На прошлой неделе власти Белоруссии, переживающей глубокий экономический кризис, обратились за помощью к Международному валютному фонду (МВФ). Как сообщил премьер-министр правительства республики Михаил Мясникович, Минск запрашивает у МВФ 3,5–8 млрд долларов сроком на три-пять лет. В республике уже работает комиссия фонда, представители которой обменяются с белорусскими властями мнениями о дальнейшем сотрудничестве и об экономических шагах, которые позволят восстановить в стране экономическую стабильность. Впрочем, в том, что деньги МВФ смогут вытащить Белоруссию из кризиса, многие эксперты сомневаются. Для исправления ситуации Александру Лукашенко придётся полностью перестраивать экономику, а вместе с ней и политическое устройство государства. Главная же интрига ситуации в том, что, обращаясь за помощью на Запад, Минск подчёркивает свою финансовую независимость от Москвы. Как нынешний кризис отразится на дальнейших отношениях России и Белоруссии?
Владимир Жарихин, заместитель директора Института стран СНГ:
– Ситуация в Белоруссии в последнее время сложилась аховая. Лукашенко это прекрасно понимал, понимал – к чему идёт дело, поэтому, что называется, стал дерзить, когда Россия и Казахстан затеяли реальную интеграцию – не слова о любви, дружбе и сотрудничестве, а именно реальную интеграцию – создание Таможенного союза. Лукашенко понял, что он оказывается в достаточно серьёзном положении. Из-за этого в своей обычной манере стал кричать, что уйдёт на Запад. Но при этом он понимает, что Запад, в случае такого поворота событий, потребует от него экономических и политических реформ. А Лукашенко на это пойти не готов.
Формирование таможенного пространства и участие в таможенном пространстве России и Казахстана, где, по сути дела, абсолютно иная экономическая модель – государственно-капиталистический олигархизм. И эта экономическая модель сильно отличается от той экономической модели, которую построил Лукашенко. И коль скоро идёт интеграция с этими странами, то и экономическая модель должна быть приближена к моделям России и Казахстана. Он это понимает и противится этому. В этом главная проблема Лукашенко и Белоруссии. В своё время он даже из-за этого попытался не приехать в Санкт-Петербург, где подписывалось таможенное соглашение. Но тогда граница таможенного пространства прошла бы по границе России – Белоруссии, а это конец стране. При этом, если он подпишет таможенные соглашения, то экономические изменения в стране будут неминуемы. Сейчас как раз возник момент истины. То есть набирать кредиты уже невозможно, значит, выход один – надо приближаться к экономическим моделям России и Казахстана. И если Белоруссия идёт на экономическую интеграцию, то, значит, нужна приватизация. В конце концов, если Лукашенко не нравится российская экономическая модель, то он мог бы попытаться построить ту модель, которая принята в Казахстане, – при явном и откровенном авторитарном режиме Назарбаева существует тем не менее достаточно либерально-олигархический капитализм. Но чтобы строить такую экономическую модель, видимо, надо быть бывшим членом Политбюро ЦК КПСС, а не бывшим председателем колхоза. У Назарбаева управление экономикой не прямое, а опосредованное, и, главное, он умеет так управлять. А Лукашенко склонен именно к прямому управлению, которое не является государственно-олигархической моделью, а скорее это модель корпоративного социализма. Но иного выхода, как начать преобразования, идти на приватизацию, у них нет.
Вадим Густов, член комитета Совета федерации по делам СНГ:
– Сейчас в Белоруссии накопились слишком критические проблемы – огромное количество предприятий, требующих модернизации. На это у государства нет денег. Средства можно найти только в случае приватизации – предприятие будет продано, появится новый собственник, который и даст деньги на модернизацию. Без этого развития экономики Белоруссии невозможно. В Белоруссии умный премьер-министр Михаил Мясникович, доктор экономических наук, который понимает – ситуацией надо срочно заниматься. Причём заниматься не просто ради пиара или политики, а действительно продавать активы, находить новых собственников, дополнительные финансовые ресурсы. И, к сожалению, он также понимает, что эта ситуация в одночасье сама по себе не разрешится, даже если «кто-то положит партбилет на стол» – кризис в Белоруссии продолжится минимум года два-три.
Все страны бывшего Советского Союза прошли через эти болезненные и непопулярные меры. Белоруссия проходит этот путь последней, потому что она всё это время жила и развивалась за счёт дешёвого российского газа, за счёт больших льгот по нефти. Естественно, в стране были миллиарды долларов, которые позволяли правительству заниматься социальными вопросами, постоянно поднимать зарплаты. Но когда-нибудь это должно было закончиться – как говорится, час расплаты настал. Сейчас не стоит Белоруссии просто так отмахиваться от идеи создания зоны свободной торговли. Зона свободной торговли крайне необходима, особенно Белоруссии, да и нам тоже. Запускается реальный механизм, который очень эффективно сработает на первом этапе, и это позволит стране уже со следующего года решать все свои внутренние вопросы значительно легче.
В Белоруссии есть лакомые кусочки – нефтеперерабатывающие и нефтехимические производства, газотранспортная система. И чтобы уж совсем сильно не обесценить белорусский рубль, надо решиться на кардинальные шаги. Белорусское правительство должно в конце концов решиться на приватизацию и обозначить, в каком порядке она будет проходить. Лукашенко уже сам всё прекрасно понимает. И если правительство Белоруссии разумно выступит, внятно изложит свои аргументы, то успеха они добьются. В конце концов, можно кричать, можно не понимать происходящего, но рынок от этого не меняется. Рынок развивается по своим законам – по законам рыночной экономики. А этими законами никто руководить не вправе.
Андрей Суздальцев, замдекана факультета мировой экономики и мировой политики НИУ ВШЭ, персона нон грата в Белоруссии:
– Есть несколько вариантов развития событий. Самый радикальный – руководство Белоруссии приступает к серьёзным структурным экономическим реформам. Естественно, эти экономические реформы приводят и к политическому оздоровлению в стране. Ведь всем известно, что в Белоруссии существуют политзаключённые, и мировое сообщество это не может не волновать. Если этот вариант начнёт реализовываться, если Белоруссия начнёт серьёзные экономические преобразования, то без внешней финансовой помощи они не окажутся – помощь будет как с Запада, так и с Востока. Но, к сожалению, в Белоруссии не все готовы к каким-либо реформам. В этой стране авторитарный режим, а экономика сформирована на базе пресловутой советской экономической модели – государственной монополии. Фактически это своеобразный социализм в рыночных условиях. Экономика осталась на уровне 80-х годов – без модернизации, без инвестиций, с низким качеством продукции, с низкой мотивацией труда и т.п. Кроме того, там фактически была дотационная система за счёт России. Да и население было воспитано в «девическом настроении» – есть независимое государство, есть свой флаг, есть президент, а обеспечивать их должен сосед, то есть Россия. И жить без поддержки России они не готовы. Ведь даже рынок сбыта для их продукции – это только Россия. Так что у них не остаётся выбора, вопрос их выживаемости – реформы.
Без необходимых реформ страна будет тихо умирать. Экономика развиваться не будет, средняя зарплата по стране будет на уровне 50–100 долларов, при этом цены в магазинах будут на уровне московских. Увеличится количество гастарбайтеров. Если уже сейчас в России работают порядка 600 тыс. гастарбайтеров-белорусов, то их количество увеличится вдвое. И Белоруссия станет бедной аграрной страной, стагнирующей республикой с дешёвой рабочей силой, со слабой экономикой. Белоруссия постепенно превратится в Северную Молдавию.
Просто так, как хочет Лукашенко, Белоруссии денег никто не даст. Для того чтобы улучшить ситуацию, нужно не менее 9–10 млрд долларов. Такие деньги просто так никто давать не будет. Все прекрасно понимают: дадут средства без обязательств, ситуация в стране действительно быстро стабилизируется, но пройдёт немного времени, и станет ещё хуже, чем сейчас.
