Одна из малоизвестных страниц советской истории – реальные, а не полностью придуманные чекистами антисталинские организации. После войны такие группы были довольно широко распространены. Как правило, они создавались друзьями-единомышленниками из старшеклассников и студентов. Среди московских организаций такого рода выделялся рождённый в 1950 году Союз борьбы за дело революции (СДР).
Всё началось с литературного кружка в московском Доме пионеров, где собирались школьники от 12 до 17 лет. Общими любимцами были двое самых старших кружковцев – оканчивавшие школу Борис Слуцкий и Владилен Фурман. А вот руководительница объединения большой симпатии не вызывала. Однажды в начале 1950 года участница кружка зачитала своё новое стихотворение с грустными мотивами. Руководительница назвала эти стихи «антисоветскими», поскольку комсомолке, мол, не могут быть свойственны упадочнические настроения. Старшие участники группы возмутились этим выпадом и демонстративно покинули кружок, начав собираться дома у Слуцкого. Вскоре домашний литкружок переформатировался в подпольную революционную организацию. Впрочем, поначалу вся революционность ребят была сугубо теоретического толка: они изучали труды Ленина и Маркса, а также дискутировали на философские и политические темы.
Убить Маленкова
В организационный комитет, помимо Слуцкого и Фурмана, вошли их сверстники Евгений Гуревич, Владимир Мельников и Сусанна Печуро. Общими усилиями была выработана программа Союза борьбы за дело революции. Главными пороками современного им советского строя члены союза назвали бонапартистскую диктатуру Сталина, государственно-капиталистическую экономику, империалистическую внешнюю политику, отсутствие прописанных в Конституции гражданских свобод, фарсовые выборы, разруху в сельском хозяйстве. Ясно, что для столь юных борцов за справедливость всё это было прежде всего игрой. Образцами для них служили прославленные советской историографией народники и другие дореволюционные оппозиционеры. Из литературы о пламенных революционерах члены СДР почерпнули даже сведения о том, как самостоятельно сделать гектограф. На нём они вскоре стали печатать листовки.
В октябре 1950 года в СДР произошёл раскол. Гуревичу и Мельникову надоело теоретизировать – они призывали к активным действиям. Позже в протокол допроса Слуцкого будет внесена подлинная или, возможно, вымышленная версия этого спора. Из протокола следовало, что объектом планируемого террористического акта Гуревич выбрал одного из высших государственных деятелей – Георгия Маленкова.
Слуцкий на допросе показывал: «Не разделяя мнения Гуревича, я заявил, что история, в частности убийство С.М. Кирова, учит нас тому, что метод индивидуального террора не может привести к каким-либо существенным внутриполитическим изменениям в стране». Тут, мол, Гуревич и указал на Маленкова, утверждая, что тот «не пользуется такой популярностью среди народа и в особенности среди интеллигенции, какой пользовался Киров». А потому, дескать, террористический акт в отношении Маленкова «произведёт сильный эффект на общественное мнение не только советского народа, но и народов всего мира».
Самолет авиакомпании «Азимут», выполнявший рейс из Тбилиси в Москву, был «заминирован» неизвестными злоумышленниками. По прибытии рейса во Внуково информация о взрывном устройстве не подтвердилась.
Главное разногласие сводилось к тому, что прочие участники группы не разделяли воинственного пыла Гуревича. Противники насилия напирали на то, что Ленин (который для СДР оставался непререкаемым авторитетом) отрицал террор. Компромисса достигнуть не удалось: Гуревич и Мельников покинули организацию и вскоре создали собственную – «Группу освобождения рабочего класса». А уже в январе 1951 года члены как Союза борьбы за дело революции, так и «Группы освобождения рабочего класса» были арестованы. Этому предшествовала почти открытая наружная слежка за молодыми людьми, продолжавшаяся в течение нескольких недель. Под видом замены электропроводки в комнате Бориса Слуцкого даже было установлено прослушивающее устройство.
Того, кто их выдал, ребята вычислили сразу. Единственным взрослым, знавшим о существовании СДР, был инструктор райкома комсомола Михаил Биркенблит, которого по наивности ввёл в курс дела Слуцкий. Биркенблит прикинулся его единомышленником и выведал информацию, которой не могли не заинтересоваться в МГБ. Хотя на допросах следователи часто ссылались на Биркенблита, сам он не проходил по делу даже как свидетель. Этот факт с головой выдавал его перед подследственными как гэбистского провокатора.
Поиски «сионистского центра»
Интонация, с какой показания членов СДР заносились в протоколы, заставляет усомниться в их подлинности. Судя по допросам, Борис Слуцкий обличал себя такими словами: «Постоянно общаясь друг с другом, мы при встречах клеветали на Советское государство и окружающую нас советскую действительность, с антисоветских позиций истолковывали мероприятия ВКП(б) и Советского правительства, в повседневно высказываемой нами антисоветской клевете мы старались перещеголять друг друга, что в конечном счёте привело к мысли о создании антисоветской молодёжной организации с крикливым названием «Союз борьбы за дело революции». А после рассказа о причинах раскола СДР с Гуревичем на одном из следующих допросов Слуцкий как ни в чём не бывало заявил о собственном террористическом плане: «организовать группу, один из которой, проходя мимо Мавзолея, начнёт стрелять по стоящим на нём руководителям партии и правительства, а остальные должны создать благоприятную для него обстановку и задержать на время тех, кто попытается помешать выполнению этого злодейского акта». Также участникам группы инкриминировали желание взорвать Московский метрополитен.
По закону перед судом подследственные имели право на ознакомление с материалами. Членов СДР привело в оторопь множество протоколов с подделанными подписями, которые фигурировали в этом наполовину сфабрикованном деле. Тем не менее 7 февраля Военная Коллегия Верховного Суда СССР провела заседание «без участия сторон», то есть без права защиты обвиняемых. Суд счёл доказанным, что «летом 1950 года в городе Москве группой еврейских националистов была создана изменническая террористическая организация, именовавшаяся «Союз борьбы за дело революции». Участники этой организации ставили своей целью свержение существующего в СССР строя путём вооружённого восстания и совершения террористических актов над руководителями Советского правительства». 14 февраля был оглашён приговор. Слуцкому, Фурману и Гуревичу назначили высшую меру – расстрел (26 марта они были казнены в Бутырской тюрьме). Остальные соучастники получили преимущественно по 25 лет исправительно-трудовых лагерей.
Всё это происходило в краткий, но очень зловещий период борьбы с космополитами. «Я не помню ни одного человека из моего окружения, кто отнёсся бы к этой кампании с одобрением, – вспоминала фигурантка дела СДР Сусанна Печуро. – Борьба с «безродными космополитами» сразу превратилась, с одной стороны, в разнузданный, откровенный государственный антисемитизм, с другой – в фальсификацию истории, науки, искусства и т.д. Россия была объявлена «родиной слонов». Из школьных учебников исчезали имена великих зарубежных учёных. Изобретателями и открывателями всего на свете были объявлены люди с русскими фамилиями. Я училась в прекрасной школе, которую всю жизнь вспоминаю с любовью и благодарностью. Нам старались не врать. Нас уважали. В школе не было показухи, муштры, казёнщины. Сейчас я понимаю, сколько мужества проявили наши учителя, чтобы максимально спустить на тормозах эту бредовую кампанию, которая ломала и умнейших, самых образованных и культурных людей страны».
Вот и перед следствием стояла «идеологически важная» задача: доказать, что «еврейская националистическая организация» СДР, как и другие подобные ей, руководилась из единого «сионистского центра». Однако задача эта не была выполнена, поскольку её фактически саботировал тогдашний министр государственной безопасности Виктор Абакумов. За это он поплатился головой – в том же 1951 году был снят с должности, арестован и обвинён в государственной измене.
В конце 1955 года, ещё до XX съезда КПСС, дело СДР наряду со многими прочими чекистскими «липами» было пересмотрено. Специальная комиссия выявила, что «в протоколах записывались показания арестованных с явно обвинительным уклоном», что эти показания были получены «под принуждением или иным незаконным влиянием следователей». В апреле 1956 года бывших «союзников борьбы за дело Революции» с запозданием освободили по Указу об амнистии от 27 марта 1953 года. Полностью реабилитированы они были только в 1989 году.
