Патриарх Кирилл подписал петицию за запрет на проведение абортов в России. 80 лет назад Совет народных комиссаров СССР уже издавал постановление «О запрещении абортов…». Необходимость такого радикального шага власти объясняли стремлением увеличить численность народонаселения «встающего с колен» государства рабочих и крестьян. Однако результатом подобной политики стало резкое увеличение женской смертности, детоубийства и расцвет подпольных абортариев.
Придя в октябре 1917 года к власти, большевики ломали не только институты бывшей империи, но и сложившиеся моральные скрепы. Призывая активно втягивать женщин в общественную жизнь, революционные идеологини в лице Александры Коллонтай провозглашали: в стране победившего социализма женщины не должны проводить время только на кухне и у детских люлек. А потому каждая должна иметь возможность сама решать, рожать ей или не рожать.
В результате в ноябре 1920 года постановлением наркоматов юстиции и здравоохранения производство абортов в Советской России было официально разрешено. Сами операции при этом проводились бесплатно. Таким образом, РСФСР стал первой в мире страной, легализовавшей искусственное избавление от беременности.
«Мы оба являемся отцами этого ребёнка»
Впрочем, инициатива революционных феминисток вряд ли прошла бы, не поддержи её нарком здравоохранения Николай Семашко. Успев в своё время поработать врачом в провинции, он хорошо представлял себе ситуацию. Поскольку в Российской империи аборт считался умышленным детоубийством и карался тюрьмой, женщины обращались к разного рода знахаркам и бабкам-повитухам, от которых выходили с жуткими осложнениями. Потому лучше уж пусть операции проводятся в больничных условиях и под наблюдением врачей. К тому же революция существенно раскрепостила нравы – проведённый среди молодых рабочих опрос показал, что 63% юношей и 47% девушек в возрасте до 18 лет имели половые связи. Иметь одновременно по два-три партнёра в среде комсомольских активистов считалось обычным делом. При этом знания о предохранении и половой культуре вообще у молодёжи, зачастую не получившей никакого образования, отсутствовали напрочь. Это неудивительно, учитывая, что некоторые революционные деятельницы, в частности Полина Виноградская, называли контрацептивы «элементом буржуазного разложения». Глава Женотдела ЦК РКП(б) Софья Смидович описывала случай: «Недавно в одном из центральных городов Союза к заведующему Отделом охраны материнства и младенчества два бравых рабфаковца вкатили коляску с требованием принять на воспитание их коллективного ребёнка. «То есть как это?» – удивилась заведующая. «Ну да, – взволнованно заявляют рабфаковцы, – мы оба являемся отцами этого ребёнка, так как одновременно были в половой связи с его матерью».
Таким образом, аборты становились для государства единственной возможностью избежать массового оттока женщин из экономики, требующей большого количества рабочих рук. Которые, кстати, также особенно не стремились беременеть. В результате при возникновении вопроса «рожать или не рожать?» советские женщины начали всё чаще выбирать второй вариант. Так, с 1924 по 1928 год количество официально проведённых операций по прерыванию беременности в Ленинграде увеличилось более чем в 6 раз, а 6–8 абортов у одной женщины стали обычным явлением.
Потому очень скоро власти начали задумываться о том, что доступность абортов, возможно, не такое уж полезное дело. Для начала было решено создать «абортные комиссии», которые регулировали очереди на операцию. В 1926-м запретили прерывание первых беременностей. Спустя четыре года аборты и вовсе стали платными. При этом стоимость их регулярно повышалась, а в 1934 году цены привязали к доходам семьи – за избавление от бремени приходилось отдавать почти четвёртую их часть.
Но и это не помогло. В результате в июле 1936 года Постановлением ЦИК и СНК «по просьбам трудящихся» аборты в СССР полностью запрещались.
Жертвы абортов
Одновременно за незаконное производство операций вводилось наказание для медиков и самих женщин. Однако вряд ли стоит говорить, что ставка на репрессии провалилась – как и прежде, советские женщины продолжали заниматься сексом не только в целях деторождения, но и для удовольствия, в отсутствии контрацепции активно беременели, после чего сам собой вставал вопрос об избавлении от плода.
«Нормой в советском обществе стали криминальные аборты, – пишет доктор исторических наук Наталия Лебина. – Незаконные операции по прерыванию беременности проводили как профессионалы-гинекологи, так и люди, не имевшие никакого отношения к медицине. В 1936 году из тех, кого привлекли к уголовной ответственности за производство абортов, 23% были врачи и медсёстры, 21% – рабочие, по 16% – служащие и домохозяйки, 24% – прочие. Несмотря на преследования, подпольные «абортмахеры» не имели недостатка в клиентуре. Лишённые возможности обратиться к врачу, женщины часто избавлялись от беременности самыми варварскими способами».
Так, Лебина приводит воспоминания жительницы Ленинграда: «Саша поговорил со знакомым фельдшером. Тот, как узнал – пятый месяц, отказался, сказал, без больницы не обойтись. Потом я нашла девчонку, которая делает аборты. Велела приготовить хозяйственное мыло кипячёное. Я всё приготовила, она пришла, влила мне это мыло…».
Естественно, что показатели женской смертности от подпольных операций мгновенно пошли вверх. Если же женщина успевала попасть в больницу и выживала, ей грозил суд. Из-за этого многие беременные боялись делать аборт, предпочитая родить, а затем убить новорождённого. В конце 30-х годов, как свидетельствует Наталья Лебина, детоубийства составляли 25% от общего количества всех совершаемых в стране убийств. Младенцев убивали штопальными иглами, топили в уборных и просто выбрасывали на помойку.
Показательно, что рожать по приказу государства не стремились не только работницы и крестьянки, но и супруги советских служащих. Как пишет историк, в феврале 1940 года прокурор Ленинградской области направил в обком секретную записку, в которой указывалось: «Наибольшее число незаконных абортов в этом районе произведено жёнами ответственных работников. Установлены случаи самоаборта, использования услуг подпольного абортмахера – жена редактора районной газеты, жена завотделом райкома, жена помощника райпрокурора, жена судьи».
«Нет сил больше рожать»
Почему же женщины так не хотели рожать? Для большинства причиной являлись бедность и отсутствие жилья. В 1948 году на приём к председателю Президиума Верховного Совета СССР Николаю Швернику пробилась молодая пара, умолявшая разрешить сделать аборт. Как выяснилось, супруги уже три года состоят в браке и имеют ребёнка, но до сих пор живут раздельно – муж ночевал в фабричном общежитии, она – в комнате с мачехой и её дочерьми. Плачущего ребёнка по требованию мачехи по ночам отправляли к отцу. В получении своего жилья им повсюду отказали, потому рождение второго ребёнка стало бы для семьи катастрофой. Шверник выслушал ходоков, признал наличие жилищной проблемы и «в порядке исключения» дал разрешение на аборт.
Более состоятельные семьи отказывались от рождения детей по более прозаической причине – в отсутствие средств контрацепции незапланированное рождение третьего-четвёртого-пятого ребёнка совершенно не входило в их планы. «Прошу убедительно, как многодетная мать четверых детей (старшему 6 лет, средним – 4 и 3 года, самому младшему – всего 5 месяцев), разрешить сделать медицинский аборт, – писала Ворошилову А. Копылова. – Я устала, мне нужно хоть немного отдохнуть, ведь я не машина выпускать в год по двое детей. Нет сил больше рожать и вскармливать грудью».
В такой обстановке страна прожила до середины 50-х годов, когда министр здравоохранения Мария Ковригина отважилась заявить, что советская женщина не может превращаться в «существо, которое должно рожать и рожать». Приведя статистику женских смертей, она доказала, что запретительная политика больше вредит демографии, нежели развивает её. В результате в 1955 году запрет на аборты был снят. Одновременно по настоянию Ковригиной устанавливались меры поддержки беременных, увеличивался срок декретного отпуска, вводилась материальная помощь для многодетных и одиноких матерей. Таким образом Ковригина разрешила спор, который сегодня вновь ведут меж собой сторонники и противники абортов: улучшение условий жизни граждан и их просвещение в деле планирования семьи работают на демографию намного лучше, нежели тотальные запреты и репрессии. Хотя заниматься вторыми, безусловно, намного проще.
Парламент Польши намерен рассмотреть закон о полном запрете абортов в стране. Для женщин, прервавших беременность, рекомендуется ввести уголовное наказание. Инициатива уже встретила жёсткую критику – противники законопроекта ссылаются на то, что такая мера приведёт к возможному росту женской смертности. Кроме того, права на аборт в таком случае лишатся жертвы насилия.
