Именуясь Русской, армия Российской империи в действительности была многонациональной. Ещё в конце XVIII века рекрутская повинность была распространена на украинских крестьян, а после покорения Кавказа началось формирование горских частей. Одновременно в ряды армии вливались добровольцы самых экзотических рас и наций – о некоторых из них вспомнила «Наша Версия».
Весной 1915 года Русская армия пополнилась новой боевой частью – Эскадрой воздушных кораблей. В её состав вошли самолёты «Илья Муромец» – тяжёлые бомбардировщики, разработанные будущим отцом американского вертолётостроения Игорем Сикорским. «Муромцы» считались чудом техники, отчего к ним допускали только лучших авиаторов и механиков.
В сохранившемся приказе по Эскадре за № 270 от 25 сентября 1915 года говорится, что прибывший на службу «охотник» (сейчас бы сказали «доброволец») Марсель Пля зачисляется в списки части с прикомандированием к моторным мастерским.
Два «Георгия» Марселя Пля
У Марселя Пля были две особенности. Первая – золотые руки. Что, впрочем, неудивительно, учитывая его прежний опыт: до начала войны Пля работал в сборочном цехе отдела автомобилей Русско-Балтийского вагонного завода, на котором изготавливались знаменитые «Руссо-Балты» – одни из лучших представительских машин того времени.
Второй особенностью добровольца был цвет его кожи. «Искрятся черным-чёрные глаза, сверкают зубы, и лоснится широкий негритянский нос-арап. Только на голове русская солдатская фуражка, на ногах брезентовые голенища, и такое отчётливое «здравим жилаим», – писал журнал «Огонёк» в заметке «Наша воздушная стража».
Корреспондент журнала напутал, назвав Пля арапом. Тот родился в Париже в 1890 году у таитянки Марии Эрнестины и неизвестного отца. В возрасте 17 лет Марсель приехал в Россию вместе с матерью, которую в качестве бонны нанял какой-то московский купец. Здесь Марсель не только выучил русский, но и, видимо, смог окончить ремесленное училище, получив профессию механика. А заодно стал патриотом новой родины – по крайней мере известно, что в армию он пошёл добровольно, а не по призыву.
Впрочем, в мастерской Пля пробыл недолго. Уже в марте 1916 года он был зачислен в экипаж «Ильи Муромца № 10» в качестве моториста и убыл на Северный фронт. Первый боевой вылет состоялся 26 марта. Самолёт успешно сбросил бомбы, однако произошла авария – лопнула трубка охлаждения, из-за чего вода начала заливать мотор. Выхода оставалось два – падать и погибать либо садиться на немецкой территории, сдавая секретный самолёт врагу. «Без напоминания быстро учёл обстановку, вылез на крыло под сильным артиллерийским огнём, зажал отверстие руками, прекратил дальнейшее вытекание воды. Просидел на крыле 1 час 10 минут, чем и дал возможность вернуться домой и сесть на аэродроме» – так командир 12-й армии генерал Радко-Дмитриев описывал подвиг младшего унтер-офицера Пля, представляя его к Георгиевскому кресту 4-й степени.
Ученым удалось идентифицировать бактерии, которые погубили Великую армию Наполеона во время войны 1812 года. Ранее считалось, что французские солдаты умирали от сыпного тифа и окопной лихорадки.
Второй полёт прошёл без происшествий, зато третий прославил самолёт и его экипаж на всю страну. Перед командой была поставлена почти самоубийственная задача: совершить налёт на станцию Даудзевас. После того, как поручик Башко на своём «Муромце» разбомбил австрийский эшелон, немцы были начеку, прикрывая станции зенитками и самолётами. Поэтому, чтобы истребители не застали тяжёлый бомбер врасплох, Пля пришлось вылезти на верхнюю площадку, ведя наблюдение. Тем временем зенитный снаряд попал в кабину, ещё несколько задели двигатели. Пилот поручик Костенчик получил рану в грудь, но смог удержать штурвал. А Пля пришлось снова вылезать на крыло и под огнём вести ремонт моторов, а после помогать второму пилоту сажать самолёт, на корпусе которого после насчитали 70 пробоин.
За спасение корабля Марсель Пля получил очередного «Георгия» – уже 3-й степени. О его дальнейшей судьбе известно не много: воевал вплоть до революции, в 1918 году вернулся во Францию, где служил во внутренних войсках. Скончался Пля в 1951 году.
«Жёлтая сотня» Ивана Хопёрского
Если информация о Марселе Пля ещё встречается в источниках, то куда меньше известно об Иване Хопёрском. Как выясняется, в составе Белой Добровольческой армии имелся китайский отряд, причём не простой, а казачий! Во главе его стоял сотник Хопёрский – сам природный китаец. Его настоящее имя история не сохранила, да и сам он, надо полагать, его уже и не помнил. О необычной судьбе китайца, ставшего предводителем казачьего отряда, позже рассказал бывший участник Добровольческой армии Фомин, эмигрировавший в Европу вместе с войсками Врангеля. «В 1902 году во время войны в Китае в какой-то из донских казачьих полков, находившихся на фронте, перебежал небольшой, на вид лет 12–13, китайчонок. Отправили его в штаб дивизии. Там через переводчика он рассказал о расположении китайских частей. После проверки штабом этих сведений в указанные места были посланы казачьи полки, которые и разгромили китайцев, а китайчонок был представлен к «Георгию» 4-й степени, – писал Фомин. – После казаки начали обсуждать, что же делать с китайчонком, оставшимся при полку. И вот казак Семикаракорской станицы Алексей Хоперсков привёз его на Дон, где его крестили в православную веру, дав имя Иван».
Казачок оказался настоящим «степным рыцарем»: научился скакать на коне и рубить шашкой, выучил русский. Так к 1910 году он стал подхорунжим. Во время Первой мировой, сражаясь в 9-м Донском казачьем полку, за храбрость получил офицерский чин сотника, а когда в ноябре генерал Алексеев объявил в Новочеркасске о формировании Добровольческой армии, остался верен присяге. Как известно, воевать за «единую неделимую» большинство донцов отказались – видимо, так и появился «китайский казачий отряд», сформированный Хопёрским из соотечественников-гастарбайтеров, осевших в Ростове-на-Дону, после того как в 1915 году правительство разрешило массовый ввоз рабочей силы из Китая. К конному бою китайцы были не приучены, потому воевали пешком. Неизвестно, умели ли они кричать «любо!» и вообще знали что-либо о казачестве, но сражались отважно. Вот что писал в своих мемуарах офицер Добровольческой армии Роман Гуль, описывая безуспешную попытку отстоять Ростов от наступающих частей Красной армии: «Кто идёт?» – «Китайский отряд сотника Хопёрского». Подошли человек 30 китайцев, вооружённых по-русски. «Куда идёте?» – «Ростов, бальшевик стреляй». – «Да не ходите, город оставляем, куда вы?» Казак путается: «Мы не можем, нам приказ». Китайцы ничего не хотят слушать, идут в Ростов, скрылись в узкой темноте железной дороги».
Видимо, все оставшиеся прикрывать отход армии казаки-китайцы полегли, поскольку из командира отряда Хопёрский превратился в ординарца генерала Бориса Казановича. «Ледяной поход» через донские и кубанские степи завершился штурмом Екатеринодара, во время которого полк Казановича смог прорвать оборону красных, войти в город и закрепиться в нём. Однако вскоре возникла опасность окружения. Разведать путь отхода Казанович послал Хопёрского. «Вернувшийся Хопёрский доложил, что охрана города в том месте, где мы в него ворвались, занята большевиками. Принимая сотника Хопёрского за своего, они расспрашивали его, что за крики и стрельба были в городе», – вспоминал генерал.
Закончилось дело тем, что партизаны Казановича, выстроившись в колонну, открыто двинулись по улицам, представляясь большевикам «красным кавказским полком». «Солдаты двух сторон перемешались друг с другом и шли, мирно беседуя, куря и обсуждая недавний бой. Так, продвигаясь вместе, они дошли до передовой, и здесь красные с удивлением обнаружили, что колонна «красного полка» с захваченными обозами продолжила движение за линию фронта», – восторженно описывал случившееся генерал Африкан Богаевский. Кто знает, уж не Иван ли Хопёрский подсказал Казановичу эту хитрость?
