Чтобы понять, о ком пойдёт речь, достаточно произнести два слова, понятные каждому человеку нашей планеты: «ай-яй-яй» и «низзя». Когда-то эти слова пленили самого уважаемого клоуна-лицедея Славу Полунина, и он позвал осветителя Мюзик-холла Леонида Лейкина в свой театр. С тех пор прошло много лет, Лейкин, пройдя через клоунаду и реальности «Лицедеев» и Cirque du Soleil (дальше Цирк дю Солей), вновь оказался в родном городе на Неве. Теперь в Питере у него есть свой «Лейкин-клуб», который он порой в шутку называет «Уголок Дю СоЛейкин». Лейкин хотел оформить свой клуб в тему: всю клубную утварь – от светильников до графинов – заменить на лейки.
– Ваша мечта осуществилась? Весь ваш клуб, наверное, лейками заставлен?
– Скажу честно: пока нет. Но люди приносят лейки. Их пока немного, но они все разные. Хотелось бы, чтоб было очень много леек.
– «Лейкин-клуб» открыт давно?
– Как из Америки вернулся, так и были открыты и клуб, и театр. Уже пошёл четвёртый год.
– А из Америки вы приехали...
– 23 апреля 2009 года...
– А почему вы так хорошо запомнили эту дату?
– У меня у самого 23 июня день рождения, и поэтому число 23 мне запоминается хорошо всегда.
– А вы, может, и в нумерологию – науку о цифрах – верите?
– Возможно. В моей жизни 23-е число – оно важное. 2+3 это 5, 3+2 это 5. В моей жизни много событий произошло 23-го числа. Именно в это число исполнилась моя самая сокровенная мечта и я познакомился с Полом Маккартни, это произошло во время моей жизни в Америке. Затем путём нехитрых арифметических действий с этими цифрами мы получаем число 28. А у меня 28-го числа родился сын Данила. А ещё есть замечательный фильм «3+2»!
– А почему тогда ваши выступления в Москве состоятся 16 и 17, а не 23 октября?
– Не получилось, и Геннадий Викторович Хазанов, которому я, конечно, говорил: «Может, 23-го попробуем?» – всё-таки предложил мне попробовать в другие дни. Ну что ж? И это хорошо.
– Ваш спектакль назван «Летите и пилите». Откуда такое название?
– Название появилось почти сразу. Это фраза из нашего очень известного номера, мы решили вынести её в название, поскольку она удачно передаёт наши ощущения – смесь возвышенного, творческого с приземлённым, обыденным. На сцене будет находиться деревянное крыло, которое каждый сможет распилить.
– И как? Пилят?
– Нет. Но я сам разрушаю знаменитую «четвёртую стену». На сцене будет зеркало – зеркало души. Зрители увидят 25 различных образов. Согласно нашей задумке зритель окажется за кулисами театра – увидит, как актёры готовятся к выходу на сцену, гримируются, переодеваются. Впервые в жизни на сцене я буду говорить – рассказывать истории из жизни.
– Спектакль, который вы везёте в столицу, был уже показан в вашем родном городе на Неве?
– Конечно. Мы сначала всё здесь проверяем, обкатываем немного, а потом везём в Москву. Я как вернулся из Америки, через полгода этот спектакль и сделал. Антон Адасинский (основатель группы Derevo) уже его видел и сказал – а он редко хвалит, – что дважды плакал. Я считаю, что заставить плакать труднее, чем смеяться. А смех сквозь слёзы – вообще запредельно. Ещё хочу добавить, что это первый спектакль в мире, который был снят на 3D. И большая премьера состоялась в Москве в кинотеатре «Октябрь». Слава Полунин думает, что он снял свой спектакль SnowShow, но получается, что он немного опоздал. Когда он мне сказал об этом, я ответил, что снял уже год назад.
Оппозиционный политический деятель Леонид Волков (признан иноагентом) отказался занимать должность главы запрещенного в России Фонда борьбы с коррупцией. Причиной стало подписание письма к Жозепу Боррелю с просьбой снять санкции с руководства «Альфа-Групп».
– Какое у вас соревнование... Вроде каждый давно идёт своей дорогой, а всё ещё возникает вопрос, кто первый.
– Так соревнование всю жизнь – это хорошо! Это же способствует развитию. Если б не было спортивного, состязательного духа, давно наступил бы упадок. Если видишь, что кто-то что-то сделал лучше тебя, понимаешь: надо дальше подтягиваться. Совсем как в спорте.
– Как часто вы общаетесь с клоунами? Ведь настоящих так мало!
– Напротив, клоунов сейчас развелось очень много.
– Да? Вы ревнуете?
– Нисколько. Ведь хороших-то клоунов очень мало. Их можно пересчитать по пальцам. Люди думают, что смешить легко, достаточно надеть на себя нелепый костюм, и ты уже клоун. И таких клоунов сейчас очень много. Сейчас был фестиваль, на котором выступала группа под названием «Всяки бяки». Они даже не спрашивают, откуда это название появилось, они просто присвоили то, что было придумано до них. А какой смысл придумывать колесо, когда оно уже есть?
– А как вам удалось стать морячком в Цирке дю Солей?
– Это долгая история. Менеджеры этого цирка увидели уже готовые номера и начали проявлять настойчивость. Меня приглашали три раза, и лишь на третий раз я согласился. До нас в цирке были и другие клоуны, занятые в постановке шоу под названием «О», что означает «Вода». И мне был задан вопрос: нет ли у меня чего подходящего, на тему воды? И я ответил, что есть у меня одна история под названием «Вечер экипажа», где подводники за полгода, проведённые на лодке, не видели ни жён, ни подруг, ни любимых...
– Какой-то эротический подтекст у вас…
– Ну так это же жизнь. Почему я это понимаю, когда я в армии служил, в Забайкальском военном округе, на 1 мая праздновать из части ушли все офицеры. А мне довелось быть заведующим по проигрывателю. Поэтому у меня и были ключи от Ленинской комнаты. Я ночью вытащил проигрыватель из комнаты, ребята из самоволки принесли портвейн, и у нас – 120 человек – был настоящий праздник. Отсюда, видимо, и родилась идея, когда два моряка танцуют. Но в этом нет никакого подтекста.
– У вас наверняка были образцы, которым вы если не подражали, то часто пересматривали. Те же братья Фрателлини...
– Конечно, я считаю их, как и Славу Полунина, своими учителями. И Леонида Енгибарова, и Юрия Никулина, с которым лично был знаком, и у меня даже есть его книга с подписью автора: «С восхищением! Так держать! От Юрия Никулина Лёне Лейкину». И Карандаш, естественно, и Чарли Чаплин, и Марсель Марсо. Я могу долго перечислять имена. Я познакомился с Марселем Марсо и, конечно же, сразу же начал впитывать все его премудрости. Думаю, когда человек занимается своей профессией с любовью, то результат будет сразу. Когда-то я по настоянию своего отца – потрясающего скорняка – учился столярничать. Но сейчас я разве что табуретку сделаю или кривую балалайку. С уверенностью скажу: у меня намного лучше получаются мои клоунады. Я даже термин придумал – «драматическая клоунада», которую до меня никто не делал.
– Давно известно деление на рыжих и белых клоунов. А вы к каким относитесь?
– Я про это рассказываю в своём спектакле. Конечно, оба типа клоунов – идиоты. Белый – более строгий, считает себя созидателем, а на самом деле, не обладая особым умом, может всё разрушить. Но в отличие от рыжего делает всё серьёзно, а рыжий – ближе к ребёнку, и он разрушает потому, что хочет всё познать. Засунул какой-то предмет в розетку, оставил два квартала без света, но он ведь это делал без злого умысла, из любопытства.
– То-то я думаю, почему в Питере происходят перебои со светом!
– Ну да, перебои бывают. Продолжу. У меня сейчас есть новый проект со Славой Дружининым, он о том, что можно делать, а что нельзя. И это всё создано на юморе, и ведь получается, что всё нельзя. Нельзя не мыть руки, нельзя пить за рулём, но на эти запреты мало кто обращает внимание.
– Вы о себе говорите, когда гоняли в Америке на своём знаменитом «Фольксвагенe»?
– В том числе и обо мне. Да, я такой. Но что же получается? Вдруг я еду в Москву выступать на центральной площадке страны и к Гене Хазанову обращаюсь на «ты», и не могу понять, почему ты так обращаешься с человеком, который когда-то был для тебя богом. Или Армен Борисович Джигарханян, который спрашивает: «Как ты там, золотце моё? Я тебя люблю, давай приезжай, будем чего-нибудь делать». И получается, что ты чего-то значишь в жизни и даже эти небожители с тобой завели беседу, творческую и интересную. Вот дай Бог всего лучшего и этим людям тоже, ведь я учился и у них. Не только Чарли Чаплин, но и Аркадий Исаакович и Константин Аркадьевич Райкины, и Леонид Куравлёв, и кого только в этот список не поставишь. Это значит, что мы живём, а после нас придут другие люди...
– Как думаете, ваше творчество передастся по наследству вашему сыну?
– Не знаю. Но в принципе был бы не против. Дети ведь все как губки, и он тоже всё впитывает, все мои гримасы. Он на меня очень похож, он смешной, он добрый, и у него даже сейчас многое получается. Но самое важное в его характере – он не боится быть смешным, он не берёт чужого, а стремится отдавать, и если из него просто получится весёлый, добрый мужичок, это уже будет сказка. Самое главное, чтобы он был светлым, а все мы, добряки, своей добротой боремся со злом. И добро всё равно победит зло. Я же был в своё время главой Общества добряков, которое мы создали с Антоном Адасинским. И добро нас так переполняло, что мы могли им даже измазать.
