и мне удалось доказать, что эти люди невиновны. Дело было пересмотрено, и люди вышли на свободу».
Сенатор Андрей Клишас заявил, что террористов, напавших на «Крокус Сити Холл», не будут экстрадировать в Белоруссию, где, в отличие от России, не действует мораторий на смертную казнь.
Другой убойный аргумент жаждущих расправы над убийцами граждан в том, что, мол, содержание «пожизненников» обходится в копеечку государству и при этом никакой пользы стране они не приносят. Зачем обществу кормить маньяков и террористов?
«Я считаю, что это фашистская логика и фашистская психология, – рассказывает «Нашей Версии» правозащитник Лев Пономарёв, – государство ведь для того и существует, чтобы нести некое социальное бремя. Есть те же психически больные люди, которые совершенно бесполезны для общества и которых мы вынуждены содержать всю жизнь. Что, их тоже расстреливать? Такие разговоры – это фашизм в чистом виде».
Между тем расходы на содержание «смертников» не назовёшь символическими. Последний раз точное количество приговорённых к смертной казни в России озвучивалось в 2006 году – это 661 человек, которым благодаря мораторию расстрел заменили на пожизненное заключение. Сегодня, по различным оценкам, это число составляет более 700 осуждённых. «Смертники» содержатся в пяти специализированных колониях. Самые известные из них – ОЕ 256/5 «Вологодский пятак» в Вологодской области, ЮК 25/6 «Чёрный дельфин» в Оренбургской области и ВК 240/2 «Белый лебедь» в Пермском крае. Учитывая то, что «смертники» не работают, а на их охрану в отличие от обычных зэков брошены куда более серьёзные силы и средства, приговорённые к расстрелу считаются самыми дорогими заключёнными в России. По различным оценкам, содержание одного осуждённого в колонии особого режима обходится как минимум в 20 тыс. рублей в месяц.
«На мой взгляд, главная проблема смертной казни кроется не в деньгах или судебных ошибках, – говорит Лев Пономарёв. – Лишая человека жизни, государство тем самым подаёт наглядный пример насилия. И у тех граждан, кто считает, что может сам вершить правосудие, возникает резонный вопрос: «Если государству можно убивать, то почему мне нельзя?» Если смертная казнь будет возвращена, то это приведёт только к росту насилия и числа убийств. А у нас сегодня и без того очень жёсткое государство и очень жестокое общество».
Но если разговоры об отмене моратория на смертную казнь оказались беспочвенными слухами, то вопрос о введении пожизненных приговоров для лидеров ОПС, очевидно, уже решён. Правда, у юристов это вызывает ряд справедливых вопросов.
«Проблема в том, что такого термина, как «лидер преступного сообщества», в праве не существует. Это бытовое или политическое понятие, – рассказывает «Нашей Версии» адвокат адвокатского бюро «Князев и партнёры» Владимир Юрасов, – в праве есть такие понятия, как «преступная группа» и «организатор преступной группы». Но в принципе если законодательно будет закреплено, что организатор преступной группы может быть приговорён к пожизненному сроку, то норма может и заработать.
Другая проблема новой президентской инициативы видна и не вооружённым юридическими знаниями глазом. Очевидно, что доказать, что тот или иной злодей является руководителем какого-то крупного сообщества и виновен в совершении каких-либо конкретных преступлений, весьма сложно. Как показывает практика, воров в законе в России традиционно арестовывают за хранение наркотиков или пары-тройки патронов. Как они оказываются в карманах лидеров ОПС, думаем, объяснять не стоит. Единственная страна, где крупных мафиози сажают именно за то, что они являются мафиози, – это Грузия, где в уголовном кодексе есть специальная статья – «за участие в воровской деятельности».
«На мой взгляд, в целом идея с пожизненным сроком заключения для лидеров ОПС нормальная, своевременная и должна произвести некое устрашающее действие на преступный мир, – говорит Владимир Юрасов, – но, как показывает практика, доказывание того, что именно ты организатор группы, это очень трудная задача даже для самых профессиональных следователей. Ведь зачастую свои мысли рядовым исполнителям организатор передаёт не напрямую, а через посредников».
Вызывает беспокойство и то, что преступные сообщества бывают разными, как и ущерб от их криминальной деятельности. Неужели теперь, скажем, главаря банды, которая ворует мобильники у зазевавшихся граждан, и лидера группировки, которая похищает и убивает людей, будут стричь под одну пожизненную гребёнку?
«Решение в любом случае будет принимать суд, – говорит Владимир Юрасов. – И то, что преступник, например, организовал группу напёрсточников на площади трёх вокзалов, совершенно не будет означать, что он получит пожизненное заключение. Здесь, наверное, должна быть принята какая-то шкала ущерба, который гражданин нанёс, будучи лидером преступной группы. Например, условно, если группа украла миллион, то это пожизненное заключение для её лидера, а если 999 тысяч, то это уже менее суровое наказание».
