В Техасе погиб Максим Кузьмин. И меня коробит, когда люди этот случай воспринимают в свете борьбы шаек. Демократы мгновенно отстроились, что, поскольку Кремлю выгодно, чтобы техасская мать убила русского мальчика, то, вероятно, это Кремль убил.
А Павел Астахов сначала говорил, что американская мать замучила русского ребёнка. Теперь он же излагает, что она его оставила на детской площадке, а когда пришла, ребёнок был без сознания. Астахов начал менять показания. Это характеризует русское общество. Морали нет, критериев нет. Смерти больше нет, детей больше нет, детской смерти больше нет. Вообще ничего нет. Только есть верность шайке. Если ты в шайке либералов – одно, если ты в шайке провластной, значит, наоборот.
Итак, американская мать оставила ребёнка на детской площадке, отлучилась. По какой-то причине у него появились синяки на животе. Между прочим, я сам, оставаясь на детской площадке всё своё детство и всю свою прошлую жизнь, постоянно бился обо что-то животом. Можно под дых удариться обо что-то острое, аж заколдобиться. Может быть, он потерял сознание от этого? Не знаю. А когда мать вернулась и увидела, что ребёнок без сознания, она тотчас вызвала «скорую». Но вот «скорая» ехала долго, что странно в Америке… Или не странно?
Мне кажется, что, отправляя ребёнка в другую страну, мы полагаем, что условия там существенно лучше… Мы абсолютно убеждены, что это небо и земля. Мы здесь, у нас, сидим, картошку хаваем, мы нашу жизнь точно просчитываем, точно понимаем: она такова – Мария Ивановна бьёт мужа и так далее. То есть мы всё знаем про нашу жизнь. Но в Америку мы, видимо, отправляли детей, как в жизнь лучшую.
И вот я вспоминаю семью, где мальчишку под холодный душ ставила мать-американка. Я слышу о жестокостях трезвых людей. Я очень хорошо знаю, кто такие русские. Когда я учился в пятом классе, через парту сидела девочка, которую насиловал пьяный отчим, и так далее. Я очень хорошо всё это знаю, но и англосаксы предстают людьми жестокосердными.
У меня дочка была свидетелем: в Англии, в графстве Кент, в дорогой частной школе, когда директор школы увидел, что дети ведут себя неправильно, он сделался сначала каменным, потом начал полыхать внутри, потом хлопнул дверью и разбил пальцы собственному сыну. Сын держался за косяк двери, и он ему разбил пальцы, просто так хлопнув дверью.
У них очень много людей экстравагантных, но они, кажется, не терпят поведения, выходящего за рамки вообще. И они его гасят, гасят какими-то пытками типа холодного душа. Давайте так: Если мы их отправляем в лучший мир, к лучшему предназначению, это одно. А если там плохо и здесь плохо, на кой черт всё это делать? Зачем эта канитель вся? Нам кажется, что мы здесь погибающая планета, а есть планета процветающая, но оказывается, что и на этой процветающей планете дети погибают.
По материалам программы
«Подъём!» Сергея Доренко
