Не дают исполнять гимн России на Олимпиаде? И даже «Катюшу» нам петь запретили? Мировая закулиса над нами глумится? А что нам мешало поиздеваться над ними в ответ? Что, кроме невежества спортивных чиновников и их узколобости?
Беда наша в том, что у нас атрофировалось чувство юмора. Страна Ильфа с Петровым, Зощенко и даже отчасти Ярослава Гашека, писавшего по-русски свои рассказы и фельетоны, разучилась смеяться. Разучилась тонко шутить и подтрунивать. Подумаешь, не дали нам спеть «Катюшу». А мы бы ещё им вместо угодившего под запрет гимна «Священную войну» предложили, ага. Тоньше надо. Изящнее. Что мешало, к примеру, Олимпийскому комитету заявить вместо гимна России «Дни нашей жизни» Льва Чернецкого? Наверняка бы не отказали – марш написан до революции, автор не принял большевиков и эмигрировал во Францию. Попадание – стопроцентное. В десятку! Да и финны бы нас поддержали: у них до сих пор «Дни нашей жизни» примерно как у нас – «Прощание славянки». На каждом важном мероприятии оркестр исполняет. Что, не припомните такого марша? Да знаете вы его. Ну-ка, все вместе – «По улице ходила большая крокодила, она, она голодная была»! Смешно? А представьте, как при каждой олимпийской победе наших спортсменов звучала бы «Крокодила» – всем прекрасно знакомая с детства не хуже «Катюши». И все бы смеялись, а не рыдали от горя из-за запретов и унижений. Да, они нас унизили, зато мы посмеялись над ними в ответ. И чья в итоге взяла?
Удивительно, как быстро мы разучились складывать фигу в кармане – а ведь, в известной мере, именно это нехитрое умение позволило нам пережить и советский дурдом, и постсоветский бардак. Юмор Райкина, ранних Жванецкого и Хазанова – это фига в кармане. И этот приём работает безотказно. Не нравится «Крокодила» – нет вопросов, попросим позволить нам исполнить цитату из оперы композитора Шостаковича «Большая молния». Уговорили, мол, пусть будет «Цыплёнок жареный». Главное, чтобы было смешно – нам, а не им.
