Президентские выборы-2012 завершились убедительной победой фаворита, однако накал страстей по этому поводу не спадает. Владимир Путин заявил: «Нарушения, естественно, были. Нужно их все выявлять, чтобы всё всем было понятно». Обозреватель «Нашей Версии» с удовольствием выполняет этот совет – благо, что вновь, как и на выборах в Госдуму, был наблюдателем на одном из избирательных участков и самолично увидел, что нынешние выборы не стали чище. Достаточно сказать, что глава участковой избирательной комиссии (УИК) заполнила протокол об итогах голосования только после того, как съездила в вышестоящую инстанцию – грубейшее нарушение закона! – и согласовала там эти цифры. Увы, в отличие от декабря обозреватель «Нашей Версии» потерпел на этот раз поражение в борьбе с административным ресурсом, и ему остаётся лишь рассказать читателям о подробностях этой схватки.
Напомним, что на выборах в Госдуму автор этой заметки был наблюдателем от «Справедливой России» на избирательном участке № 425 близ метро «Дмитровская». Кроме меня там оказались ещё трое наблюдателей от оппозиции, и благодаря нашей настойчивости удалось добиться честного подсчёта голосов. «Единая Россия» (ЕР) на этом участке заняла лишь четвёртое (!) место с 17,5% голосов.
В этот раз, когда я вновь обратился за мандатом к СР, незакрытым от неё оказался избирательный участок № 240 прямо рядом с моим домом. Более того, этот УИК находился в гимназии № 1592 – той самой, где учатся обе мои дочки. Что может быть лучше – присмотреть за порядком в своём районе? Да и гимназия эта мною, как беспокойным отцом, погружённым в проблемы детского переходного периода, изрядно истоптана. Знакомство с её учителями должно было добавить мне уверенности в предстоящем контроле за их действиями.
Я не ошибся. УИК более чем наполовину состоял из педагогов гимназии – по физике, по труду, по испанскому языку, по истории и обществознанию… Возглавляла комиссию учительница биологии и по совместительству завуч, её заместителем была учительница географии. В общем, знакомые всё лица. Не скажу, что они были в восторге, увидев меня, но и препон моим функциям наблюдателя в течение всего хода голосования не делали.
Вначале, правда, глава УИК попыталась посадить меня на «место наблюдателя» в противоположном от урн конце зала. Но, когда я стал возмущаться таким ограничением моих законных прав, не стала возражать. Я уверенно уселся на стул у урны и стола комиссии, откуда мог контролировать и то, как выдают бюллетени, и то, как их опускают по назначению.
Народ шёл, как всегда, волнами. То к столам за бюллетенями выстраивалась целая очередь из нескольких десятков человек, то зал резко пустел. Я, конечно, был наслышан о разного рода «каруселях», но количество открепительных талонов вроде было в пределах нормы. Да и явка в этот день даже уступала явке на думских выборах, хотя по канонам политологии должно было быть наоборот. Видимо, уверения СМИ в том, что всё предрешено, сыграли свою роль, и многие избиратели посчитали голосование бессмысленной тратой времени. Да и выбор между кандидатами был, как известно, более скудным, чем на выборах в Госдуму.
Долгий день тянулся по заведённому распорядку. В зале, как положено, работали все три веб-камеры. В Интернете шла прямая трансляция, хоть и с запаздыванием в 1,5 минуты. Урны успокаивали и своей прозрачностью, и узостью щели, куда при всём желании нельзя было засунуть целую пачку бюллетеней. Наряду со мной на участке были зарегистрированы ещё четыре наблюдателя. В общем, всё настраивало на благодушный лад. Я удобно сидел на стуле, спорил со знакомой учительницей из УИК о принципах политического развития страны, и меня уже стала беспокоить мысль о провале моей редакционной миссии. Дескать, о чём же писать острый репортаж, если всё так благопристойно и законопослушно?
Впрочем, одна неожиданная неприятность меня поджидала уже в самом начале трудового дня, когда я решил познакомиться со своими коллегами по наблюдательскому цеху, осведомившись об их партийной принадлежности. Выяснилось, что все четверо (!) работают на «Единую Россию». Я оказался единственным наблюдателем от всех четырёх оппозиционных кандидатов, вместе взятых. Ни от КПРФ, ни от ЛДПР, ни от Прохорова на этом участке не было никого! Куда подевались десятки тысяч москвичей, обещавших стоять на страже честных выборов? Где были на моём участке наблюдатели от «Лиги избирателей», от проекта Навального «РосАгит», от проекта «Гражданин наблюдатель»?
Похоже, все напрасно понадеялись друг на друга. Партийные штабы меньше, чем на думских выборах, занимались привлечением наблюдателей, рассчитывая на «возросшую гражданскую активность». А её и не хватило, чтобы без дополнительных организаторских усилий закрыть все участки. Вот и получилось, что в УИК № 240 наблюдателями были кроме меня лишь представители ЕР.
Более того, уже в ходе выборов от этой партии появился ещё один колоритный персонаж. Выборы давно шли полным ходом, когда в УИК вошёл молодой человек и громко объявил, что он – наблюдатель от ЕР. Его препроводили к главе комиссии. Она попросила дать ей для оформления направление от партии. Молодой человек ошарашенно ответил: «А мне ничего не давали», после чего позвонил кому-то по мобильному телефону и протянул его главе УИК. Я стоял рядом и с интересом наблюдал эту занимательную сцену. Завуч говорила в трубку: «Я всё понимаю, но ведь у него же нет документов», а затем вынесла вердикт юноше: «Вы можете, как любой гражданин, находиться на участке в течение процесса голосования. Если что, мы вас привлечём».
Юноша расположился на диване с совершенно пофигистским видом и в течение всего дня усиленно накачивался пивом, дойдя к вечеру до полной кондиции. Когда я поинтересовался, как он оказался в этом УИК, молодой человек откровенно заявил: «Предложили 2500 рублей за то, что я буду наблюдателем от «ЕдРа». В 20 часов, с закрытием участка, юноша покинул поле «трудовой вахты». Знакомый юрист с большим опытом работы в избиркомах потом рассказал мне, что подобные ребята очень полезны, когда надо учинить скандал на участке с неугодным наблюдателем и под этим предлогом удалить обоих «бузотёров». Ведь парень был формально никем, с него и взятки гладки…
Но у нас на участке, как я уже сказал, всё было спокойно, и я совсем уже расслабился. Подошёл к концу трудовой день, ворота гимназии закрыли на замок, и члены УИК приступили к таинству подсчёта голосов. Час ушёл на подсчёт неиспользованных бюллетеней, ещё час – на сверку книг избирателей… Уже тогда меня стало беспокоить странное поведение главы комиссии – она почему-то не заносила эти цифры в большой протокол, который, как и положено, стоял перед веб-камерой. Когда я напомнил ей об этом, завуч ответила: «Давайте вначале подсчитаем все показатели. Вдруг какие-то цифры не сойдутся и придётся исправлять».
Ну и ладно, подумал я, всё равно уже начинается главная часть шоу – подсчёт бюллетеней. Урны распечатали, всё содержимое высыпали на сдвинутые столы, быстренько рассортировали в две огромные стопки – президентские и муниципальные бюллетени – и… По опыту работы наблюдателем на думских выборах я ждал, что каждую из пачек по отдельности будут подсчитывать вслух, перекладывая бюллетени из одной стопки в другую. Но на этот раз всё происходило совсем по-другому.
Тараторя с пулемётной скоростью фамилии, одна из членов УИК бросала один за другим бюллетени по столу, которые направлялись в ту или другую «кандидатскую» пачку. А затем, когда все почти полторы тысячи бюллетеней были разложены на пять неравных кучек, их стали одновременно считать, причём лишь загибая уголки. Напрасно я требовал соблюдения закона и правильного подсчёта. Я остался в глухом одиночестве, не поддержанный никем, включая, разумеется, и наблюдателей из ЕР. Лишь иногда мне удавалось перехватывать с торжествующим криком: «Это не Путин!» бюллетени, отправляемые в его стопку, на что складывавший их педагог оправдывалась возгласом «Это не мой кумир!» – и твердила: «Зачем я села за путинские бюллетени, никогда больше так не сделаю!». Но итоговые цифры выглядели вполне приятными начальствующему глазу. За Владимира Путина – 52,7%, за Михаила Прохорова – 17,7%, за Геннадия Зюганова – 17,6%, за Владимира Жириновского – 7,0%, за Сергея Миронова – 4,9%.
Желанный для почти всех присутствующих результат достигнут, цифры по количеству бюллетеней сошлись, и я, решив не дожидаться подсчёта муниципальных бюллетеней, приготовился к тому, что сейчас получу копию протокола и покину гимназию. Но дальше началось самое скандальное… Так и не заполнив протокол, глава УИК быстро стала собираться в дорогу. На мой наивный вопрос: «Вы куда, а протокол?!» – она ответила, что ей надо сначала показать эти цифры в территориальной избирательной комиссии (ТИК). Дескать, только после того, как там их утвердят, она вернётся и впишет цифры в протокол на стенде.
Я, разумеется, стал бурно возмущаться: «Это же грубейшее нарушение закона! Разве наверху должны решать, у кого сколько будет голосов? Это же выбор избирателей, а не ТИК!». Стал угрожать жалобой и даже скандальной газетной статьёй, на что завуч уже виновато ответила: «Да я понимаю, что это незаконно и вообще дурацкая подстраховка. Но что я могу сделать? Нам так велели…»
Я продолжал кипеть от негодования: «На думских выборах в декабре, где я работал на другом участке, такого безобразия не было!» Глава УИК неожиданно легко согласилась: «Действительно, у нас тоже этого не было тогда. А сейчас, на президентских выборах, поступило распоряжение...» Тем дело и кончилось. Я получил долгожданную копию протокола лишь после сверки цифр в ТИК и поплёлся домой с ощущением полного поражения. Несмотря на то что в сверенном в ТИК протоколе фигурировали те же цифры, я, как наблюдатель, не был уверен в честности подсчёта бюллетеней «по уголкам» в отсутствии наблюдателей от других кандидатов. Тяготило и понимание того, что, в случае если бы ТИК не согласовал предварительные цифры, в протоколе могли бы написать всё, что угодно…
Впрочем, на следующий день, после обмена впечатлениями с друзьями и знакомыми, оказалось, что мой случай ещё далеко не худший. По словам юриста Амира Хайруллина, который был наблюдателем в УИК № 882 в Вешняках, на его участок гуськом приходили десятки личностей с другим местом жительства и без открепительных талонов, называвшихся сотрудниками некоей фирмы «Росремстрой». Якобы «непрерывный характер работы» этого предприятия не позволял им отвлекаться на такие мелочи, как открепительные.
Только по данным наблюдателей от «Яблока» и лишь в Москве было выявлено 27 фактов организованного подвоза людей на избирательные участки. На участке № 2968 людей, голосующих по открепительным талонам, привезли на пяти автобусах. При попытке фото- и видеосъёмки наблюдателю поступили угрозы от этих людей. В Москве на участок № 2061 на пяти «маршрутках» с надписями «Молодая гвардия» привезли голосовать людей, которые не смогли объяснить своего присутствия на избирательном участке. На участок № 2773 привезли голосовать сотрудников ОАО «Перспектива-Тушино». Работников гостиницы «Останкинская» на автобусах привозили голосовать на участок № 653. На участке № 1723 для «карусели» использовались сразу три «Газели». Человек с красной папкой на улице рядом с участком отмечал проголосовавших и фотографировал их на мобильный телефон. Два автобуса подвозили людей на участок № 2307. На участок № 2044 подъезжали «маршрутки» – из них людей вели сразу в кабины для голосования, причём люди заходили в кабинки по двое. В Москве участок № 3395 расположен на территории городской больницы. Члены комиссии проходили в реанимацию и подсовывали пациентам бюллетени для голосования. 15 автобусов доставили работников различных организаций на участок № 2986. У людей не было открепительных удостоверений, что не помешало им голосовать. На участке № 361 наблюдатель зафиксировал 222 человека, проголосовавших без документов. После этого наблюдателя обвинили в оскорблении члена УИК и попытались удалить его с участка. По открепительным удостоверениям восемь человек проголосовали на участке № 1056 и направились на соседний участок. Надеемся, что партии удастся правильно истрактовать выявленные факты и разобраться в юридических аспектах выборных технологий. Внимение наблюдателей к Призедентским выборам безусловно сделало их более прозрачными и лигитимными.
