Версия // Культура // Захар Прилепин: Протестную деятельность приватизируют

Захар Прилепин: Протестную деятельность приватизируют

1920
В разделе

Захар Прилепин появился на писательском небосклоне довольно поздно. В своей жизни до этого труда он перепробовал массу профессий. Ему довелось быть разнорабочим, охранником, грузчиком, командиром отделения ОМОН. Да и звали его в те годы не Захаром Прилепиным, а Женей Лавлинским. Потом – взлёт, финал «Русского Букера» и тишина: на какое-то время Прилепин просто испарился, исчез со страниц газет и телеэкранов.

–Почему вы исчезли?

– После выхода моих первых книжек – «Патологии», «Санькя» и «Грех» – как и всякий провинциальный человек, плебей, я с удовольствием участвовал в любых шумных движухах и с огромным чувством удовлетворения преподносил себя кому только можно. В этот момент вышла статья Натальи Борисовны Ивановой, известного отечественного критика, и там были приблизительно такие слова: «Включишь утюг, а там Прилепин». Ей это, видимо, очень сильно надоело. Тем более мы с ней люди радикально противоположных взглядов были. В то время я был очень восприимчив к критике и подумал, если я так надоел Ивановой, может, действительно, не стоит превращаться в Андрея Макаревича* с его кулинарной программой. И я на два года осознанно исчез из ТВ и радиопрограмм.

– Что вы делали в это время?

– Писал книгу про Леонида Леонова. «Леонид Леонов. Игра его была огромна», которая вышла в «Молодой гвардии», сейчас её переиздают в АСТ под названием «Подельник эпохи». А потом я подумал: с какой это радости я иду на поводу у Натальи Ивановой и её желания видеть или не видеть меня на телеэкране, и с тех пор опять стал везде появляться, сниматься, приходить на все программы. Как это ни грустно и ни нелепо, но я хочу продавать свои книги. У меня к своему труду такое отношение.

– В вашей новой книге – «Восьмёрка» – собраны разные повести. Их что-то объединяет?

– Как обычно после написания книги, писатель придумывает первые паразитарные объяснения всего в ней происходящего. Ведь когда он пишет, он даже и не думает, что в ней и зачем произошло. А если он всё-таки думает, то получается полная лажа. Нынешние книги, которые пишутся с расчётом на Букеровскую, Нобелевскую или премию «Национальный бестселлер», насколько я знаю, не имеют никакого отношения к действительности. Книга не может быть так просчитана автором изначально, чтобы она попала в десятку. Когда я написал эти восемь повестей, неожиданно обнаружил, что во всех них присутствуют отношения с отцами и отчасти с женщинами. Поэтому я, памятуя о романе Тургенева, называю эту книгу иронично «Отцы и девки».

– В этой же книге есть и автобиографическая повесть, она об учёбе на филфаке...

– Повесть эта скорее посвящена не моим годам на филфаке, это повесть о юности рок-н-ролльщика. Я так и пишу: «пение надолго заменило этому поколению разум». Выросла генерация людей, которые говорят с трудом, но поют о том же – с удовольствием. Не хочу называть имена, но есть люди, которым мы доверяем безоговорочно, задаём им вопросы, но они не могут нам ничего ответить, да и думать на эти темы не могут, а вот спеть – пожалуйста.

Юность моя проходила в те времена, когда музыка была чем-то определяющим, нашим всем. Поколение, воспитанное БГ, Цоем, Кинчевым, «Гражданской обороной», – это моё поколение. Мы сходили с ума от музыки и понимали мир только с её помощью. Всем тогда казалось, что музыка 80-х несёт какое-то обновление. Примерно такое ощущение рождалось и сейчас у моих сотоварищей после митингов на Болотной. И мы в то время, как и они сейчас, думали: «Это принесёт нам что-то такое и у нас будет новая страна! Нужно лишь выйти на площадь, а потом напиться пива! И завтра само по себе настанет». Если сейчас это продолжалось в течение месяца, то тогда это длилось дольше, лет шесть-семь, и вот я в то время во всём этом бултыхался, но понял, что спеть новую песню и напиться пива – это очень мало для того, чтобы появилась новая страна.

По теме

Так что филфак в этой повести совершенно ни при чём.

– А про свою учёбу на филфаке расскажите...

– Нас училось 4 мальчика и 26 девочек в группе. Потом троих мальчиков выгнали, я остался один во всей группе. Золотое было время. Я там и жену себе нашёл. И очень меня этот выбор радует.

– Вы известны как организатор митингов. Как же вы обошли своим вниманием ситуацию в Москве?

– А зачем? У нас есть ряд замечательных деятелей, которые успешно провели приватизацию и до сих пор продолжают приватизировать всё, что угодно: сначала промышленность, а в данный момент протестную активность и историческую правду. Бороться с ними крайне сложно. Даже мой хороший сотоварищ, которого я очень люблю, Дмитрий Муратов** – главный редактор «Новой газеты», – после моей записи в блоге, а я там написал, что пойду не на Болотную, а на площадь Революции, написал: «Захар, ты не прав, но ради тебя я тоже туда приду – посмотреть, как тебя там повяжут». Это реакция моего близкого друга! Поэтому я и предоставил гражданам России наблюдать всё происходящее и делать из этого свои собственные выводы. Недавно, встретившись с Борисом Акуниным*** в Париже, в разговоре с ним я сказал, что вы слили возможность революционной ситуации в стране. На что он: «Мы предпочли не революцию, а эволюцию», а я: «…и давайте теперь наблюдать эту эволюцию в течение 6 или даже 12 лет, как мы будем дальше эволюционировать, но ничего с нами меняться не будет». Так что я настаиваю не на демонстрациях, а на митингах, с которых люди не расходятся. Надо выйти, положить себе спальник, раскрыть банку тушёнки и никуда не уходить, пока что-нибудь из требуемого нами не будет исполнено. А всё, что произошло, для меня не имеет никакого значения. Попробуйте 100 тыс., которые были на Болотной, перенести в автобусы. Все эти пугалки: «Нас сейчас расстреляют из автоматов» – это бред сивой кобылы. У нас просто не хватило силы воли и духа довести это дело до конца. Если бы мы сделали это тогда, то сейчас уже жили бы в другой стране.

В своё время, я помню, когда ещё не было митингов на Болотной, я проводил Марши несогласных в Нижнем Новгороде. Тогда пригнали в город 20 тыс. сотрудников милиции. Город выглядел как на военном положении. Центральная площадь была оцеплена военными в автобусах, над ней летали два вертолёта, а в центре площади – напуганные дети, которых специально привезли, чтобы нам запретить проведение митинга. Но самым смешным был мой выход из дома. У меня сейчас другая квартира, а тогда мы жили в общежитии. Там была своя дверь в подъезд. Когда я утром попытался через неё выйти, обнаружил, что оперативники заляпали наружную дверь клеем и невозможно открыть замок. Выглянув в окно, я увидел, что окружён с двух сторон. Но, так как моя квартира находилась в общежитии, в ней была ещё одна дверь в общагу из моего жилища. Поэтому я спокойно вышел через неё и пошёл на площадь, рассказывая по телефону, кому куда идти. Мой телефон, конечно, прослушивался, и когда все поняли, что из дома я вышел, в ужасе помчались за мной на площадь. Там меня и задержали. Это происходило накануне 1 сентября, и мой старший сын, который уже учился в школе, всё это наблюдал и видел, как беспокоилась мама, вернувшись после школьной линейки 1 сентября, сказал: «Сегодня на линейку приехал губернатор, все ему хлопали, а я не стал».

– А ваши дети читают ваши книги?

– У меня самой младшей дочке восемь месяцев, шесть и семь лет девчонке и мальчишке, а вот старший, которому сейчас 13 лет, прошлым летом прочитал всё. А в этом году всё заново перечёл. Я не уверен, что это было нужно. Но это было его решение. Его реакция мне неизвестна, но недавно, когда его спросили в школе, какие книги он считает самыми важными, он ответил: «Три мушкетёра», «Гарри Поттер» и «Патологии». Не уверен, что это ему принесёт радость, хотя чтение ещё никому не вредило.

– Это он у вас пишет стихи?

– Он. Мы с ним много слушаем рэповой музыки в машине, особенно «25/17». Рэп – это новый словарь для нового поколения. И мой сын тоже написал два рэповых стихотворения, очень забавных и смешных. В школе он получил за них пятёрки. А потом сел писать третий текст, но задумался, подошёл ко мне и спросил: «Папа, а за что больше платят – за стихи или за прозу?»

– А вы поощряете в нём писательский дар?

– Не поощряю. Я не думаю, что он с этой стороны одарённый человек. Хотя он много читает, но я не уверен, что он сможет стать писателем. Хотя могу и ошибаться, и тогда он меня опровергнет. У него отличные познания в математике, физике, он блестяще справляется с иностранными языками, да и я предпочёл бы его видеть в ином качестве.

– А что вас не устроило в Бегбедере и вы его вызвали на дуэль?

– На что он мне ответил: «Я сделаю так, чтобы все мои знакомые девушки читали ваши книги». И предложил мир.

*
Андрей Макаревич внесен Минюстом в реестр физических лиц, признанных иностранными агентами
**
Дмитрий Муратов внесен Минюстом в реестр физических лиц, признанных иностранными агентами
***
Писатель Борис Акунин (настоящее имя Григорий Чхартишвили) внесен Росфинмониторингом в перечень террористов и экстремистов
Логотип versia.ru
Опубликовано:
Отредактировано: 04.06.2012 15:21
Комментарии 0
Еще на сайте
Наверх