Версия // Общество // Официальное число нарушений в изоляторах временного содержания идёт на сотни

Официальное число нарушений в изоляторах временного содержания идёт на сотни

2356

Камерная атмосфера

Фото: Сергей Тетерин
В разделе

На днях Генеральная прокуратура обнародовала обобщённые данные прошлогодних проверок изоляторов временного содержания (ИВС). Полтора года назад генпрокурор Юрий Чайка пообещал, что надзорные органы проверят буквально каждую камеру,и, по всей видимости, своё слово он сдержал. За это время прокуроры успели прошерстить порядка 360 тыс. ИВС – таких масштабных проверок в новейшей истории ещё не было.

Число привлечённых к дисциплинарной ответственности сотрудников составило 745 человек, внесено 1116 представлений об устранении нарушений – против позапрошлогодних 500. Но по большому счёту в системе ИВС ничего не изменилось. Как и раньше, вместо 4 квадратных метров на одного заключённого приходится от силы 2. Большинство бывших КПЗ слишком старые и дряхлые – некоторые эксплуатируются с конца XIX века. Изменится ли что-то после шквала проверок, в Генеральной прокуратуре не знают: многое будет зависеть от территориальных органов МВД, которые, собственно, и курируют деятельность ИВС. А там, как правило, разводят руками – на качественное изменение содержания задержанных попросту не хватает средств.

Говоря «уставным» языком, ИВС – это камеры временного содержания лиц, задержанных по подозрению в совершении преступления. В структуру ФСИН они не входят и тюрьмами не считаются. Помещают туда задержанных до решения суда об избрании меры пресечения либо заключённых на время проведения следственных действий и судебных слушаний. Условия содержания в изоляторе, как правило, намного менее жёсткие, чем в тюрьме или колонии. В УФСИН по Воронежской области, к примеру, однажды подсчитали, что 95% всех мобильных телефонов изымается у их подшефных именно после того, как они побывают в ИВС. «Грев» – алкоголь и наркотики – заключённым также чаще всего передают именно во время их пребывания в изоляторах.

Принципиальное отличие нынешних проверок от тех, что проводились ещё два года назад, состоит в том, что если раньше прокуроры лишь выявляли нарушения и информировали о них своё руководство, то теперь проверяющие пытаются добиться устранения нарушений закона «мерами прокурорского реагирования». В первую очередь – с помощью представлений о привлечении к дисциплинарной ответственности. Число этих представлений за год выросло чуть ли не вдвое. «Позиция проверяющих не должна сводиться только к констатации фактов, – наставлял своих подопечных генпрокурор накануне массовых проверок ИВС. – Прокурор обязан принять меры, чтобы те, кому положено, изменили ситуацию». Меры приняли, гайки закрутили, вот только удалось ли изменить ситуацию в корне?

Видимо, всё-таки не удалось. Основные претензии остались те же, что и полтора года назад. Не соблюдаются режимные и санитарные нормы, правила пожарной безопасности, нарушаются права задержанных. Проверяющие констатировали множество фактов «ненадлежащего материально-бытового и медико-санитарного обеспечения задержанных, несоблюдения предельных сроков их содержания». Если перевести с казённого на русский, означает это следующее: в изоляторах нет оборудованных для прогулок дворов, да что там дворы – часто нет даже кранов с водопроводной водой, не говоря уже об организации трёхразового питания задержанных. Не хватает медикаментов. Впрочем, задержанные не жалуются – в прошлом году лишь шестеро из них обратились в суды, оспаривая условия своего содержания.

Между тем реконструкция ИВС – это не только вопрос комфортного содержания тех, кто имеет проблемы с законом. Всё гораздо сложнее. Согласно ведомственным инструкциям находиться вместе задержанным и арестованным категорически запрещено. Рецидивист должен сидеть отдельно от подозреваемого, попавшего за решётку в первый раз. На деле же лишь половина изоляторов может выполнить этот пункт инструкции.

Полтора года назад глава управления по надзору за производством дознания и оперативно-разыскной деятельностью генпрокуратуры Сергей Иванов сетовал, что соблюсти все нормы и требования российского и международного законодательства применительно к ИВС попросту невозможно – из-за негодного технического состояния помещений и нехватки в них места. А средств на реконструкцию в регионах нет, как и прежде. В Адыгее, к примеру, есть изолятор, построенный в 1903 году. А в Нижегородской области есть ИВС и того старше, постройки 1886 года. Новые могут построить только на деньги их местных бюджетов, но денег нет, нет и новых ИВС. Замкнутый круг. На осенней коллегии Генпрокуратуры 2011 года, в ходе которой и было принято решение о проверках в ИВС, собирались помимо прочего проконтролировать целевое освоение территориальными органами МВД выделяемых средств на строительство и реконструкцию ИВС, а также на проведение первоочередных работ по их капитальному ремонту. И что, проконтролировали? Об этом представители Генпрокуратуры почему-то помалкивают.

Логотип versia.ru
Опубликовано:
Отредактировано: 03.04.2013 15:38
Комментарии 0
Еще на сайте
Наверх