27 октября исполнилось 110 лет со дня рождения певицы Лидии Руслановой. А 7 ноября в Доме музыки состоялся театрализованный гала-концерт, посвящённый юбилею прославленной исполнительницы песен «Валенки», «Я на горку шла», «Липа вековая», «Окрасился месяц багрянцем» и многих других. Корреспондент газеты «Наша Версия» побеседовала с дочерью певицы Маргаритой Крюковой-Руслановой.
–Леонид Утёсов как-то сказал про Лидию Русланову: «Её имя стало почти нарицательным: Русланова – это русская песня». Но сейчас говорят, что вашу маму на самом деле звали не Лидия Русланова, а Агафья Лейкина.
– Русланова – это действительно сценический псевдоним. А вот откуда взяли, что её звали Агафья, представить себе не могу. На самом деле она была Лидией Лейкиной.
– Есть ещё история про сына Лидии Андреевны, которого она всю жизнь искала.
– Да, знаю, но это тоже неправда, потому что искать было некого. У мамы в первом браке с Виталием Степановым родился сын. Но он прожил не больше месяца. Несколько лет назад о маме сняли документальный фильм. И там впервые рассказали историю о потерянном сыне. Якобы Виталий Степанов сбежал и забрал сына. А она его искала. Автор за кадром рассказывал, что, мол, Русланова всю войну чуть ли не в каждом солдате видела своего сына. Где-то даже слышала версию, что он и сейчас проживает за границей. Когда я спросила редактора фильма, зачем придумали такую историю, она мне ответила: «Это же так романтично и придаёт драматизм образу Руслановой. Почему это не может быть правдой?»
– Маргарита Владимировна, как познакомились ваши родители?
– Они встретились на фронте. Буквально с начала войны мама входила в первую артистическую бригаду, которая выезжала на фронт с выступлениями. В одной из таких поездок после концерта устроили товарищеский ужин, на котором они и познакомились. Папа пригласил маму после ужина пойти погулять. Во время прогулки он остановился и говорит: «Ребёнок плачет. Девочка. Показалось, наверное. Нет, правда плачет!» А потом рассказал ей, что у него есть дочь (то есть я), которая живёт в Ташкенте с его сестрами, совсем маленькая. И добавил, что очень скучает и волнуется, так как осталась она без матери! И вдруг Лидия Андреевна сказала: «Хотите, я выйду за вас замуж?» В следующий приезд они уже поженились. Время было такое, когда всё решалось очень быстро.
– А как вы с ней познакомились?
– Мама приехала в Ташкент и пришла к нам. С того самого момента, как я её увидела в 42-м, у нас установились очень доверительные отношения. Тогда она сказала: «Знаешь, Маргуша, вот так складывается жизнь, что мы теперь будем одной семьёй, одним домом, всегда вместе». Она нашла очень проникновенный, добрый, ласковый подход, и мы быстро подружились. Всю жизнь она была ко мне добра, но и требовательна, во всём любила порядок, как и папа. Я никогда не боялась родителей, делилась с ними всеми секретами. Меня всегда выслушивали. Всегда разрешали, чтобы ко мне и девочки приходили, и мальчики. Мама говорила, что мальчишки в дружбе лучше девчонок. Когда я уже была взрослой, не успею прийти на работу, как раздаётся звонок – мама интересуется, дошла ли.
Успешный бенефициар «Телеспорт Груп» Пётр Макаренко может закончить свой спортивный маркетинг за решёткой
– Правда ли, что Лидия Андреевна на собственные средства купила две батареи «катюш» во время войны?
– Мама дала 1200 концертов на фронте. Она пела перед бойцами и командирами на передовой с начала и до конца войны. И не только «катюши» приобрела, но даже один танк. Жуков наградил её орденом Отечественной войны I степени. Потом его, как «незаконно присвоенный», у неё отобрали…
– Помните, как узнали об окончании войны?
– В ночь на 9 мая нам позвонил друг семьи драматург Николай Погодин, с которым связались из ЦК и заказали победную статью. Так мы узнали, что война закончилась. Всю ночь после того, как он позвонил, все плясали, кричали, радовались. Это было непередаваемое чувство счастья. Мама тут же улетела с артистами на концерты. Буквально в первые дни после того, как кончились бои, она пела на ступенях Рейхстага. А потом дала самый знаменитый свой концерт у Бранденбургских ворот. Кстати, она спела и всеми любимые «Валенки». Песню пришлось повторить несколько раз. И каждый раз исполнение сопровождалось восторженными «ура!» и оглушительными аплодисментами. Это было такое вдохновение у всех, такое торжество и такое ликование.
– Давайте вернёмся к самой трагической истории в жизни ваших родителей. В 1948 году были арестованы генералы из ближайшего окружения опального маршала Жукова с целью добиться показаний против него. В число этих генералов входил и ваш отец, генерал Владимир Крюков. Вы помните день ареста родителей?
– После войны у маршала Жукова была невероятная популярность не только в нашей стране, но и во всём мире. А Сталин не терпел потенциальных конкурентов. Да и шептунов у него много было. Для того чтобы подобраться к Жукову, было арестовано его окружение, 73 или 74 генерала. Все кто работал с Георгием Константиновичем во время войны. Арест родителей произошёл 18 сентября 1948 года, если мне память не изменяет, была суббота. Мы с папой были дома и собирались ехать в аэропорт, чтобы встретить маму, которая была на гастролях. В 5 утра мы ещё спали, раздался звонок в дверь. Пришли два полковника ГБ, предъявили ордер и папу арестовали. Он, когда со мной прощался, сказал: «Ты, пожалуйста, не переживай и маму тоже не жди, мы скорее всего будем в одних местах. Но знай, тебе никогда не должно быть стыдно ни за маму, ни за меня. Мы всегда жили честно. Это скорее всего недоразумение, которое быстро разрешится, и скоро мы все будем вместе». Это «скоро» мы ждали пять лет. Всё это время я жила у своих тётушек.
– За что же Лидию Андреевну арестовали?
– Думаю, потому что знали, что она не будет молчать. Она подняла бы такую вселенскую бучу, что осрамила бы не только ЦК, но и самого товарища Сталина. Люди воевали, защищали свою землю, а их – в кутузку?! Её основное «преступление» состояло в том, что она была одной из самых популярных в стране певиц.
– Как вы узнали о возвращении родителей?
– После того как Сталин умер, Георгий Константинович обратился в ЦК, сказал, что в отношении его товарищей была допущена большая несправедливость. Этот вопрос был рассмотрен, и в конце июля 1953 года всех реабилитировали, вернули ордена и погоны. Мои родители одни из первых вернулись из тюрьмы. А я узнала про освобождение немного раньше. У нас была домработница Лена, при которой арестовали папу. Она любила меня. После нас Лена работала у генерала Малиновского. Так вот она прибежала ко мне и говорит: «Маргуша, в течение двух недель папа с мамой вернутся, жди. Бумаги уже пошли!»
– Какой Лидия Русланова была дома?
– Она была дома уютной. И талантливой во всём абсолютно. За что ни бралась, всё у неё получалось. Она любила, чтобы дом был чистый, тёплый. К нам постоянно приходили гости: певицы Ольга Воронец, Клавдия Шульженко, драматург Иосиф Прут, часто приезжала Марина Ладынина, иногда бывал Иосиф Кобзон. И мама всех угощала, такие столы накрывала! Сама готовила, пекла пироги.
– Говорят, Лидия Андреевна очень хорошо разбиралась в живописи, была отличным экспертом.
– В 30–40-е годы живопись в Ленинграде можно было купить за небольшие деньги. Мама покупала картины только русских художников. И действительно, глаз у неё был хороший. Рассказывают такую историю. Была она в гостях у актёров и увидела картину кисти Репина «Пастушок». Любуясь картиной, она сказала: «Вещь, что и говорить, преотличная! Только вот ноги у мальчонки не Илья Ефимович писал». Хозяева картины были обескуражены: кто же тогда? А мама им уверенно говорит: «Брат его родной. Ведь произведение это из Псковской коллекции». Вскоре эксперты подтвердили мамино заключение.
– Лидия Андреевна была всенародно любимой певицей, она давала множество концертов, и залы во время её выступлений всегда были полны. Но известно, что придворной певицей она никогда не являлась.
– Михаил Ардов рассказывал такую историю. Происходило это на приёме у Сталина. «Рэчистая!» – ответил Сталин, и с тех пор якобы Русланову в Кремль не приглашали. Это не совсем правда: приглашать, конечно, приглашали. Но она сама не любила выступать перед важными персонами: её тянуло к простым людям, особенно к солдатам. Она даже дипломатических отношений с чиновниками не поддерживала. Ей было на это наплевать. Она от них не зависела.
