Примадонне приснилась Валентина Токарская. Была такая актриса советская, не Любовь Орлова, конечно, но тоже ходила в примах – Зощенко, Катаев и Горький добивались её расположения.
Во время войны она укатила из столицы с фронтовой бригадой, под Вязьмой попала в окружение и после недолгого скитания по лесам и деревням сдалась немцам в плен. «Я не любила драм, – признавалась актриса, – в том числе и житейских. Я хотела только петь и танцевать!» И она пела и танцевала – и перед гитлеровцами, и перед советскими военнопленными. Даже перед самим Гитлером ей удалось выступить – преисполненный восхищения фюрер, увлекавшийся русскими актрисами (одна Ольга Чехова чего стоила!), подарил Токарской парик. После того как гитлеровцев на фронте стали теснить, Токарская, улучив момент во время их отступления, вернулась в Москву. Её тут же «приняли», осудили за сотрудничество с врагом и отправили в Воркуту. Как признавалась сама Токарская, там, в Воркуте, она сыграла свои лучшие роли – и да, за решёткой она не сидела ни дня, играла в театре. Токарская даже поставила две оперетты в качестве режиссёра. Каких-то четыре года – и она на свободе. Снова вернулась в Москву, устроилась в Театр сатиры, главреж Валентин Плучек в ней души не чаял. Называл Токарскую человеком-театром и очень винился, что «не может предложить ей достойных её масштаба ролей». Дожила Токарская до 90 лет, до последних дней играя на сцене. Токарской никогда не припоминали её предательства – ну какой с неё спрос, с актрисульки, что поёт да пляшет?! Досмотрев свой сон про Токарскую, Примадонна задумалась. И припомнилась песня: «Судьба, прошу, не пожалей добра. Терпима будь, а значит, будь добра. Храни меня и под своей рукою дай счастья мне, а значит, дай покоя. Той женщине, которая поёт».
