Госдума собирается пересмотреть правила деятельности общественных наблюдательных комиссий (ОНК) в местах принудительного содержания. Речь идёт об общественном контроле в тюрьмах и колониях. Многие эксперты и правозащитники говорят, что новые нормы выхолостят его суть и работать станет просто невозможно.
Внесённые правительством поправки к закону об общественном контроле за обеспечением прав человека в местах принудительного содержания уже прошли первое чтение. Среди новаций, например, запрещение допуска к общественному контролю тюрем и СИЗО тех активистов, которые имеют осуждённых родственников. По мнению заместителя директора департамента нормативно-правового регулирования Минюста Марии Вялимаа, такие наблюдатели «не совсем могут быть объективными». Ещё одно нововведение – то, что законопроект разрешает общественникам обсуждать с заключёнными или подследственными только те вопросы, которые касаются их прав. Всякие разговоры на посторонние темы будут запрещаться.
Далее. Правительство намерено пересмотреть порядок формирования ОНК, наделив этим правом наряду с Общественной палатой Российской Федерации и региональные общественные палаты. А самое главное – будет запрещено допускать к общественному наблюдению тех, кто выдвинут некоммерческой организацией (НКО) со статусом «иностранный агент».
В итоге комитет Госдумы по делам общественных объединений решил, что законопроект можно одобрить в первом чтении лишь только в том случае, если ко второму чтению будут переработаны все спорные нормы. Так вроде бы и произошло. После принятия законопроекта в первом чтении при профильном думском комитете была создана рабочая группа, в которую были приглашены и правозащитники, и представители Минюста и Федеральной службы исполнения наказаний (ФСИН). В результате долгих обсуждений проект закона был изменён… и вновь стал объектом яростного возмущения многих экспертов и правозащитников. Судя по всему, в ближайшие дни в Госдуме должно состояться второе чтение законопроекта. Так каких же препон ждать общественному контролю за российской пенитенциарной системой в случае его принятия?
Версия 1
Закон уберёт из ОНК многих самых активных их членов
Даже Комитет Госдумы по безопасности раскритиковал правительственный законопроект. Зампред комитета Александр Хинштейн отметил: «Новации вызывают серьёзные опасения. То, что правозащитник, который имеет осуждённых близких родственников, не вправе быть членом ОНК, создающейся для защиты прав арестованных и заключённых, – это абсурдная ситуация. Осуждённых родственников вправе иметь и полицейский, задержавший гражданина, и следователь, расследовавший его дело, и конвоир, и все работники системы исполнения наказаний. Однако права общественника правительство в этом случае почему-то предлагает ограничить, хотя все его полномочия лишь в том, что он имеет право посещать места заключения и сигнализировать о выявленных нарушениях». Член Совета по развитию гражданского общества и правам человека (СПЧ) при президенте РФ Андрей Бабушкин, курирующий взаимодействие СПЧ с ОНК, возмущается: «В российских колониях – более полумиллиона человек. Если у каждого есть брат или сестра, ребёнок и один из родителей, то получается уже не менее полутора миллионов человек. Есть среди них члены ОНК? Конечно, есть, и неплохие. Значит, они ничего не нарушают, если их пытаются выбить из ОНК таким путём. Эти члены ОНК, как никто другой, заинтересованы в том, чтобы всё было честно, чисто, без коррупции, без беспредела. Чтобы в места заключения не пришёл трафик с наркотиками или с чем-то ещё».
Ростуризм совместно с Федеральной антимонопольной службой (ФАС) и Роспотребнадзором усилят мониторинг цен и случаев недобросовестного поведения субъектов туристической отрасли.
Кроме того, в проекте закона осталась норма о запрете выдвижения в ОНК из тех НКО, что имеют статус «иностранный агент». Бабушкин констатирует: «10–20% наиболее активных и бескорыстных членов ОНК выдвинуто организациями, признанными «иностранными агентами». Законопроект делает первую попытку дискриминации этих НКО. Уж не знаю, какие они там агенты, но эти организации совершенно точно работают на нашу страну и российское общество, а не против них».
И ещё. В случае принятия закона претендовать на место в ОНК не смогут люди, когда-либо сидевшие за решёткой по приговору суда. С одной стороны, это вроде бы правильно. Однако всем понятно, что в нашей стране политически активные люди могут получить какой-то незначительный, символический срок и за свою оппозиционную деятельность. Отстранять такого человека навсегда от правозащиты – верно ли это? В правозащитной среде получившийся документ уже прозвали законом об уничтожении общественного контроля.
Версия 2
Закон резко сузит возможности ОНК
Не согласен Хинштейн и с намерением правительства ограничить круг вопросов, которые члены ОНК вправе обсуждать с заключёнными или подследственными: «Круг предлагается сузить до того, чтобы можно было обсуждать жалобы на бытовое содержание, а все остальные вопросы вымываются. Это подрывает саму идею создания общественных комиссий». Согласен с ним и Бабушкин: «Чтобы заключённый рассказал о своих проблемах, нужно установить психологический контакт, а для этого общественнику нужно порой выяснить, за одну ли футбольную команду болеют он и заключённый, или просто рассказать анекдот».
По проекту закона, «в случае обсуждения членами ОНК вопросов, не относящихся к обеспечению прав подозреваемых и обвиняемых, находящихся в месте содержания под стражей, беседа немедленно прерывается». То есть если для установления психологического контакта член ОНК спросил заключённых, кто что любит из музыки или кинофильмов, то беседу не только можно, но и нужно прервать, причём немедленно.
А решать вопрос соответствия «вопросов» будет капитан внутренней службы либо сержант полиции.
Ещё поправка. Члены ОНК вправе вести кино- и фотосъёмку для фиксации нарушения прав подозреваемых и обвиняемых, находящихся в СИЗО. Вроде отлично, но для такой съёмки необходимо... письменное согласие всех подозреваемых и обвиняемых, находящихся там, а место и порядок её проведения определяют администрация СИЗО и ФСИН. И видеообращения правозащитники обязаны будут показывать администрациям – перед тем, как давать ход этим жалобам. Нормально?
Версия 3
Членов ОНК можно будет легко отстранять от их деятельности
Основанием для вывода члена ОНК из его состава станет либо вмешательство члена ОНК в оперативную или охранную работу колоний, либо, скажем, разглашение данных предварительного расследования, либо вообще некие нарушения внутреннего распорядка тюремных учреждений. Все эти основания, очевидно, являются субъективными. А значит, они предоставят возможность администрациям мест заключений интерпретировать активность любого правозащитника в хорошую или плохую для него сторону.
Бабушкин отмечает: «Является ли нарушением правил посещение членом ОНК камеры во время раздачи пищи? «Конечно же, является! – скажет сотрудник, который по слабой своей памяти забыл заложить в еду мясо, – они же мешают раздавать пищу!» После этого члены ОНК могут написать хоть 10 жалоб на то, что они как раз и хотели проверить, что за пищу дают арестантам и правильно ли она раздаётся».
Бывший председатель ОНК Ростовской области Елена Елисеева считает: «Силовой блок нейтрализует ОНК почти во всех регионах. Вместо конструктивного сотрудничества с правозащитниками правоохранительные органы ведут в отношении их сбор компромата, кого-то вербуют и принуждают заниматься имитацией контроля, кого-то запугивают и вынуждают выйти из ОНК под угрозой уголовного преследования. Предлагаемый же законопроект окончательно уничтожит ОНК. Если его примут, то уровень коррупции и пыток вырастет в разы». Член ОНК Московской области Алексей Павлюченков заявил, что в случае принятия закона лично ему придётся либо добровольно сложить полномочия, либо ждать, когда силовики сфабрикуют основания для принудительного лишения мандата наблюдателя: «Очевидно, что силовики мгновенно избавятся от тех, кто вскрывает факты коррупции и пыток, а в ОНК останутся лояльные к генералам лица. Это уже нельзя будет считать реальным общественным контролем».
