Юрий Энтин – поэт, известный своими детскими стихами. На них самые популярные композиторы писали лучшие песни, и их сочинения сразу же обретали популярность и уходили в народ. Но вдруг произошло непредвиденное. К своему 75-летию поэт выпустил книгу с особой ремаркой, вынесенной в заголовок: «...Не для печати». «Честно говоря, – признался он, – я совсем не планировал её издавать, так как никогда не относился к этому сборнику серьёзно. Это «стишки по случаю»: эпиграммы, посвящения, тосты, частушки и даже… эпитафии. И все они для взрослых».
– Однажды ко мне с этой книгой подошла женщина и попросила подписать её для своего сына. На мой вопрос: «Сколько сыну лет?» – она ответила: «Три». Я, конечно, подписал, но попросил дать ему прочитать лет через 15.
– Как вам удаётся писать и для детей, и для взрослых?
– Сравнить трудно. Когда писал стихи для взрослых, мне просто хотелось развлечь их. И всё начиналось минут за 15 до прихода гостей. Со мной рядом находился Давид Тухманов, и мы обязательно писали своеобразный гимн. Много было и нецензурной лексики.
– Но вам же вручили в 1998 году премию «Золотой Остап» в номинации «Юмор для детей»…
– А вы думаете, что сейчас, после книжки для взрослых, её отнимут? (Юрий Сергеевич радостно смеётся своей шутке) Вы знаете, я этой премией очень горжусь. Но сначала категорически отказывался её получать.
– Что так?
– Кроме меня, было ещё два номинанта: один из них – Борис Заходер. Я сказал, что не буду с ним соревноваться и сразу отдаю ему пальму первенства, так как считаю его своим учителем и старшим товарищем. Но ему тоже дали что-то. И в результате я пошёл получать свою премию. А в этот момент ещё один номинант сидел в первом ряду, и, пока я шёл за премией, он нарисовал меня. Его фамилия Корецкий. Он, к сожалению, умер. Но его рисунок украсил мою книгу для взрослых.
– А как вам удавалось обойти цензуру в истории «Голубой щенок»? И что вы имели в виду под этим образом?
– Я писал про то, что есть люди, которые не вписываются в строй, и за это их не любят. Но даже самые строгие цензоры, а в то время только такие везде и работали, были не в курсе смыслов этого цвета. Зато в один голос мне ответили, что если бы я им принёс «Бременских музыкантов», то это сочинение не попало бы в эфир.
– Помните свои первые стихи?
– Конечно. Хотя писать я их не собирался. Совсем маленьким в летнем сквере я, шестилетний, постоянно выигрывал в шахматы у парня, который был меня лет на 10 старше. И был настолько своим победам рад, что начал выплясывать что-то вроде лезгинки, на что мой соперник со злостью, что проигрывает какому-то шкету, сгрёб фигурки в кучу и закинул их куда-то далеко. На что я вдруг выдал: «Безобразник и злюка! Достань шашки из люка!» Это и был мой первый литературный опыт. Но первые свои аплодисменты я получил не за поэзию.
– За что же?
– В детстве у меня был приступ аппендицита. Я угодил в палату к взрослым пациентам. А через какое-то время после операции в палату вошла девочка лет 16. Тогда она мне показалась принцессой. У принцессы, а на самом деле медсестры-стажёрки, в руках была утка, и она с этим предметом шла к моей больничной койке. От утки я гордо отказался и, собрав все силы, встал с кровати и сам пошёл. Я же влюбился с первого взгляда и не мог ударить в грязь лицом и воспользоваться уткой! За этот поступок я и получил свои первые аплодисменты от своих соседей по палате. А ночью всё-таки написал стихи: «Какое счастье – я больной! Какая радость – я в больнице!», а дальше: «Я не забуду никогда тебя, любимая моя сестрица!»
Пресс-секретарь президента РФ Дмитрий Песков заявил, что в настоящее время Москва не видит даже хлипкого фундамента для выстраивания диалога с Киевом.
– Но вы окончили педагогический по специальности «учитель истории»? Неужели так и не преподавали?
– Мне хватило одного года. Не люблю я изо дня в день повторять одно и то же. Так что в школе не удалось долго продержаться. Потом ушёл в издательство и прошёл весь путь, от корректора до заведующего. А затем лет семь возглавлял детскую редакцию фирмы звукозаписи «Мелодия» и по роду своей деятельности читал все детские стихи, которые мне приносили профессиональные поэты – члены Союза писателей. А на восьмом году моей работы в фирме «Мелодия» вдруг случайно прочёл статью в газете «Почему дети поют взрослые песни?», и я принял эту критику на свой счёт. В этот момент мне позвонил мой друг Геннадий Гладков и сказал: «Я написал музыку на твой стишок – по-моему, получилось!» И запел: «Ничего на свете лучше не-е-ету, чем бродить друзьям по белу све-е-ету...» И мне это так понравилось, что я тут же написал заявление об увольнении и стал свободным художником. В этот момент мне было 33 года.
– И дальше?
– В этой песне есть строки «…нам дворцов заманчивые своды не заменят никогда свободы». И из-за них ровно девять месяцев не выходила пластинка. Недавно был открыт Дворец съездов, а певца Олега Ануфриева пригласили кой-куда, да и Лещенко, который тоже исполнял эту песню, петь перестал. А однажды я, взрослый автор стихов, был в пионерском лагере «Артек», и там был съезд юных журналистов. Первое слово предоставили восьмилетнему мальчику. Он вышел, с рукой в кармане брюк, и с наглым видом спросил меня: «Юрий Энтин, скажите, у вас в жизни был такой момент, когда вы себе сказали: «Да, я поэт, чёрт возьми». Пришлось ему рассказать то, что вам я уже рассказал.
– Часто говорят, тем, кем я стал, я обязан книгам. Как было в вашем случае?
– Исключением я не был. Но стал поэтом благодаря двум книгам. Одну под названием «Москва. 1937 год» написал Лион Фейхтвангер, а другая, она на меня произвела вообще невероятное впечатление, это пародии малоизвестного поэта Александра Архангельского. Он жил в 30-е годы, и я даже не знаю его биографии, сборник его пародий был подписан к печати в 1945-м. Я был потрясён дважды: и самими пародиями, и тем, что смог их запомнить наизусть. Хотя у меня очень плохая память. Под впечатлением я начал писать пародии и даже однажды мне довелось их исполнить. Во время съёмок фильма Марлена Хуциева «Застава Ильича» была сцена в Политехническом музее. Там выступали все известные поэты, начиная с Евтушенко с Вознесенским и заканчивая Ахмадулиной. И Хуциев предложил зрителям, сидящим в зале, под конец съёмки выйти на сцену и прочесть свои стихи. И я вышел первым и прочёл пародии на всех выступавших поэтов. Андрей Вознесенский настолько восхитился моей пародией, что подарил мне ценнейшую книгу Бориса Пастернака «Поверх барьера» уникального издания 1931 года и даже подписал её таким образом: «Без Пастернака меня не было бы». А затем: «Юрию за его героические нападения на меня».
– Наверное, нужно прочесть эту пародию, чтобы понять, что же его так потрясло?
– Я назвал свою пародию «Обалделая баллада».
«Хватаю перо, работа чертовская,
Я – новый Перов, нет, Софья Перовская,
Роба с раба,
С тобою не знаюсь,
Как акробат, я выгибаюсь.
Ору в неволе, словами звеня,
И школьня, и штольня
Читают меня...
Но что я такое? Ответьте скорей.
Я – Гейне? Я – Гойя? Нет, просто Андрей».
– Вам свойствен пародийный стиль?
– Конечно, даже в детских стихах. «Баю-баюшки-баю, не ложися на краю. Не могу я спать у стенки, упираются коленки». Но я мечтал написать пародии на все жанры музыкального искусства. Даже уже написал на оперу, оперетту, мюзикл и детский музыкальный спектакль и уже даже хотел сделать мультфильм. Но мне сказали, что подобное в нашей стране может себе позволить лишь один пародист по имени Александр Иванов. Нужно сказать, что я был поклонником его передач «Вокруг смеха», но считал, что пародии нужно писать как Архангельский, а не как Иванов. Но я попробовал писать и в стиле Иванова, как бы он написал пародии на всех русских поэтов. И я выбрал стихотворение Плещеева, которое многие помнят:
«Травка зеленеет, солнышко блестит, ласточка с весною в сени к нам летит». Вот что у меня получилось:
« А за ним гагара, а за ней – глухарь, розовый фламинго, птица-секретарь.
Старый чижик-пыжик водку пьёт в сенях, топчется у входа неизвестный птах. Птичкам, как и людям, хочется тепла, им бросает Тютчев крохи со стола.
Фет и Баратынский рябчиков жуют. Денег у поэтов куры не клюют».
– Предлагаю вернуться к пародийному мультфильму, который вам не разрешили делать.
– Когда мне запретили его делать, расстраивался я недолго. Вскоре появилось объединение «Экран», и известный режиссёр Гарри Бардин, вняв моим просьбам, снял мультфильм – пародию на музыкальные жанры. Я принимал в этом самое активное участие и поставил спектакль с участием Николая Баскова и Ансамбля песни и пляски им. Александрова на музыку Чайковского из оперы «Евгений Онегин».
– Ваши дети любили песни, написанные вами?
– Обожали! И дети, и мои внуки. Они, правда, сейчас выросли, но в детском возрасте знали все мои песни наизусть.
Гений детской поэзии...