Это интервью оказалось самым необычным, которое мне довелось брать. Оно началось, когда Рената находилась в разгаре съёмок своего фильма, а закончилось на Московском международном кинофестивале в Москве, когда эта же картина – «Последняя сказка Риты» – уже попала в состав конкурсной фестивальной программы.
– Почему именно на этот кинофестиваль вы отдали свой фильм?
– К Каннскому я не успевала закончить свою работу, а по окончании первым фестивалем, который предложил мне показ «Последней сказки Риты», был московский. Я решила не полагаться на призрачные надежды и с удовольствием приняла конкретное предложение отборщиков ММКФ. Кроме того, была совершенно свободна, когда снимала фильм, так почему должна была стать несвободной и ожидать чьих-то решений о фестивальной судьбе фильма?
– Вы довольны результатом?
– Конечно. Но в то же время за два года работы над фильмом мне довелось испытать как большие человеческие разочарования, так и большие очарования.
– Какое у вас впечатление от этой работы?
– Это было безумие. Фильм я сняла на собственные деньги и малым количеством людей. Самыми главными моими соратниками были артисты и художники. Это был смертельный эксперимент. Зиму снимали в 45 градусов жары, в шубах, а лето – в 40 градусов мороза под Москвой. Снимали всё в одном подвале и незаконно на улице. Потому что подкупать московских чиновников денег не было. Всё сделано без большого штата съёмочной группы – были только я и две ассистентки... Я благодарна актёрам, которые были готовы на любые жертвы ради искусства. От меня остались шмотья здоровья. Знаете, как тяжело снять фильм?! Донести что-то из точки А в точку Б, от бумаги до экрана. Мне не хватило денег на хороших операторов и хотелось бы заплатить своим актёрам более крупные гонорары. Кино – это ведь и есть шаманизм. Быть может, оно раздражает, но ты не можешь оторваться.
– А почему вы решили не брать денег?
– Решение было принципиальным, как некий жест в сторону искусства. Это мой способ омоложения – потратить все имеющиеся деньги и начать всё с чистого листа.
– Много ли изменений произошло за время работы над этим фильмом?
– Не много. Поменялось название, снимала картину «Их было три подруги», и постоянно менялись операторы. Да, и на главную роль некоей сущности планировалась другая актриса. Но в итоге мне пришлось в фильме сыграть одну из главных ролей с Татьяной Друбич и Ольгой Кузиной. И это оказалось лучше. Мне проще с собой найти общий язык. Мой фильм, как обычно, про любовь и смерть. Почему они вместе? Потому что смерть – вечная спутница любви, практически сестра, только её все отчего-то боятся. Но без неё не было бы никакой ценности жизни.
– Вы в фильме – сама Смерть, и по роли, и по сути – изысканная и благородная...
– Моя роль – это некое мифологическое существо в современных условиях, которое именно подделывается под человека: пытается общаться, выпивать в компаниях, но главная её задача – собирать красивые души и сопровождать их в последний путь. Именно моя героиня сопровождает Маргариту Готье в течение последних 13 дней её жизни. По жанру это сказка в условиях сегодняшнего города, но для меня это быль – я в такие «расклады» абсолютно верю. За всеми есть досмотр в высшем смысле: если смерть уважает человека, она его всегда предупреждает заранее.
Глава МВД России Владимир Колокольцев наградил старшего лейтенанта полиции Рената Хужахметова медалью «За спасение погибавших». Сотрудник полиции спас тонувшего ребёнка.
– Ваша героиня приходит к своим любимым людям под видом медсестры Тани Неубивко. А вы сами как к смерти относитесь?
– , именно для этого и дана нам жизнь, в которой надо не потреблять, а отдавать, любить. А переход «в смерть» – это как облегчение, когда ты касаешься финишной ленточки, просто этот вздох облегчения тоже нужно заслужить. С этой темой я ни в коем случае не заигрываю, я сама и есть эта тема. Я с большим знанием и пиететом к ней отношусь и не различаю этих переходов из жизни в смерть. Все мои мёртвые, они для меня живые. Мы же всего-навсего лишь оболочки. А за ними есть нечто большее. Мы все будущие мёртвые. Поэтому я и не боюсь смерти. Что ж я буду бояться саму себя? Я не цепляюсь за землю потому, что знаю: на самом деле все бессмертны. А если кому-то страшно, лучше держитесь от меня подальше.
– А почему у вас в фильме все курят?
– Это просто кинематографичный аксессуар, а не пропаганда курения. Тем более что ни один из курительных брендов меня не финансировал. К финансированию на последней стадии подключился «Абрау-Дюрсо», и поэтому мы все пьём шампанское.
– У вас впервые в фильме появился актёр, который создал положительный мужской образ...
– Да, это Коля Хомерики. Он, как оказалось, не только режиссёр, но и хороший драматический актёр. Я первоначально планировала лишь небольшой эпизод, но благодаря Коле этот эпизод разросся до роли, а Коля оправдал наши ожидания и ответил за весь мужской род. Настоящих мужчин ведь мало.
– Сейчас многие представители культуры начали заниматься политикой. А вы?
– Это такое насилие, когда творческого человека заставляют вовлекаться в общественную активность. Я этого не хочу. Я хочу заниматься только тем, в чём понимаю, и отвечать лишь за себя саму. Я – женщина из Советского Союза, и мне кажется, лишь в том случае, если меня станут травить дустом, тогда я, может быть, и начну, а пока я могу работать, мне эти темы скучны. Меня всё это разочаровывает. Политика – самый низкий в духовном смысле жанр для меня.
– Вы очень любите сказки и часто в них снимаетесь...
– Сейчас, по-моему, лучше всего снимать сказки. Не случайно этот жанр так популярен на Западе: сказки снимают и Тим Бёртон, и Тьерри Гиллиам, и Джеймс Кэмерон. Да и у нас сказки становятся очень популярными. Перед съёмками своего фильма я снималась в удивительном проекте Екатерины Гроховской – фильме-сказке «Волшебный кубок Роррима Бо». У меня была роль пионервожатой, в которую неожиданно вселился дух колдуньи Вергильды. Этот дух 500 лет назад заточили в волшебный кубок, где он и томился все эти годы. Это фильм-сказка. И мне кажется, что «Волшебный кубок» очень важен для нас. Он абсолютно российский, без западных вливаний и инвестиций. Он – прецедент с уникальными декорациями и творческим подходом. И даже техникой съёмки в популярном сейчас формате 3D. Это фильм семейный.
Когда он выйдет на наши экраны, я, конечно, приду на премьеру с моей дочерью Ульяной. Правда, она уже была на съёмочной площадке и даже показала мне, как нужно красиво падать, когда тебя бьют. Есть в сценарии такой эпизод, когда я подвергаюсь нападкам этих абсолютно несносных пионеров.
– Какое будущее ждёт вашу дочь? Вы задумываетесь над этим?
– Конечно. Я постараюсь не оставить ей никакого капитала, кроме образования и жилплощади, потому что у богатых отпрысков, по моим наблюдениям, совсем не остаётся желания чего-то достичь. Поэтому пусть она сама.
– Вы всегда в своих фильмах великолепно одеты...
– Мне нравится работать над костюмами. Как это было в «Волшебном кубке». У нас с Катей получился хороший союз, мы понимали друг друга с полуслова. Как говорится, рыбак рыбака видит издалека, и обе привносили в проект что-то своё. Это касалось и костюмов, и диалогов. Я сама долгими ночами пришивала на костюмы жемчуг и бисер. А если учесть, что у меня в фильме пять платьев, то поработать пришлось много. То же самое можно сказать и о «Последней сказке Риты». От дизайнеров там всего ничего. Большинство платьев доставалось из моего собственного шкафа или шилось. Я люблю красиво наряжать своих персонажей. Не терплю унылые картинки. Конечно, в жизни так никто не ходит. Но я ведь рассказываю свою версию реальности.
– Вы в последнее время явно демонстрируете интерес и к повседневной моде. Стали лицом косметической компании L’Oreal, побывали в столице моды Париже и сделали великолепный цикл о нижнем белье, да и в моде casual говорите своё слово...
– Мне очень нравится лореалевский слоган «Ведь я этого достойна». Уверена, что в нашей стране, где у всех женщин самооценка занижена, его нужно говорить себе чаще. А вместе с одной отечественной модной компанией я разрабатываю коллекции модной одежды. И мы – я и мои соратницы – в этом сезоне решили разбушеваться. И мы бросились привносить нечто сказочное и русское, не краденное ни у кого из народов мира, а исконно своё. Я активно перелистала альбомы с картинами Серова, Бакста, Бенуа, Врубеля, посещала выставки старинных жостовских подносов.
И каждый раз я ловила себя на мысли: пока женщина не опускает руки в своей борьбе за себя, она хочет быть особенною, единственною. Многие идут по пути – одеться, как все, а это ложный, невозможный путь, там ведь такие худые «отфотошопленные» девочки лет 15, а мы – женщины из плоти и с человеческими пропорциями и не можем себе позволить надевать всё такое разноцветное, сверкучее, прозрачное, короткое, карнавальное. А ещё в одной древней книге я прочитала и запомнила на всю жизнь приметы настоящей колдуньи! Среди многочисленных пунктов там был один – склонность носить зелёное. И как это полезно женщине сочетать в себе эти приметы и способности – быть тёплой и доброй волшебницей в этом мире, где так много зла и жестокости, но всё-таки недоступной и таинственной.
