Минкультуры назначило худруком МХТ им. Чехова Константина Хабенского, уволив «по собственному» Сергея Женовача. Не менее громким и неожиданным стало назначение Владимира Кехмана директором МХАТ им. Горького.
Очевидная поспешность, с которой посреди сезона делалась рокировка Женовач – Хабенский, выглядит очень странно. Как, собственно, и назначение Кехмана, который и так до этого возглавлял два крупнейших театра. И в первую очередь смущает келейность этих назначений, сделанных непонятно в каких кабинетах. Даже глава Союза театральных деятелей Александр Калягин узнал о них из СМИ. Хотя единственный правильный путь – открытый творческий конкурс, в котором могли бы принять участие все желающие. Но ничего подобного не было. Тут можно только посочувствовать прекрасному артисту Хабенскому, у которого есть и менеджерский опыт, и фонд, и детские студии, но всё-таки нет опыта работы во главе такого большого и серьёзного театрального коллектива в такой сложной нынешней ситуации.
Но в контексте происходящего есть более важная вещь. Мне кажется, что Московский художественный театр было бы разумно обнулить. Прошло уже 123 года с его основания, и – давайте будем честны! – то, что происходит сегодня с МХТ имени Чехова, с МХАТ имени Горького, имеет уже очень опосредованное отношение к тому Художественному театру, который в своё время создавали Станиславский и Немирович-Данченко. Что осталось от прежнего МХАТа? Кроме попыток воскрешения старых спектаклей, которыми занимался Эдуард Бояков, это просто музейный театр, почти не имеющий отношения к реальным спектаклям Станиславского и Немировича. Да и само разделение прежнего МХАТа, а потом и эпоха Олега Табакова, как ни относись к этому яркому своеобразному периоду, тоже имела очень далёкое отношение к исконному МХАТу.
В своё время Любимов обнулил Таганку, и у неё началась новая история. История «Гоголь-центра» – это тоже обнуление и обновление. И мне кажется логичным сделать то же самое с Московским художественным театром – с ними обоими, МХТ и МХАТ. Невозможно дальше тащить воз великого наследия, которое уже стало мифическим и фантомным. Да, у нас был прекрасный МХАТ, но театр, как и люди, как и всё живое, имеет обыкновение рождаться, взрослеть, громокипеть, дряхлеть и умирать. Преемственность не должна быть железобетонной. При всём том великом пиетете, который все мы испытываем к Станиславскому.
