В музеях проблем всегда хватает, экспонаты с годами лучше не становятся, за ними нужен постоянный уход и реставрация. Но помимо времени есть ещё и человеческий фактор. Уже не первый год экспозиции страдают от актов вандализма. Самый громкий из них за последнее время произошёл в парижском Лувре. В начале августа наша соотечественница умудрилась запустить керамическую кружку в знаменитую картину Леонардо да Винчи «Мона Лиза». Как часто музеи страдают от рук злоумышленников и можно ли с этим бороться, выяснял корреспондент «Нашей Версии».
Туристка из России была отправлена в полицейский участок, затем отпущена на свободу, но остаётся под следствием. Дата судебного заседания пока не назначена. Причиной столь экстравагантной выходки, по одной из версий, стало то, что французские власти отказали россиянке в получении гражданства.
«Джоконда» от этого не пострадала, – рассказал пресс-атташе Лувра Давид Мадек, – уже несколько лет она находится в специальном контейнере и защищена пуленепробиваемым антибликовым стеклом толщиной почти 2 сантиметра. Как раз на случай таких непредвиденных обстоятельств. Кстати, эта защита нужна также из-за влажности, вибраций и прямого солнечного света. «Джоконда» – одно из самых охраняемых произведений в мире, так что у нас не было повода волноваться. Что касается женщины, запустившей чашку в картину, то она была задержана охраной музея и передана полиции. Её дальнейшая судьба нас не интересует, хотя мы считаем, что женщина была не в себе. Но это дело специалистов. Материальных претензий у нас к ней нет».
Реликвия Лувра остаётся самым дорогим шедевром в мире, эксперты не решаются даже приблизительно назвать его сегодняшнюю цену. Вероятно, поэтому нельзя оценить и страховую стоимость картины. «Джоконда» защищена государством, но не застрахована», – заявил Давид Мадек.
Как рассказали в парижском музее, это уже не первое покушение на великое произведение Леонардо да Винчи. Первое произошло в 1956 году во время выставки, которая проходила в музее французского города Монтобан. Тогда мужчина облил шедевр да Винчи кислотой. В том же году в другом французском городе гражданин Боливии кинул в «Мону Лизу» камень, который повредил краску под левым локтем Джоконды. На этом злоключения картины не закончились: в 1974 году на выставке в Токио очередной безумец пытался облить «Мону Лизу» краской. После длительных реставрационных работ сотрудники Лувра решили больше не рисковать и поместили «Джоконду» под защитное стекло.
Четыре года назад шедевр поместили в отдельное помещение, что обошлось Лувру в 6 млн. долларов. Ежегодно восхититься творением Леонардо да Винчи в Лувр приходят около 8 млн. посетителей.
Любопытно, но, судя по музейным анналам, женщины-вандалы встречаются гораздо реже, чем мужчины. Но это вовсе не значит, что слабому полу не свойственна страсть к разрушению. Так, в 1914 году английская суфражистка Мэри Ричардсон разбила стекло, закрывавшее бесценную картину Диего Веласкеса «Венера с зеркалом» в Лондонской национальной галерее, и попыталась изрубить её мясной тяпкой. Ричардсон объяснила свой поступок протестом против ареста Эммелин Панкруст – лидера Женского социально-политического cоюза. «Я хотела уничтожить картину самой прекрасной женщины в мифологии, – заявила мисс Ричардсон, – в знак протеста против действий правительства, которое убивает госпожу Панкруст, самую прекрасную личность в современной истории». Таким неожиданным способом Мэри пыталась привлечь внимание общественности к проблеме дискриминации женщин.
Для защиты восточного фланга Североатлантического альянса от Балтийского до Чёрного моря блоку может понадобиться контингент, включающий порядка 300 тыс. военных.
А 40 лет спустя после событий в Национальной галерее Ричардсон рассказала, что помимо политики ею двигало ещё и отвращение к мужчинам, которые «глазели» на обнажённую Венеру «целыми днями». Поступок Ричардсон решила повторить ещё одна дама, правда, добраться до картины ей так и не удалось. А вот музей на время закрыли для женщин, а спустя некоторое время им разрешили туда приходить исключительно в сопровождении мужчин. Последнее до недавнего скандала в Лувре громкое дело с участием женщины-вандалки произошло в 2007 году, когда французская художница камбоджийского происхождения Сэм Ринди поцеловала в авиньонской галерее картину современного художника Сая Туомбли. При этом след красной помады на белом полотне стоимостью 2 млн. долларов обошёлся г-же Ринди всего лишь в 1,5 тыс. евро.
Вообще же акты музейного вандализма происходят в мире не так часто, однако вред, который хулиганы наносят от нечего делать или по причине психического расстройства, почти всегда невосполним. На восстановление испорченных экспонатов уходят годы кропотливой работы реставраторов. И панацеи от разрушителей фактически нет. Как считают сами музейщики, с этим явлением крайне трудно бороться.
В последние годы количество покушений на произведения искусства в Америке и Европе возросло. Так, 40-летний житель Нью-Йорка Мартин Бойль отбирал экспонаты, которые, по его мнению, не достойны находиться в стенах Музея современного искусства. Он выносил их через служебный вход и выбрасывал в расположенном неподалёку парке. Бойля задержали, когда он пытался разломать известное «Велосипедное колесо» Марселя Дучампа. А в Нидерландах пару лет назад был задержан серийный вандал. Пожилой мужчина облил едкой жидкостью картину художника XVII века Бартоломеуса ван дер Хелста из собрания Королевского музея в Амстердаме. Полотно «Банкет по поводу заключения Мюнстерского мира 1648 года», по оценкам специалистов, пострадало несильно, и его быстро восстановили. Полиция быстро установила личность преступника. Оказалось, что злоумышленника хорошо знают в музейных кругах как серийного вандала, а его фотография известна музейным смотрителям. Арестованный признался, что ранее совершал нападения на картины за пределами Голландии.
В российских музеях об актах вандализма рассказывать не любят. Достоянием общественности становятся только самые громкие преступления против искусства. Так, в 1985 году в Эрмитаже было совершено покушение на картину Рембрандта «Даная». Мужчина нанёс картине два удара ножом и облил её раствором серной кислоты. Впоследствии выяснилось, что преступник, гражданин Литвы, был душевнобольным. Суд признал его невменяемым. Сразу же после трагического инцидента началось спасение «Данаи». Не имеющий аналогов процесс реставрации длился не один год. Повреждённый холст вынули из рамы и перенесли в лабораторию. Поверхность картины промыли водой для нейтрализации действия кислоты. К вечеру, когда химическая реакция завершилась, было обнаружено, что 70% полотна осталось неповреждённым. По приказу Министерства культуры была создана государственная комиссия, в которую вошли крупнейшие специалисты в области исследования и реставрации живописи и администрация музея. Картина смогла вернуться в музей только спустя 12 лет.
Ещё один трагический инцидент произошёл в другом питерском музее три года назад. В Кунсткамере сломали китайский резной столик из чёрного дерева. При этом фрагмент раритета просто исчез. Надо отметить, что это один из самых старых экспонатов музея, ему уже больше двух сотен лет. На декоративном предмете мебели с гранитной столешницей и тремя резными панелями были изображены эпизоды китайской мифологии. Хранители говорят, что пропажу обнаружили уже перед самым закрытием. По неофициальным данным, похищенная панель столика может стоить до 3 тыс. долларов, но сотрудники музея уверены: это не умышленная кража, а скорее акт вандализма.
«Вся сложность проблемы музейного вандализма состоит в том, что его фактически невозможно предотвратить», – рассказал заместитель директора по музейной безопасности Государственного исторического музея Михаил Кольцов. По его словам, избежать порчи экспонатов можно, только вовремя среагировав на неадекватное поведение посетителя. «Мы можем запретить посетителям проносить в музеи острые предметы и кислоту, но, чтобы причинить вред экспонату, достаточно кулака. Существуют специальные аппараты, которые могут определять психоэмоциональное состояние человека. Однако по действующему законодательству единственное, что может сделать охрана, если аппарат фиксирует сильное возбуждение пришедшего, это более внимательно отнестись к нему. Но не пустить человека в таком состоянии в музей мы не имеем права», – отметил Кольцов.
Французский лидер Эммануэль Макрон, беседуя с фермерами на проходящей в Париже сельскохозяйственной выставке, снова пообещал защитить местных производителей от конкуренции с украинской продукцией.
Но не только злоумышленники повинны в порче произведений искусства. Иногда шедевры страдают по вине неловких посетителей или даже самих музейщиков. Так, недавно галерея Тейт была вынуждена реставрировать работу скульптора-минималиста Карла Андре, после того как на неё стошнило ребёнка, пришедшего с родителями на выставку. Другой экспонат, пострадавший в галерее, принадлежит скульптору Анишу Капуру, лауреату премии Тёрнера. Яйцевидная форма из стекловолокна под названием «Свет Иши 2003» была повреждена при фотосъёмке. А в Музее Фицуильяма произошла трагическая и комическая история одновременно. Неуклюжий посетитель музея наступил на развязавшийся шнурок и потерял равновесие. В результате три вазы времён династии Цин, возраст которых составляет около 300 лет, разбились. Как минимум 40 лет они простояли на подоконнике музея. На то, чтобы собрать осколки экспонатов, ушло два с половиной дня. Реставрация ваз, одна из которых весила 45 килограммов, заняла полгода. Неуклюжего посетителя задержали, но затем выпустили без предъявления обвинений.
А неосторожность музейщиков подчас заканчивается международными скандалами. Так, недавно сотрудники Государственного Эрмитажа узнали о том, что на одной из двух парных ваз, выставленных во Франции в музее Жоржа де Ла Тура в городе Вик-сюр-Сей, образовалась значительная трещина. Причём об этом питерский музей узнал не от французских коллег, а из СМИ.
«Сохранность произведений, предоставленных на выставку, перед отправкой во Францию проверялась как реставраторами стекла, так и реставраторами драгоценных металлов Эрмитажа, – рассказали в пресс-службе музея. – Согласно международным правилам такая же процедура была осуществлена и при приёмке экспонатов принимающей стороной. В настоящее время мы в срочном порядке отправили нашего реставратора в Вик-сюр-Сей, чтобы на месте оценить состояние вазы и размер ущерба. Делать заключения о причинах случившегося преждевременно. Это станет возможным только после тщательного изучения вазы».
В любом случае после возвращения экспоната в Петербург он поступит в отдел научной реставрации и консервации Государственного Эрмитажа. Впоследствии ваза займёт своё место в экспозиции музея.
«Государственный Эрмитаж крайне удивлён позицией французской стороны, которая не только своевременно не уведомила музей о случившемся, но и сделала это достоянием прессы прежде, чем поставила в известность Эрмитаж. Подобная позиция французской стороны ставит под сомнение возможность осуществления ряда проектов, планируемых в 2010 году, объявленном Годом России во Франции», – заключили в Эрмитаже.
Ольга Головач, начальник отдела государственного контроля за сохранением культурных ценностей, называет повреждения культурных ценностей «текущей жизнью». «Бывает, – спокойно признаётся она. – Иногда чашку разобьют какую-нибудь, но это же и дома бывает».
По словам независимого искусствоведа Ирины Скоробейко, последние 30 лет работающей в разных московских галереях и инспектирующей региональные музеи, задумываться о профессионализме персонала могут позволить себе только богатые музеи, у которых «других проблем нет».
«Вы бы видели, что это такое! Даже в больших городах вроде Екатеринбурга или Владивостока есть музеи, куда зайти страшно, – рассказывает Скоробейко. – Нет вообще никакого персонала». Ирина описывает ужасы провинциальной музейной жизни: экспонаты переносят грузчики из соседнего магазина («а ведь картины – это не мешок с картошкой!»); летом старушки-смотрительницы настежь открывают окна, зимой приносят старые обогреватели; в хранилищах – крысы и тараканы. «И это же не просто какие-нибудь музеи народного промысла – это Суриков, Куинджи, Левитан, Шишкин, Поленов!» – сокрушается искусствовед. Главный архитектор Центрального совета ВООПИК Виктор Булочников согласен с мнением Скоробейко. «О какой борьбе с вандализмом идёт речь, когда большинство музеев еле сводят концы с концами?» – считает он. По его словам, во многих музеях смотрители, которые за мизерную зарплату сидят в залах, даже не понимают, в чём их роль. Если произойдёт экстренная ситуация, они не смогут ничем помочь. Кроме того, не везде есть сигнализация или она плохо работает.
Охранники музеев в регионах, как правило, не имеют необходимой квалификации. «Если в таких музеях вдруг произойдёт акт вандализма, об этом скорее всего даже никто не узнает. Просто выкинут испорченную картину и забудут. В конце концов, у нас сегодня пропадает такое количество экспонатов, и никто их не ищет», – заявил эксперт. По его словам, решить проблему сегодня можно только с помощью увеличения финансирования, контроля за состоянием и наличием экспонатов, а также подбора квалифицированных кадров.
Казалось бы, одно из решений проблем вандализма и нерадивости музейщиков – застраховать все произведения искусства. Но в России такая практика не принята. Да это и невозможно. Слишком дорого.
«Экспонаты страхуют, только когда они покидают пределы музея, – объяснила руководитель пресс-службы Государственного Эрмитажа Лариса Коробейникова. – Когда они находятся в экспозиции или в хранилище, они не защищены страховкой – это общемузейная практика. Да и когда экспонаты выезжают на выставки, суммы условны. Ведь если мы лишимся полотна Рембрандта, то какие деньги возместят эту потерю? Рембрандта уже нет в живых, новую картину он не напишет».
Вообще, по словам специалистов, страхование музейных экспонатов – дело довольно-таки непростое, потому что их «сложно оценить». Ведь определить, сколько именно стоит старинный кубок или картина, очень непросто. Кстати, в Европе музейными экспонатами занимаются всего лишь несколько оценочных фирм, которые привлекают международных сертифицированных оценщиков. Процесс этот весьма затратный и занимает немало времени.
