20 лет назад произошел азиатский финансовый кризис - или, точнее, событие, его вызвавшее: девальвация таиландского бахта. Хотя такие юбилеи не являются причиной для празднования, они дают возможность оглянуться назад и оценить, что изменилось - и что осталось прежним.
Причины кризиса вызвали много споров, которые не прекращаются и по сей день. Западные наблюдатели считали, что виной произошедшему отсутствие прозрачности в азиатских странах, и чрезмерно тесные отношения между фирмами и правительствами - то, что они называли «кротким капитализмом». Азиатские комментаторы, со своей стороны, обвиняли хедж-фонды в дестабилизации региональных финансовых рынков, а Международный валютный фонд - в назначении «курса лечения», который чуть не убил пациента.
Каждая из этих точек зрения отчасти справедлива. Опубликованный баланс Банка Таиланда сильно преувеличивал имеющиеся в наличии валютные резервы. Чем не яркий пример отсутствия финансовой прозрачности? МВФ, консультируя азиатские страны, допустил ошибку, рекомендовав излишне жесткую бюджетную экономию.
На более фундаментальном уровне кризис отразил несоответствие исторической модели роста в Азии с текущими обстоятельствами. Эта модель подчеркнула стабильные обменные курсы, которые считались необходимыми для расширения экспорта, и важность инвестиций.
Но к 1997 году экономика стран Юго-Восточной Азии достигла такой стадии развития, при которой односторонних инвестиций было недостаточно для поддержания высоких темпов роста. В зависимости от внешних заимствований, существующая модель роста игнорировала риски.
Внешние факторы еще больше усугубили проблему. Принятие Южной Кореи в ОЭСР требовало от правительства отстраниться от контроля над капиталом, подвергая экономику притоку краткосрочных «горячих денег». Государства испытывали давление со стороны МВФ и казначейства США, которые требовали устранить ограничения в отношении потока капитала, что увеличило риски и еще больше осложнило поддержание фиксированных обменных курсов.
Это описание подчеркивает, сколько изменилось за последующие 20 лет. Во-первых, пережившие кризис страны усилили свои инвестиционные показатели и по-прежнему привержены росту, но не во что бы то ни стало.
Во-вторых, страны Юго-Восточной Азии теперь имеют плавающие обменные курсы. Разумеется, ни один из них не является абсолютно гибким, но правительства по крайней мере отказались от жесткой привязки к доллару, что стало причиной проблем в 1997 году.
В-третьих, такие страны как Таиланд смогли накопить валютные резервы, которые служат некой страховкой.
В-четвертых, азиатские страны сейчас работают вместе, чтобы укрепить регион. В 2000 году, после кризиса, они создали региональную сеть финансовых кредитов и свопов, и теперь у них есть Азиатский инфраструктурный инвестиционный банк для финансирования развития.
Эти инициативы можно интерпретировать как реакцию на печальный опыт сотрудничества с МВФ. Но также они учитывают и появление на мировой арене Китая. Растущее лидерство помогли стране возглавить региональное институциональное строительство. Однако Китай по-прежнему привязан к модели, которая полагается на высокие инвестиции для достижения двухкратных темпов роста.
Поскольку правительство Китая смягчило ограничения на оффшорные заимствования быстрее, чем было разумно, многие его предприятия имеют высокий уровень внешнего долга. И по-прежнему существует нежелание отпустить валюту в свободное плавание, что может помешать китайским компаниям накапливать крупные обязательства, выраженные в иностранной валюте.
Китай сейчас находится на том же уровне, что и его юго-восточные азиатские соседи 20 лет назад. Хочется надеяться, что китайские руководители изучат азиатский кризис, в противном случае они обречены на его повторение.
