Версия // Культура // Владимир Коренев: На Россию будут злобиться, ненавидеть, но уважать

Владимир Коренев: На Россию будут злобиться, ненавидеть, но уважать

2839
Фото: Russian look
В разделе

Народного артиста России Владимира Коренева после выхода в свет фильма «Человек-амфибия» узнала вся страна. В его романтическую внешность были влюблены многие женщины Советского Союза. И несмотря на то что у него было потом множество ролей в кино и Театре имени К.С. Станиславского, где он вместе с женой заслуженной артисткой России Аллой Константиновой верой и правдой служит уже более 50 лет, именно герой романа Александра Беляева стал его визитной карточкой. Интересно, что некоторые черты характера Ихтиандра оказались основой личности самого Владимира Коренева. И разговор с ним – душевный и честный – доказал: не зря влюблённые в него зрители верили ему раньше и верят до сих пор.

–Владимир Борисович! Как вы относитесь к тому, что сегодня на экранах телевизоров поощряется стремление к богатству?

– Сейчас идёт оправдание богатства. В Евангелии говорится: «Скорее верблюд пролезет в игольное ушко, чем богатый окажется в царствии небесном». У нас и поговорки русские были: «От трудов праведных не наживёшь палат каменных». К нам пришёл капитализм в его самом неприглядном виде. Может быть, со временем социальные институты и оппозиция добьются того, чтобы общество развернулось лицом к труженику! Но пока выполняется социальный заказ того класса, который сегодня владеет телевидением и является хозяином жизни. Только театр остаётся живым местом, где играют классику, которая замешана на вечных человеческих ценностях.

Сейчас время меркантильных людей. Престижными профессиями стали менеджеры, банкиры, бизнесмены. Раньше были лётчик, актёр, музыкант, врач, педагог. Как-то проводили опрос среди старшеклассников Москвы: «Чем вы хотите заниматься?» Процентов 80 ответили – бизнесом. Произошло изменение общественного сознания, менталитета нации. А это коварная вещь, которая уничтожает уважение к творческому труду. Но деньги не цель, а средство. Вот только для чего? Для того, чтобы подавлять себе подобных? Это страшно! Если бы я увидел фильм, где человек своим трудом и умом создаёт капитал, мне было бы интересно. Но я такого фильма пока сегодня не видел. Да, нам показывают миллионера. А как он добыл деньги в условиях общей нищеты, за счёт каких преступлений, непонятно. Кому-то кажется, что можно купить любовь. Но любовь, купленная за деньги, уже не любовь, а товар. И это разрушает душу.

– Была ли у вас когда-нибудь в душе гордыня?

– Я считаю, что честолюбием ты загоняешь себя в тупик: обязательно найдётся кто-нибудь талантливее тебя, и ты будешь несчастен. Никогда нельзя себя ни с кем сравнивать. Может быть, у меня нет честолюбия или оно такое большое, что его всякой ерундой не накормишь. Конкурировать нужно только на сцене с товарищами. Когда руководитель курса Григорий Конский в ГИТИСе меня спрашивал: «Вовка, скажи, какая у тебя на сцене главная задача?» Я отвечал: «Общение, действие». А он: «Самая главная задача – переиграть партнёра! А у партнёра такая же задача по отношению к тебе. Но по правилам». Тогда спектакль помимо всего прочего превращается в творческое соревнование. И сколько бы мы его ни играли, если такая задача есть, это всегда подогревается изнутри. И зрители чувствуют, что на сцене происходит что-то интересное!

– В вашей жизни были и есть люди, перед кем вы можете снять шляпу?

– Конечно. Это Григорий Бояджиев, Александр Свободин – выдающиеся мыслители, которые формулировали собой театральную мысль, её основные тенденции, поднимали театр. Николай Симонов, с которым мы снимались в фильме «Человек-амфибия», где он играл моего отца. Это был великий артист и абсолютный ребёнок во всём. В нём совсем не было цинизма. Он родился в 1901 году и воспитывался в иной атмосфере и условиях. Он верил в Бога и не стеснялся при советской власти ходить в церковь, никогда не состоял в партийной или в профсоюзной организации. Он замечательно рисовал, играл на скрипке. И вообще был удивительный человек. Я встречался в жизни с разными и очень интересными людьми – с академиком Ландау, был дружен с Юрием Гагариным.

– Многие актёрские семьи расстаются. Что вас с женой удерживает вместе больше 50 лет?

– Любовь. Для меня это вечный страх потерять. Она – часть меня, я не могу представить своей жизни без неё. И как тут можно рассуждать? Она ведь меня вырастила и во многом воспитала. У неё не было родителей, она сирота, прожила тяжёлую жизнь в детстве. А я, сколько себя помню, чудовищно ленив и никогда не думал, что буду столько работать. Шекспир говорит: «Изменяя природу вещей, постепенно привыкаешь к труду». Мне хотелось, чтобы моя жена жила комфортно.

– Владимир Борисович, что вы думаете о событиях в Крыму?

– Крым для меня – святое место на земле. Я родился в Севастополе. Моя мама – украинка и тоже из Севастополя. Одной из самых больших трагедий для меня было, когда в Беловежской пуще три человека совершили преступление против Конституции. Прошёл плебисцит, где народ высказался за сохранение Советского Союза. Но Союз развалили, и это стало, на мой взгляд, геополитической катастрофой. Крым для меня – абсолютно русское место, которое мы отстаивали и в крымскую кампанию, и в Великую Отечественную войну. Мой отец был военным, контр-адмиралом, в Отечественную воевал на Чёрном море, потом тралил немецкие мины, которые остались после войны, был искалечен: 16 осколочных ранений, три пулевых, две контузии за эту войну. Он участвовал в десанте в Керчи, воевал против фашистов. И меня удивляет Европа, которая не видит, как начинает процветать фашизм на западе европейского континента. Его проявления в Прибалтике, а сейчас на Украине проходят без реакции европейской интеллигенции, её общественного мнения. И это страшно, потому что при подобном попустительстве расцвёл и пришёл к власти Гитлер.

– А как ваш отец смотрел на отторжение Крыма от России?

– Он до него не дожил. А в 1954-м мы это так не воспринимали: Советский Союз был единым государством. И национальная политика, что декларировалась властью, говорила о дружбе, любви и равенстве всех народов, входящих в СССР. В республиках преподавался национальный язык, на нём печатались газеты, местные элиты входили во власть. Я жил в это время на Украине и в украинской школе учил украинский язык, а в русской школе в Эстонии – эстонский. Считаю, что наш президент занял очень правильную позицию. Он достойно проводит политику России, собирая камни, которые были разбросаны. Я смотрю, как ведут себя многие политические деятели у нас, на Западе, и не знаю другого человека, который сегодня вызывал бы большее уважение, чем он. Он возмужал как политик, как глава государства и просто как человек.

– Вы снимались в «Человеке-амфибии» в Крыму. Были там потом, какое впечатление?

– Несколько раз был в Керчи, видел запустение: разваленные заводы, закрытые верфи в Николаеве. Купили их киевские олигархи, ничего не делали, только дач себе там понастроили. Они воспринимали Крым как подачку, как чужое, эти киевские вожди.

– Как вы относитесь к тому, что татары предъявляют права на Крым?

– Татары вернулись, потому что они тоже там жили. И надо относиться к ним уважительно, тем более что по отношению к ним поступили несправедливо.

– Наша жизнь не ухудшится от того, что Россия будет вкладывать средства в Крым?

– Мы только крепче станем. У нас будет замечательный период возрождения. Сильное государство уважают. В мире всегда уважали и уважают тех, кто позволяет себе иметь собственную точку зрения. К тому же добровольно никто не отдаёт выходы к морю. За это воевал когда-то Пётр I, отец Ивана Грозного – Василий III. А из Крыма на нас были постоянные набеги. Нас больше будут уважать в мире. Злобиться, ненавидеть, но уважать. И это лучше, чем стелиться под них. Посмотрите, как нам начинают диктовать не только свою политическую и финансовую волю, но и свою культуру, взгляд на мир. Но с такой страной, как Россия, это не получится: она воистину феномен – мировой, культурный, цивилизационный.

Логотип versia.ru
Опубликовано:
Отредактировано: 07.04.2014 15:40
Комментарии 0
Наверх