Версия // Власть // Окажемся ли мы в энергетическом аду в будущем?

Окажемся ли мы в энергетическом аду в будущем?

1359

Пятый уголь

В разделе

Россия многие годы является ведущей мировой энергетической державой, располагающей одной третью мировых запасов газа, одной десятой — нефти и одной пятой — угля. Эти три составляющие оказывают подавляющее влияние на экономику страны, её социальную сферу, оборону и безопасность. Но только к углю российское государство относится пренебрежительно, хотя именно этот энергетический ресурс через 30—50 лет может стать определяющим источником дохода и конкурентоспособности не только для нашей страны, но и для всего мира. В противном случае прежде всего российское электричество станет самым дорогим в мире, за основные издержки которого платить придётся в первую очередь россиянам.

Топливно-энергетический комплекс был и остаётся фундаментом развития экономики страны. ВВП России на 25% формируется за счёт энергоресурсов. Это сырьё обеспечило России до 40% налоговых поступлений в бюджет в 2004 году, а с учётом таможенных платежей — до 70% всех валютных поступлений страны от экспорта. Существенная часть в энергетическом богатстве страны принадлежит угольной промышленности. Однако в отличие от нефтяной и газовой сферы государственным вниманием она практически обделена. Российские власти пока не готовы загадывать на несколько десятилетий вперёд, чтобы не повторять ошибок своих предшественников и сделать развитие российской энергетики стабильным, а стоимость российской электроэнергии низкой.

По разведанным запасам угля Россия занимает второе место в мире после США с запасами от 157 до 171 млрд. тонн. На долю Российской Федерации приходится около 6% мирового экспорта угля. Российские компании «Сибирская угольная энергетическая компания» и «Кузбассразрезуголь» уступают только китайским (Китай занимает первое место в мире по угледобыче с 2 млрд. тонн в год) и нескольким транснациональным, которые добывают уголь в Австралии, Колумбии, ЮАР и Индонезии. География российского экспорта охватывает три десятка стран.

При этом энергетический потенциал сырьевой базы российской угольной промышленности существенно превышает нефтегазовый. При современном уровне добычи углеводородного сырья в мире природного газа хватит на 50 лет, нефти — на 90 лет, а угля — более чем на 800 лет. Это осознают многие развитые страны, например в США и Германии на угольном топливе производится более половины электроэнергии, а в Китае, Австралии, Дании и Польше — от 70 до 90%.

В России в производстве электроэнергии доля угля весьма незначительна. В структуре топливного баланса электростанций РАО «ЕЭС» по видам топлива уголь составляет лишь 25%, тогда как газ — более 70%. Подобный дисбаланс неизбежно приведёт стоимость электроэнергии России в зависимость от постоянно растущей цены на газ и нефть на внешних рынках, тогда как уголь всегда будет самым доступным сырьём для внутреннего потребления. Кроме того, уголь является незаменимым технологическим сырьём для металлургической, химической и других отраслей промышленности.

В СССР особенно активно наращивать мощности угольной промышленности начали в 1950—1975 годах, достигнув ежегодной добычи в 400 млн. тонн к 1989 году. При этом угольная промышленность весьма щедро дотировалась государством. Причём не только в советское время, но и перед приватизацией. В 1993—1994 годах размер дотаций превышал 1% ВВП. В абсолютных величинах он составил в 1993 году $1,75 млрд., тогда как совокупная выручка от продажи угля была около $1,6 млрд., а в 1994—1996-м превышал $2 миллиарда. Отрасль была безнадёжно убыточной и копила налоговые долги перед государством. После сокращения объёмов добычи и либерализации цен с 1992 года на продукцию и железнодорожные перевозки, а также после отмены перераспределения прибыли между ставшими самостоятельными угольными предприятиями убыточность отрасли в одночасье выросла в 10 раз.

По теме

Когда государство осознало, что теряет деньги в отрасли два раза (один раз — когда дотирует, второй — когда не получает налоги), оно решило поискать спасения для неё в приватизации, благо попутно можно было освоить и кредиты Всемирного банка, выделенные на эти цели. Возможности для приватизации были созданы ещё указом Президента России Бориса Ельцина от 30 декабря 1992 года № 1702 (тогда на основе государственных предприятий угольной отрасли было создано более 500 акционерных обществ), но реальные продажи начались несколькими годами позже.

К началу реструктуризации угольной отрасли на территории России в 1993 году действовало 205 шахт, из которых 42 располагались в Восточном Донбассе, 68 — в Кузнецком бассейне, 18 — в Печорском, 11 — в Кизеловском, 20 — в Подмосковном, 13 — на Дальнем Востоке, 11 — на Сахалине и 10 — на Урале. Ими добывалось до 127 млн. тонн угля. Кроме того, действовали 65 разрезов в Кузнецком, Канско-Ачинском и Южно-Якутском бассейнах, на месторождениях Восточной Сибири и Дальнего Востока. Они добывали до 170 млн. тонн угля.

В угольной промышленности России сейчас занято свыше 400 тыс. человек. От неё зависит жизнь почти такого же числа пенсионеров и бывших работников отрасли. Вместе с семьями это примерно 3 млн. человек. Угледобыча является основной и жизненно важной сферой деятельности для населения 64 угольных городов и 76 крупных административных посёлков городского типа. Особенно важна эта сфера деятельности для 800 пришахтных посёлков, где угледобыча была и остаётся стержнем социально-экономической жизни. Во многом социальное благополучие данных регионов зависит от деятельности уже сформировавшихся участников угольного рынка страны. Крупнейшими производителями угля в России являются СУЭК, «Кузбассразрезуголь», «Русский уголь» и металлургические компании «Евразхолдинг», «Северсталь» и «Мечел». На долю этих шести компаний приходится три четверти добычи угля в России. Крупнейшей угольной компанией остаётся СУЭК, которая обеспечивает около 30% поставок на внутреннем рынке и 20% экспорта.

В последние два-три года в отрасли возродился инвестиционный процесс, хотя затрагивает он главным образом предприятия крупных холдингов. Разительные отличия наблюдаются на каждом шагу. В Хакасии, где в этом году ожидается рекордный для республики уровень угледобычи, рядом с благоденствующими разрезами и шахтами СУЭК и «Русского угля» соседствует шахта «Енисейская», где в апреле 2004 года 220 работников шахты объявили сухую голодовку в связи с многомесячными задержками заработной платы. Шахтёрам ничего не оставалось, как начать голодовку, в результате которой некоторые из голодавших были госпитализированы, а директор Тен Ен Так был привлечён к уголовной ответственности прокуратурой республики. В конце концов его признали виновным в систематических невыплатах зарплаты, тогда как деньги в бухгалтерии шахты были. Правда, приговорили его всего лишь к уплате 80 тыс. рублей штрафа и лишили на 3 года права занимать руководящие должности. И только.

Но даже если бы ему дали срок, как Ходорковскому*, это не решило бы проблемы. Угледобывающей промышленности — очень капиталоёмкой отрасли — для модернизации и развития требуются миллиарды и миллиарды рублей. А малый бизнес, он потому и малый, что больших денег у него нет.

У лидеров отрасли в последние годы средства для инвестиций появились. Российским углепромышленникам удалось (хотя и не очень сильно) потеснить иностранных конкурентов в Европе и Азиатско-Тихоокеанском регионе, где уголь значительно дороже, чем в России. Кошельки зарубежных энергетиков и металлургов дали российским угольщикам возможность начать замену устаревшей техники и реализовывать такие ориентированные на экспорт проекты, как строительство собственных портов. Некоторые, как «Кузбассразрезуголь», делают это в европейской части страны, а некоторые, как СУЭК, — на Тихом океане, попутно загружая БАМ.

Однако далеко не везде так хорошо. Если активно экспортирующий Кузбасс вернулся к рекордным объёмам угледобычи советских времён, то громадные разрезы в Восточной Сибири, поставляющие дешёвый, по 200—300 рублей за тонну, уголь для отечественных электростанций, работают вполсилы. СУЭК жаловалась на то, что мощнейшие Берёзовский и Азейский разрезы каждый год простаивают по нескольку месяцев. Энергетикам не нужно столько угля, поэтому предприятия, способные добывать до 15 млн. тонн, выдают на-гора не более пяти. Берёзовская ГРЭС, в принципе способная поставлять дешёвую электроэнергию на Урал, едва загружена на половину своей мощности, меж тем на Урале в топках электростанций горит бесценный природный газ.

По теме

Пока он бесценный потому, что продаётся на внутреннем рынке за бесценок, но через несколько лет станет бесценным по другим причинам. Политика правительства в тарифной сфере и требования ВТО неизбежно будут означать ускоренное повышение цен на газ внутри России до мирового уровня. Ограниченность запасов нефти и газа тоже в перспективе не оставляет альтернативы углю на отечественном рынке. С каждым годом наша страна просто обречена на увеличение угледобычи и потребление угля в качестве основного энергоносителя для электростанций.

Но для того чтобы российская электроэнергетика и производство смогли успешно развиваться в ближайшие 100 лет, необходимо развивать угольную энергетику. Остаётся решить главную задачу: где взять средства для необходимой реконструкции и модернизации энергетических объектов? В этом вопросе никак нельзя будет обойтись без помощи государства, особенно с учётом того, что нужно ориентироваться не на допотопные станции образца 70-х годов прошлого века, а на современные вроде той, что должна построить к 2015 году в Пенсильвании компаниия «ФьючерДжен Индастриал Эллаенс». У неё будет нулевой выброс парниковых газов. Наивно было бы полагать, что угольные компании вроде «СУЭК» и «Кузбассразрезугля», вроде бы проявляющие интерес к энергетике, смогут самостоятельно профинансировать всю модернизацию угольной энергетики. Инвестиционная программа СУЭК хоть и самая крупная в отрасли (более $300 млн. в 2005 году), но её на проект, подобный «ФьючерДжен Индастриал Эллаенс», всё равно не хватит. Эта угольная электростанция стоит $950 миллионов. И ведь ещё надо магистральные линии электропередачи из Сибири на Урал, Дальний Восток и в Китай строить.

У России, пожалуй, нет альтернативы в развитии энергопотребления, кроме угля. Но если российские власти не предпримут кардинальных мер, направленных на расширение потребления угля в энергетике, то энергетического кризиса или запредельного роста тарифов на электроэнергию стране будет избежать очень тяжело. Вроде бы понимание необходимости таких перемен есть. «Нам нужно постепенно менять энергетический баланс в стране, — сказал недавно российский президент в ходе телемоста, обращаясь ко всей стране. — Нужно, чтобы и другие энергетические ресурсы, не только нефть и газ, были востребованы и были экономически привлекательными для экономики и для бытовых потребителей. Ну и такой ресурс, как угольный, конечно, крайне важен». И пообещал помогать, имея, возможно, в виду и Стабфонд. А почему нет? Чем не цель — создание экономичной и экологичной угольной энергетики будущего?

В США, например, — цель. Из $950 млн., которые идут на проект «ФьючерДжен Индастриал Эллаенс», минэнерго США выделяет $620 миллионов.

Государству надо продемонстрировать, способно ли оно учитывать национальные интересы и интересы бизнеса, радея о благосостоянии россиян на ближайшую перспективу. Шанс ещё есть...

Угольная отрасль: от возрождения — к устойчивому развитию

Аман ТУЛЕЕВ, губернатор Кемеровской области:

— Сразу скажу: поднимаемые проблемы, связанные с выживанием угольной отрасли, сегодня во многом неактуальны. Точнее, часть острейших из них уже решена, другая — решается, причём, подчеркну особо, в рамках общей политики государства по обеспечению своей энергетической безопасности в целом и развитию угольной отрасли в частности.

Начну с главного — с приватизации отрасли, в которой многие до сих пор видят корень её нынешних (действительных) проблем. Думаю, меня, открыто боровшегося против сворачивания в стране угледобычи в 1990-х, никто не упрекнёт в оправдании негативных, социальных прежде всего, последствий этого процесса. Так же, как никто не может отрицать, что я всегда выступал за выравнивание топливно-энергетического баланса страны за счёт повышения в нём доли угольной составляющей.

Тем не менее ответственно говорю: реструктуризация угольной отрасли, ставшей практически целиком частной, — одна из немногих удавшихся наших реформ. Ведь эта отрасль — единственная в промышленности страны — превысила докризисный уровень производительности труда. Причём вдвое! Больше того, извечно убыточная угледобыча — впервые в истории — вышла на уровень рентабельности. Если в советское время на каждую тонну угля государство выделяло дотации, то теперь его производство начало самоокупаться. Увеличение объёма производства после закрытия убыточных предприятий и рост инвестиций дали эффект.

По теме

Переломным для отрасли стало заседание по её развитию президиума Госсовета РФ под председательством Президента РФ В.В. Путина в августе 2002 года в Междуреченске. Принятые тогда решения не только зафиксировались обязательствами правительства по решению проблем (социальных прежде всего) отрасли, но и существенно скорректировали проект Энергетической стратегии России. Значение нефти и газа как основных энергоносителей сохранится лишь до 2010 года, и уже к 2020-му доля угля в топливно-энергетическом балансе страны должна возрасти на треть. Что существенно укрепит как систему энергоснабжения страны, так и её энергетическую безопасность.

Всё это и предопределило нынешний рывок угольщиков. Как в целом в стране, так и в Кузбассе, которому удалось привлечь в отрасль крупный капитал при, кстати, непременной его обязанности участвовать в решении социальных задач региона. С приходом новых собственников не просто прекратилось огульное закрытие шахт — начался бум строительства новых и реновации действующих предприятий. Только за последние четыре года в области появилось 11 новых угледобывающих предприятий общей проектной мощностью 22,9 млн. тонн. Уже сегодня они дают почти треть общего объёма прироста угледобычи. Но главное, за счёт новых 10,5 тыс. рабочих мест удалось трудоустроить горняков с ликвидируемых предприятий и не обрушить жизнь в шахтёрских городах и посёлках. И это только при половинном освоении мощностей «новичков»! Строятся ещё 15 шахт и разрезов общей годовой мощностью 20 млн. тонн.

В своё время импульс инновационному развитию Западной Европы дали межотраслевые концерны, объединившие производство стали. Аналогичные процессы сейчас и в угольно-металлургическом комплексе Кузбасса. Именно холдинговые ФПГ, управляющие замкнутой цепочкой предприятий этих отраслей, модернизируют сегодня экономику региона. Благодаря мощным финансовым вливаниям, в том числе и со стороны ФПГ, инвестиции в угольную отрасль в сравнении с 1998 годом увеличились на 20 млрд. рублей, составив в минувшем году рекордные 22,5 млрд. рублей, 70% которых приходится на строительство новых высокомеханизированных предприятий и на модернизацию действующих. При этом за последний год производительность труда шахтёров выросла на 9%, а их средняя зарплата — почти на треть. Всего же за последнее пятилетие зарплата угольщиков выросла в 4,5 раза, и сегодня речь идёт об уровне в 30 тыс. рублей ежемесячно уже через два года. Ну а 159 млн. тонн угля, добытого нашими горняками в минувшем году, уже вывели нас на уровень, предусмотренный Энергетической стратегией лишь к 2010 году. Сегодня угольные компании региона всё больше вкладывают средства в переработку угля, существенно повышающую рентабельность отрасли. А с ней и в повышение заработков горняков и восстановление подорванной угольными же разработками экологии Кузбасса.

Тут самое время посмотреть, как преодолеваются негативные последствия реформы отрасли. В начале реструктуризации массовое закрытие шахт велось впопыхах, с грубым нарушением ведения ликвидационных работ.

В результате из-за подтоплений и подвижек почвы в шахтёрских поселениях стало попросту опасно жить. И основной проблемой стало переселение людей из аварийного и ветхого жилья, по которому государство годами не выполняло своих обязательств. И лишь после упомянутого заседания Госсовета дело не только сдвинулось, но и пошло темпами, позволяющими реально решить эту проблему уже через четыре-пять лет. Однако проблема аварийного и ветхого жилья в нашей области приобрела остроту не только в связи с закрытием шахт. В целом в Кузбассе надо переселить 40 тыс. семей, проживающих в домах довоенной постройки. Из них треть расположена на подработанных шахтами территориях, остальные, а это в основном дома барачного типа, рассыпаются исключительно из-за ветхости. Только за последние три года мы переселили свыше 11 тыс. семей, проживающих в таких домах. При этом мы работаем по схеме 50:50. То есть половину денег на новостройки даёт центр, а половину — областной и местные бюджеты Кузбасса. Выделяют средства на это и угольные компании, с которыми областная администрация ежегодно заключает соглашения по совместному решению как производственных, так и социальных проблем.

По теме

В этих соглашениях прописаны обязательства компаний как по развитию производства, включая повышение безопасности и оплаты труда своих работников, так и по реализации социальных программ шахтёрских поселений: от строительства жилья до развития ЖКХ, помощи медицинским и образовательным учреждениям, детдомам, финансирования детского отдыха и дополнительного пенсионного обеспечения ветеранов.

Никакой крупный (не только угольный) бизнес в Кузбассе вообще не вправе работать без таких соглашений с властью.

В этом и есть их обоюдная социальная ответственность. И такой опыт не повредил бы не только Хакасии, но и другим нашим регионам.

КОММЕНТАРИИ

Наум ИЗЫГЗОН, заместитель директора ФГУП «ЦНИЭИуголь», доктор экономических наук:

— Как сложилось, что в структуре топливного баланса российских электростанций по видам топлива газ занимает ключевое место, то есть до 70%?

— В своё время Госплан рассматривал газ в качестве переходного сырья для электростанций, тогда как основной упор планировалось делать на обновление оборудования и переход на уголь. Этот переходный газовый период затянулся. Однако, по подсчётам Института энергетической политики, к 2010 году должен быть дефицит газа при развитии его потребления на нынешнем уровне порядка 222 млрд. куб. м газа. Учитывая потребность в бытовом газе, России фактически придётся переходить на уголь вне зависимости от того, есть у неё такое желание или нет. Сегодня стоимость газа в России ниже угля на внутреннем рынке во многом из-за его низкой себестоимости. Не раскрою секрета, если скажу, что высоконапорные месторождения газа быстро истощаются. Нашей стране приходится разрабатывать низконапорные месторождения, что значительно дороже.

Однако и повышение себестоимости газа это ещё не всё. В мире прекрасно понимают реальное положение вещей в энергетической сфере. Поэтому во многих странах, например в США, действуют ограничения на потребление газа в электроэнергетике. Конечно, куда проще пока использовать на полную мощность газовую составляющую энергоносителей. Но не за горами то время, когда газа будет существенно не хватать, а чтобы перейти на уголь, нужно будет в сжатые сроки строить новые электростанции. Причём всё это будет происходить в мировом масштабе.

— Но ведь Правительство России прекрасно это понимает?

— Безусловно. Поэтому в России была принята так называемая Энергетическая стратегия развития страны до 2020 года. В этой стратегии предусмотрен существенный рост потребления угля. Но там же заложены модели, которые уже устарели. Так как писалась она в начале 2000 года. Те намётки, которые были сделаны в стратегии, уже устарели.

Надо также иметь в виду, что это весьма рамочный документ, без детальной проработки всех мер, которые необходимо предпринимать и бизнесу, и государству. Это должны быть и инвестиционные инструменты, и налоговые, и научные.

— В чём же основные проблемы угольного бизнеса?

— Сейчас угольные компании вкладывают средства в добычу угля. Но даже их интересы во многом ограничены двумя-тремя годами. Планировать на перспективу вряд ли кто-то, кроме крупных компаний вроде Сибирской угольной энергетической компании, может себе позволить.

— Что должно предпринять государство?

— Сегодня государство предлагает один механизм — это субсидирование процентов по кредитам. Но и эта система изначально была не совсем проработана государством. По сути, подобным образом поощрялись те проекты, которые были рассчитаны на краткосрочную отдачу, без долгосрочных вложений в изменение технологических процессов добычи угля. При этом уголь дорожал. И в стране начала складываться ситуация, когда начали давать больше кредитных субсидий. Поэтому, например, в инвестициях в развитие угольной промышленности стало больше заёмных средств и меньше собственных. То есть предприниматели стали меньше инвестировать за счёт собственных средств, а просто начали направлять на это заёмные средства, так как проценты по кредитам стали для них ниже уровня инфляции. На мой взгляд, нужно поощрять прежде всего долгосрочные проекты.

По теме

Также нужны специальные налоговые режимы. Большой глупостью было налогообложение инвестиций налогом на прибыль. В большинстве стран такого налогового безобразия просто нет.

Государство также должно стимулировать российскую электроэнергетику переходить на более устойчивое угольное сырьё, тогда как оно этого не делает. А зачем нам нужны «национальные проекты» в социальной сфере, если в ближайшем будущем себестоимость выработки электроэнергии может превысить любые социальные расходы государства?

Андрей БУНИЧ, экономист, президент Союза предпринимателей и арендаторов:

— Андрей Павлович, как вы оцениваете результаты приватизации в угольной отрасли? Каковы плюсы и минусы проводившейся в середине 90-х приватизации шахт и разрезов?

— Угольная отрасль после образования Российской Федерации находилась в кризисном состоянии. Свидетельством тому были и общее снижение потребления угля после повышения цен на его транспортировку, и постоянно вспыхивавшие шахтёрские забастовки.

Вместе с тем в период с момента приватизации 90-х годов и до 2001 года было сделано довольно много ошибок как во время приватизации, когда раздавалось всё подряд, так и уже новыми собственниками, пытавшимися порой не всегда честным путём во что бы то ни стало получить с угольных активов прибыль.

Выливалось это в то, что рентабельности шахт начали добиваться путём снижения расходов на содержание социальной инфраструктуры и соцвыплат угольщикам. Многих рабочих тысячами выставляли за ворота предприятий только ради увеличения наживы. А социальные гарантии угольщикам во многом ложились на плечи госбюджета. Всё это делалось ради одного — постоянного увеличения прибыли за счёт роста эксплуатации угольных предприятий без каких-либо оглядок на технику безопасности, планомерную работу по замене оборудования, улучшение социальных условий для работников и необходимость повышать им зарплату. Из угля пытались выжать максимум, при этом рабочие получали минимум. А органы государственной власти фактически самоустранились от своих функций регулировать справедливые условия добычи этого стратегического для страны сырья.

С другой стороны, в сильно монополизированной отрасли есть проблема возможного сговора. У нас основным потребителем угля является РАО «ЕЭС России». На сегодняшний день РАО «ЕЭС» во многих регионах только за счёт угля поддерживает свой энергетический баланс. Не секрет, что в сильно монополизированных отраслях возможен сговор, когда участники рынка договариваются о максимально выгодных для себя условиях в противовес интересам потребителей.

В такой системе весьма высок риск различной коррупции и откатов. А в конечном итоге страдает потребитель.

— Что, как вы считаете, может послужить стимулом для роста добычи угля?

— С точки зрения организации производства это, конечно, повышение технологического оснащения добычи угля и повышения её конкурентоспособности на внутреннем и мировом рынках. У нас огромные возможности для экспорта угля, есть незагруженные мощности. Но пока отсутствуют эффективные механизмы выхода на зарубежные угольные рынки. Хотя данный экспорт мог бы стать существенной статьёй дохода не только для национального бюджета, но и для многих угольных предприятий.

— Что для этого необходимо сделать?

— Реструктуризация угольной отрасли должна быть частью реструктуризации активов России в целом. Должен быть создан специальный совет, который сможет провести всеобъемлющий анализ эффективности для экономики тех или иных отраслей, а также принятых государством мер. И на основе данного анализа уже предлагать практические решения вплоть до каждого отдельного предприятия. При этом анализ этот должен производиться с учётом ситуации в мире. Необходимо посмотреть отраслевую структуру в мире и наложить её на Россию. И угольная отрасль в этом нуждается прежде всего. Очевидно, что нефть и газ в России пока могут и подождать. А вот с углем медлить нельзя. Необходимо в экстренном порядке проводить ревизию эффективности организации и управления угольного рынка и обозначать те точки роста, которые могут дать мощный стимул развития не только отрасли, но и страны в целом. Важно, чтобы вместо банальной приватизации проводилась реструктуризация отрасли, её адаптация к мировым рыночным условиям. А вот в рамках этой реструктуризации возможно принимать решения о приватизации отдельных организаций угольной сферы с целью улучшить жизнь конечных потребителей энергоуслуг, то есть россиян.

*
Ходорковский Михаил Борисович внесен Минюстом в реестр физических лиц, признанных иностранными агентами
Логотип versia.ru
Опубликовано:
Отредактировано: 18.11.2016 16:09
Комментарии 0
Наверх