Госдума приняла закон о запрете отождествлять цели и действия СССР и нацистской Германии во Второй мировой войне, а также отрицать решающую роль советского народа в победе над фашизмом и гуманитарной миссии СССР при освобождении стран Европы. Почему понадобился такой закон?
Обычно законы принимают, когда ситуация не отрегулирована. Например, если бы миллионы говорили, что не СССР победил фашизм, а, допустим, Бразилия. Или что целью Советского Союза было завоевание Франции. Но ясно же, что тема для большинства очевидна. Даже самые отчаянные враги Советского Союза знают, чей флаг был над Рейхстагом.
Потому, мне кажется, тут дело в другом. Давайте, скажем, возьмём ещё один новый закон – о запрете выгула животных лицами в нетрезвом виде. Он может очень пригодиться, когда человека совсем уж не на чем поймать. И тут можно чуть-чуть напрячься и дождаться момента, когда Иван Петрович немножко выпил с гостями по поводу дня рождения супруги, а потом в 12 ночи вышел во двор, неся на руках своего йоркширского терьера. И вот он ставит его в сугробчик рядом с домом – и тут на него можно налететь с пробиркой: всё, нарушаете закон, в пьяном виде выгуливаете животное. Пройдёмте.
Думается, и этот закон тоже приняли «на всякий случай». Ведь как бы ни старались сейчас создать монументальную советскую историю, где мы всех побеждали и никого никогда не завоёвывали, всё равно находятся те, кому рамки официоза тесны. Например, кто-то просто напомнит, что ленд-лиз по своим размерам сопоставим с планом Маршалла. А заодно подсчитает, сколько было у нас американских «студебеккеров», или напомнит, что Покрышкин сбивал фашистские самолёты на «Аэрокобре» – американском истребителе. Или вообще запостит знаменитую марку, выпущенную в 1945 году, на которой написано: «Да здравствует победа англо-советско-американского боевого союза!» и подпись: Сталин. И такой закон помогает зацепить любого «умника», который опасен не тем, что любит копаться в истории, а тем, что любит задавать вопросы и дерзает думать не так, как дозволено.
А представьте, что будет, если у этого закона не окажется срока давности, как с экстремистскими организациями? Тогда на него можно будет поймать какого-нибудь историка, который написал что-нибудь эдакое в далёком 90-м году, когда всё было можно. Вдруг он, уже старичок, сегодня подписал какую-нибудь петицию? Тогда ему говорят: мы тебя посадим сейчас за то, что ты 30 лет назад усомнился в решающей роли...
На самом деле я готов поверить в то, что думцы, когда принимали этот закон, не думали, что он может как-то так использоваться, да и я этого не утверждаю. Возможно, они, горя праведным гневом, просто думали: война – это святое, не прикасайтесь, не имеете права. Но что вышло, то вышло.
