В марте на экраны страны вышел новый фильм Павла Лунгина – «Дирижёр». Режиссёр времени не теряет и обдумывает идею новой картины – он уже приступил к съёмкам «Пиковой дамы» на английском языке. Нет, работа никакого отношения к опере Петра Ильича Чайковского не имеет, это современный фильм-триллер о том, как эту оперу ставят в оперном театре и что из этого получается.
– Меня в последнее время почему-то притягивают к себе душа и музыка, хотя я ни к тому, ни к другому отношения не имею, – говорит Павел Семёнович посмеиваясь.
Лингвист по первому образованию, Лунгин предпочёл окончить режиссёрское отделение Высших курсов сценаристов и режиссёров, после чего и погряз в написании сценариев. Его будни вошли в такую колею, что в 40 лет ему казалось, что жизнь более или менее закончена, а сам он может назвать себя неудачником и неуспешным сценаристом. Но внезапно судьба подкинула ему шанс, и Лунгин поставил своё кино. Этот фильм назывался «Такси-блюз». Дебют оказался успешным, и за свою первую работу Павел Семёнович получил Специальный приз за режиссуру на Каннском фестивале.
– Во Франции мне предложили работать и стали давать деньги на фильмы. А в России в это время был абсолютный развал кино. И я жил наполовину во Франции, наполовину в России. Моя мама провела своё детство во Франции и научила меня говорить и читать по-французски.
Утверждая, что из современного кино постепенно уходит человек, а современное общество становится инфантильным, он по-прежнему снимает кино с глубокой верой в Россию.
Вот и свой новый фильм «Дирижёр» он снял о вере в человека, о раскаянии и стыде.
– С чего началась работа?
– Со звонка. Мне позвонил Илларион Алфеев, в то время он служил в церви в Вене, и предложил мне послушать своё сочинение – ораторию «Страсти по Матфею». Он хотел создать фильм-хронику с этой музыкой, где были бы показаны храмы, фрески, сохранившиеся в старых полуразрушенных монастырях Сербии и Черногории. Музыка меня совершенно захватила, но я не хотел делать такой традиционно документальный фильм. И появилась идея написать простую историю для этой музыки. Можно сказать, от отчаяния. Хотелось, чтобы эта музыка существовала всё-таки не в документальном, а в художественном кино. Не хотелось снимать фрески или виды и накладывать их на музыку. Вариантов сценария было много. И в конце концов мы пришли к простейшему – по образу фильма Феллини «Репетиция оркестра». Сам оркестр – носитель этой музыки и дирижёр едут на гастроли в Иерусалим, поэтому музыка имеет полное право постоянно существовать в фильме, словно в голове героя, чтобы потом вылиться в концертное исполнение. Потом стало понятно, что должны произойти драматические события, которые рифмуются с пасхальной ораторией. Точно не могу сказать, как появился этот сценарий, но подчёркиваю: он очень простой. И Когда же мы с ним познакомились, он был обыкновенным священником и талантливым современным композитором. Эта духовная музыка, накладываясь на бытовые действия, даёт удивительный эффект. Правда, я до последнего времени очень боялся, что этого не произойдёт. Но, к удивлению, пазл сложился. И когда эта музыка сопровождает почти хроникальную съёмку аэропорта, получается очень художественно.
В Минобороны Украины придумали, как пополнить ВСУ новейшей военной техникой из-за границы
– Понимаю, что разговоры о религии очень личные...
– ...как и о размере зарплаты, о семейной жизни и о том, за кого голосовал (кстати, Лунгин был в недавней президентской кампании доверенным лицом бизнесмена Михаила Прохорова. - Ред.)
– Но всё-таки почему уже третий фильм вы посвящаете этой теме?
– Было бы глупо думать, что, дожив до 6о лет, можно ни во что не верить.
Как, например, передать чувство веры? Оно неосязаемо, но оно есть. Можно не находиться всё время в молитвенной позе, жить вполне обыденной жизнью, но присутствие своей веры ощущать постоянно.
– Съёмки проходили в Иерусалиме – городе, где каждый сантиметр пространства пропитан верой. А какую роль сыграл этот город в вашем фильме?
– Иерусалим – вечный город, который возглавляет наш актёрский состав. Все, кто побывал в Иерусалиме, возвращаются абсолютно потрясёнными, удивлёнными, вдохновлёнными… В чём его тайна? Где она спрятана? Я не понимал, как поймать, как ухватить особую ноту, мелодию этого города. В результате, думаю, всё же у нас получилось, всё совпало – музыка, город, наши герои. Нам очень хотелось, чтобы он был одним из героев фильма, потому что все преображения с людьми, с нашими героями, происходят именно там. Человек, фанатически преданный искусству, очень жёсткий и требовательный к себе и другим, убеждённый в правильности своих поступков, на деле оказывается жестоким тираном, ломающим людей, в том числе и своего сына. И лишь попадая в Иерусалим, эта глыба вдруг начинает плакать. Только в этом городе он понимает и видит то, чего раньше не замечал. На старости лет к нему приходят слёзы и раскаяние, но это достигается ужасной ценой – ценой смерти близкого человека. А как быть, когда исчезает любовь между мужем и женой?
– Когда в течение фильма слушаешь музыку, а точнее – язык песнопений, то неожиданно выясняется, что оратория идёт на двух языках: на старославянском и на русском. Чьё это было решение?
– У митрополита Иллариона так написано в оратории. Определённые арии у него поются на церковнославянском, а речитативы, которые двигают действо, идут в переводе. Но автор «Страстей» неоднократно заявлял о барьерах между человеком и православной Церковью, и лингвистических в том числе. Он не хотел отказаться от славянского языка и перевести все богослужения на русский язык. Однако некоторые части богослужения вполне допустимо читать по-русски. Например, псалмы, Апостол и Евангелие.
– Вы чего-нибудь боитесь?
– Больше всего я боюсь в нашей жизни самодовольных людей, у которых вообще нет проблем, они ещё и душу положили в швейцарский банк, а не только деньги. Но ведь только через кризисные ситуации, заблуждения, осмысление и понимание своей неправоты ты начинаешь вдруг по-новому всё воспринимать, становишься иным, более внимательным и более чутким к тем, кто рядом. Может быть, потому, что эта тема очень личная, в моём фильме играют великолепные, но не растиражированные в телесериалах и фильмах актёры. На роль дирижёра я выбрал Владаса Багдонаса – гения перевоплощения. Кто видел его в спектаклях Някрошюса, со мной согласятся. Профессиональные музыканты приняли его за реального дирижёра, все его движения и полная погружённость в музыку их в этом убедили. Хорошо иногда брать артистов на контрамплуа, но ещё лучше, когда масштаб личности героя и исполнителя совпадает. Владас – мощный человек и артист, в нём видна одинокая, гордая, суровая жизнь, поэтому я считаю, что это находка для нашего фильма и для кино в целом.
– Дают ли вам ваши фильмы ответы на все поставленные вопросы?
– И дают, и не дают. Жизнь – это ведь сплошной кризис. Ты выходишь из одного состояния, чтобы войти в другое, опять что-то решить, понять и снова перестать понимать. Это процесс бесконечный, и это, видимо, и есть жизнь человека.
