В конце 2019 года Центральный банк Швеции отказался от политики отрицательных процентных ставок, которой он придерживался в течение почти пяти лет. Ставка РЕПО Риксбанка (ставка, по которой он предоставляет кредиты коммерческим банкам), достигшая минимума в -0,5% в феврале 2016 года, к январю выросла до 0%. Последнее повышение ставок происходит несмотря на признаки замедления шведской экономики, когда инфляция опускается ниже целевого уровня.
По словам управляющего Риксбанка Стефана Ингвеса, в случае циклического спада стимулы должны исходить от государственных расходов и покупки активов ЦБ, учитывая ограниченную эффективность отрицательных процентных ставок. «На самом деле существует нижняя граница ставки, - утверждает Ингвес, - поэтому трудно представить, что она опустится, скажем, до минус 5%».
Впрочем, с этим мнением можно поспорить. Вполне возможно, что в условиях низких процентных ставок антициклическая фискальная политика может сыграть более заметную роль в управлении бизнес-циклом, не создавая проблем с приемлемостью долга. Несмотря на это, отрицательные процентные ставки не были использованы на все 100%.
Во всем мире центральные банки и лица, определяющие экономическую политику, не хотят отменять (или, по крайней мере, существенно снижать) эффективную нижнюю границу (ELB) номинальных процентных ставок, обусловленных присутствием наличности. Будучи финансовым инструментом с нулевой номинальной процентной ставкой, денежные средства устанавливают предел для других финансовых инструментов, которые, в принципе, имеют свободно изменяемые номинальные процентные ставки. В связи с «переносом стоимости валюты» (стоимость хранения, страховки и т. д.), ELB, вероятно, составляет около -0,75 базисных пункта - уровень, достигнутый политическими решениями в Дании и Швейцарии.
Надо отметить, что недавняя статья Маркуса Бруннермайера и Янна Коби из Принстонского университета утверждает, что может существовать «процентная ставка, при которой адаптивная денежно-кредитная политика развивается и становится сдерживающей для [банковского] кредитования». По мнению авторов, эта реверсивная ставка определяется четырьмя факторами: банковские вклады с фиксированным доходом, жесткое ограничение капитала, переход на депозитные ставки и начальная капитализация банков.
Аргументы авторов убедительны, но нельзя не отметить, что переход на депозитные ставки ограничена наличием ELB по номинальным процентным ставкам. Таким образом вопрос заключается в том, будет ли степень перехода к депозитным ставкам (и другим ставкам, выплачиваемым банковским кредиторам) по-прежнему ниже при отрицательных процентных ставках.
Да, фирмы и домохозяйства, которые развивались в экономической среде с положительными номинальными процентными ставками, могут столкнуться с трудностями при расчете реальной (с поправкой на инфляцию) процентной ставки. Но это затруднение будет только временным. Нейтральные реальные ставки уже находятся на нулевом уровне или даже являются отрицательными в большинстве стран с развитой экономикой и, вероятно, останутся таковыми ближайшие годы, если не десятилетия. Поскольку в этих экономиках продолжает регистрироваться инфляция ниже целевого уровня, подразумевается, что отрицательные ставки станут новым нормальным явлением, и что «иллюзия инфляции» или «иллюзия номинальных процентных ставок» уйдет в прошлое. Нет оснований предполагать, что такие когнитивные искажения продлятся вечно.
Возглавляющий ГУР Минобороны Украины Кирилл Буданов вновь высказался на болезненную для киевских властей тему моста, связывающего материк с Крымским полуостровом.
Есть три способа устранения ELB. Первый - ввести переменный обменный курс между наличностью и депозитами в центральном банке (то же самое для депозитов в коммерческих банках и других частных инструментов). Начисление -5% процентной ставки по депозитам при одновременном повышении стоимости депозитов по отношению к валютным активам по ставке 5% исключит любые спорные моменты.
Второй способ избавиться от ELB - обложить налогом валюту. Но предпочтительнее третий вариант: отменить валюту и заменить ее цифровой валютой центрального банка, допуская при этом переходный период, в течение которого в обращении могли бы оставаться банкноты небольшого номинала.
В случае Швеции отмена наличных была бы незначительным событием. Стоимость шведских банкнот в обращении в конце 2019 года составляла только 60,38 млрд крон ($ 6,2 млрд, или 1,26% от ВВП). Из этой суммы 44,85 млрд. крон составляли две крупнейшие купюры - банкноты в 500 и 1 000 шведских крон (аналогично американским банкнотам в 50 и 100 долларов США соответственно), что свидетельствует о том, что они вряд ли будут использоваться в небольших розничных сделках.
Отмена валюты имеет еще одно преимущество: устранение предпочтительных способов оплаты у лиц, уклоняющихся от налогов, отмывающих деньги и занимающихся прочей незаконной деятельностью. Конечно, либертарианское сообщество лишится финансового инструмента, анонимность которого обеспечивает защиту от властного и, возможно, хищного правительства; но те, кто хочет анонимности, всегда могут выбрать биткойн. Остальные могут подготовиться к принятию ставок в размере -5% во время следующей масштабной рецессии.
