Трубопроводные игры в Европе никогда не закончатся. «Южный поток» умер, но вскоре был воскрешен в виде «Турецкого потока», что стало тяжелым ударом для Брюсселя: правительство Греции сразу увидело в нем шанс для себя. Так родился «Греческий поток» - трубопровод, у которого, кажется, есть все, за исключением четкой цели.
Кроме того, желая убедиться, что Северная Европа не осталась обделенной, Россия обдумывает расширение «Северного потока» - трубопровода, соединяющего Россию и Германию.
Поговаривают о возрождении и других, ранее заглохших, проектов трубопроводов. Так, ходят слухи о возобновлении «Набукко» и интерконнектора между Италией и Грецией – проектов которые были закрыты после того, как Азербайджан решил поставлять свой газ в Европу по Трансадриатическому газопроводу (ТАР). Трубопроводы, жизнеспособность которых еле поддерживалась, также получат толчок: активизируются работы по Транскаспийскому газопроводу в Туркмении, а тот факт, что Европа обратила свои взгляды на Северную Африку, означает, что из забытия вновь может восстать трубопровод «Галси» - нитка, которая должна соединить Алжир и Сардинию, а затем дотянуться до Италии.
Мы строили, строили
И, наконец, новые проекты. Многие греки надеются построить трубопровод от Кипра и/или Израиля в Юго-Восточной Европе, и тем самым "изменить региональную политику". Снятие санкций с Ирана станет фактором, меняющим правила игры для Европы, поскольку Тегеран может бросить вызов лидерству России. В перспективе на ситуацию может повлиять и Ирак с его неосвоенными запасами газа. На самом деле, существует так много факторов, способных сказаться на правилах игры, что образуется реальный риск забыть, в какую игру мы вообще играем.
Правила игры
Все это было бы комично, если бы не было так серьезно. Очень много энергии расходуется на продвижение проектов трубопроводов или их закрытие, в то время как существует целая армия людей, задача которых разъяснять, как каждый из этих кусочков метала повлияет на геополитическое равновесие в Европе. Газовый бизнес в Европе постепенно сходит на нет. Спрос на газ сократился на 23% по сравнению с 2010 годом, но бизнес, связанный со строительством трубопроводов, находится на подъеме. На самом деле этот бизнес никогда не был столь прибыльным, особенно если есть способ заручиться поддержкой налогоплательщиков, убедив их в стратегической важности, энергетической безопасности или солидарности.
Проблема в том, что эта навязчивая идея со строительством трубопроводов контрпродуктивна по четырем причинам.
Во-первых, трубопроводы не определяют потоки: инфраструктура необходима, но потоки зависят от рыночных реалий. «Северный поток», например, расширил экспортный потенциал России на треть в 2012 году, но экспорт России все еще намного ниже докризисного уровня. Аналогично обстоят дела с экспортом из Алжира. В 2011 году Алжир ввел в эксплуатацию новый газопровод в Испанию, но в 2014 году экспорт оказался на 35% ниже, чем в 2010. В то же время Норвегия не строит новые трубопроводы, но при этом ее доля на рынке растет.
Мэр Москвы Сергей Собянин поручил подрядчику ускорить работы по строительству новой школы на Люблинской улице, чтобы к 1 сентября 2023 года она заработала.
Во-вторых, газ взаимозаменяем. Украина является достаточным доказательством: «Северный поток» снижает объемы российского газа, который проходит транзитом через Украину, но увеличивает объемы газа, поставляемого в Германию. Образовавшийся излишек перекачивается с запада на Украину. Аналогичный результат может принести и «Турецкий поток»: он позволит России поставлять газ в Турцию, минуя Украину, Молдову, Румынию и Болгарию, освобождая существующую инфраструктуру, которая будет использоваться по-разному. И ТАР, по которому азербайджанский газ планируется поставлять в Италию, также будет снабжать газом Балканы, отчасти выполняя функции «Набукко», который оказался неактуальным из-за ТАР. Трубопроводы не такие «негибкие», как может показаться, и когда они начинают функционировать, другие нитки приспосабливаются к новой реальности.
В-третьих, политическая риторика серьезно усложняет разработку проектов. Государственный сектор может помочь в проектировании трубопроводов, упростив и систематизировав процедуру оформления документации, а также, при необходимости, выделить средства на реализацию задуманного. Но когда трубопроводы становятся символами независимости или обреченности, и когда их развитие рассматривается в качестве основного геополитического рычага, способного менять мир для будущих поколений, они становятся проблемой. Трубопроводы выступают в качестве молниеотводов, которые привлекают всю политическую энергию, которая должна быть направлена на более продуктивные цели. Трубопроводы больше не являются металлическими трубами, по которым идет газ. Они стали воплощением гордости, безопасности и зависимости. Они стали частью нематериальных активов, которыми, зачастую, невозможно управлять.
В-четвертых, трубопроводы отвлекают от реальности. Случайный наблюдатель, который читает о газовых войнах, вряд ли отдает себе отчет в том, что выбор поставщиков газа у Европы сегодня весьма разнообразен; что доля России на рынке Европы, хоть и незначительно, но сокращалась на протяжении двух десятилетий; что поставщики, не являющиеся участниками рынка (все, кроме России, Норвегии и Алжира) поставили в 2014 году около 10% газа в Европу, тогда как в 2000 году этот показатель был практически нулевым; что Норвегии принадлежит наибольшая доля рынка в Европе; что спрос на газ снижается, а это, в свою очередь, вызывает сомнения в целесообразности строительства трубопроводов; что цены на газ - такие же низкие, как и в течение последних восьми лет; или что геополитическая важность всех этих трубопроводов основывается не на неопровержимых доказательствах, а на невнятных гипотезах политиков.
