История знает немного случаев краж из советских музеев. Самым известным из них остаётся похищение из Пушкинского музея картины Франца Хальса «Святой Лука», произошедшее весной 1965 года. К счастью, спустя несколько месяцев сыщикам удалось найти преступника и вернуть украденное полотно – вор так и не смог его продать. Потому воровали из музеев больше по мелочи: то мальчишки утащат с выставки проржавевшую винтовку, то кто-то из посетителей прихватит старую икону. Настоящее же ЧП, которое музейщики называют не просто кражей, а крупнейшей потерей для мировой культуры, произошло в СССР в начале 70-х. Естественно, что вся история осталась тогда тайной за семью печатями.
Поздней ночью 1 июля 1971 года в управлении внутренних дел Ростова-на-Дону раздался тревожный звонок. Дежурный поднял трубку. «Это говорят из краеведческого музея, – услышал он срывающийся от волнения голос. – У нас случилась кража». «Что именно украдено?» – уточнил дежурный. «Фалары», – ответил собеседник. И, почувствовав замешательство милиционера от незнакомого слова, уточнил: «Это такие древние украшения. Из золота. Стоят не меньше полумиллиона рублей».
Уже спустя 20 минут у ворот краеведческого музея было не протолкнуться от милицейских машин. Криминалисты по миллиметру осматривали место преступления, а поднятые с постели по случаю ЧП музейщики едва не плакали навзрыд. Было от чего – исчезли, пожалуй, самые ценные экспонаты коллекции. Ещё в 1962 году ленинградские археологи раскопали под Новочеркасском курган сарматского вождя. Как правило, древние захоронения оказываются безнадёжно разграбленными, но в тот раз учёным повезло: в могиле вождя они обнаружили 14 золотых фаларов – бляшек, украшавших сбрую коня степного военачальника. В научном мире находка моментально стала сенсацией – ничего подобного прежде обнаружить археологам не удавалось.
На уникальные артефакты претендовал даже Государственный Эрмитаж, однако донские музейщики убедили Министерство культуры оставить их в Ростове. И вот теперь они исчезли.
Вскоре сыщики установили: таинственный вор забрался в музей, высадив окно на втором этаже здания. Затем он разбил витрину, сгрёб семь выставленных на обозрение публики фаларов – два больших и пять малых – и ушёл тем же путём. Поражала дерзость преступника: витрина находилась под сигнализацией, которая, как и положено, тут же сработала. Однако жулика это ничуть не испугало. Потратив на кражу не более трёх минут, он хладнокровно ушёл, не оставив за собой и следа. Всё это наводило на мысль – явно действовал профессионал.
Золотая выставка
Как удивились в скором времени сыщики, узнав, что «преступление века» совершила вовсе не банда каких-нибудь матёрых медвежатников, а с виду ничем не примечательный молодой человек из тех, кого опытные преступники презрительно именуют словом «фраер». К тому моменту Василий Антюшин успел прожить на свете уже 23 года, но за свой короткий век не нажил ни ума, ни денег, ни доброго имени. Людское уважение его, правда, интересовало не очень, а вот пустой карман тяготил Антюшина гораздо больше. Мечтая о длинном рубле, он завербовался старателем на якутские золотые прииски. Там судьба наконец пожалела молодого шалопая – спустя год он вернулся в Ростов с небольшим капитальцем на сберкнижке. Однако деньги быстро закончились.
Конечно, можно было вернуться на прииск, но северных морозов незадачливому старателю хватило с лихвой. Слоняясь по городу и гадая, как бы по-быстрому разбогатеть, он присел в парке почитать газету. Неожиданно его взгляд упал на заметку: в областном музее проходит выставка древних золотых украшений. В голове у Антюшина щёлкнуло: похоже, это его шанс. Слоняясь между музейными витринами, он примечал для себя, что бы стоило утащить. Слева в витрине стояли две тяжёлые древнеримские вазы. Нет, они серебряные, за них много не дадут. Зато справа на полочке за стеклом лежали какие-то золотые круглые штуки. Вот это то, что нужно.
Банки ВТБ и JPMorgan Сhase обменялись судебными исками. ВТБ требует через суд Санкт-Петербурга вернуть активы, которые били заблокированы.
1 июля, когда время уже перевалило за полночь, новоиспечённый охотник за сокровищами по кровлям соседних домов пробрался на крышу музея, с помощью самодельной верёвочной лестницы спустился к окну второго этажа, одним ударом вышиб стекло и проник в помещение. Уходя спустя пять минут с добычей, он со знанием дела подсчитывал в уме: безделушки весят граммов 40. Стало быть, выручить за них можно будет тысяч 20, а то и больше. Надо лишь найти нежадного перекупщика.
Зачистка на чёрном рынке
Тем временем сыщики день и ночь разыскивали загадочного вора. Из-за размера суммы похищенного – номинально украденные фалары стоили свыше 500 тыс. рублей, хотя их культурная ценность вообще не подлежала выражению в каких-то денежных знаках – дело находилось на личном контроле у министра внутренних дел страны, следили за ним и в Министерстве культуры. В последнем даже с большей тревогой, потому как в краже коллекции ощущали и свою вину. Согласно правилам экспонаты из золота должны храниться под сигнализацией в комнате с решётками на окнах. Но директор ростовского музея заявил, что здесь не тюрьма и ставить решётки не позволил. Сигнализация в витрине была, но оповещала о краже она не милицию, а бабушку-сторожиху, сидевшую на первом этаже. В таких условиях можно было вынести половину музея.
Наконец у милиционеров сложилось две версии: согласно одной, кража была совершена на заказ, для кого-то из коллекционеров. В этом случае найти исчезнувшие раритеты почти не представлялось возможным. Зато другая версия вселяла больше надежд. Если грабитель «работал» на себя, то рано или поздно ему придётся искать покупателя.
Легально продать золото в то время граждане Страны Советов могли только в специальном комиссионном магазине. Однако параллельно существовал и чёрный рынок, где ловкие дельцы без лишних вопросов скупали украшения и камни.
Для подпольных скупщиков настали чёрные дни. Милиционеры задерживали их одного за другим, но все они только разводили руками – мол, ничего не знаем, никакие ценности из музея никто продавать не приходил. Пока один из барыг не посоветовал сыщикам внимательнее присмотреться к трём старичкам, постоянно ошивающимся около ростовской золотой комиссионки. «На вид – чисто одуванчики Божьи, – рассказал он. – Но слухи ходят, что они нас всех за пояс заткнут».
За пожилой троицей установили наблюдение. Вскоре выяснилось: скупщик не врал. Расположившись на скамеечке напротив комиссионки, дедки играли в домино, через витрину магазина следя в бинокль за гражданами, пришедшими сдавать на комиссию золотые побрякушки. Разглядев стоящую вещь, тихо подходили к клиенту с боков, предлагая купить украшение прямо на месте. В цене обманывали, правда, безбожно, но кто ж откажется получить деньги сразу.
Взяв хитрых пенсионеров под наблюдение, сыщики вскоре установили: на днях к ним должен прийти особый клиент. Какой-то молодой человек желает продать большую партию золота. В назначенный час он появился у магазина. Задержание заняло не больше пары минут.
15 лет за древности
В милиции перепуганный Антюшин «раскололся» сразу и, что называется, до самого дна. Да, это он совершил кражу из музея. В чём теперь чистосердечно раскаивается. И готов добровольно выдать похищенное.
Затаив дыхание милиционеры смотрели, как он достаёт из кармана платок, разворачивает…
– Где фалары? – затаив дыхание, спросили сыщики.
– Так вот же, перед вами, – хлопая глазами, кивнул ворюга на стол, на котором лежал изъятый у него слиток старого золота...
Как выяснилось, наутро после кражи Антюшин отправился к знакомому ювелиру, взял у него специальную бензиновую горелку и засел с ней на берегу Дона. Разломав украденные фалары, тут же расплавил их на огне, превратив в слиток.
Даже когда судья огласил приговор, Антюшин всё ещё искренне не понимал, за что же именно ему дали 15 лет, а музейные работники называют его вандалом и дикарём. Ну переплавил он старьё, что унёс из музея, потому что в слитке его таскать проще. Так ведь золото же на месте – наделайте из него новых побрякушек и положите в витрину. Ну да, немного не хватает – часть золота он отдал знакомому ювелиру, а тот вставил себе из него зубы. Но не «пятнашку» же за это тянуть!
Увы, даже сохранившись в металле, древнее сокровище перестало существовать. К счастью, осталось семь малых фаларов, которые нынче находятся в Ростовском музее краеведения уже под самой надёжной охраной.
