Версия // Культура // Николай Цискаридзе: Как и многие артисты, я суеверный

Николай Цискаридзе: Как и многие артисты, я суеверный

7297
Фото: Коммерсантъ
В разделе

1 июля администрация Большого театра не продлила контракт с Николаем Цискаридзе. К чему он отнёсся, на удивление, спокойно. «А к чему истерики? Разоблачать мне некого, жаловаться мне не на что, я на роль жертвы не гожусь, так как таковой себя не чувствую и у меня всё хорошо. Более того, впервые за все долгие годы работы в театре я – в отпуске. Планы свои не обсуждаю, да и артист я всё-таки молчаливого жанра», – Цискаридзе был краток.

– Отчего же планы не обсуждаете?

– Из-за суеверий. Как и многие артисты, я суеверный. Однажды по неопытности рассказал о спектакле, в котором хотел станцевать, а он так и не был поставлен. Поэтому с тех пор планами своими не делюсь.

– Говорят, президент страны был готов вам помочь в вашей ситуации?

– Не слышал, но тем не менее спасибо ему большое. Хотя я в состоянии разговаривать сам.

– Вас поддерживают и ваши поклонники, и некоторые артисты балета. Среди них Анастасия Волочкова. Изменилось ли ваше к ней отношение?

– Вообще, я её поддерживал всю жизнь. С Настей мы давно уже добрые друзья, и, когда 10 лет назад у Насти начались проблемы в этом театре, я сказал тем своим коллегам, кто против неё выступал: «Учтите, любой из нас может оказаться на её месте». И время показало, что я прав. Мне на днях позвонила из швейцарской клиники Зоя Богуславская и сказала: «Коля, я сразу после операции, но думаю о вас. А ещё о том, кто будет следующим. Но выгонять больше некого. Вы были последним. Единственно, могу вас поздравить с тем, что вы уже причислены к лику бессмертных». Я же вообще особых иллюзий не питал и всё предвидел заранее.

– Откуда? Это дар предвидения?

– Нет. Я много читал дневников артистов Большого театра. Среди них были дневники Мариса Лиепы, мемуары Галины Вишневской и Майи Плисецкой. Вы же помните, что все они в разное время были уволены из театра. И ещё много о методах работы в этом «главном очаге культуры страны» написал Борис Покровский. Всё в этом мире повторяется. Как о своём театре сказала Фаина Раневская: «Работа напоминает заплыв брассом в унитазе». Видимо, это свойственно и другим театрам.

– Может, все эти проблемы связаны с расположением театра? Он ведь был построен на кладбище?

– Более того, не просто на кладбище, а на чумном. Когда начали строить новое здание, при заложении фундамента здания нашли такое захоронение. Потом приехала санэпидемстанция, что было ещё во время руководства театром Васильева. Это всё стали быстро вывозить, ведь известно, что бактерии чумы уничтожить невозможно. Оказалось, что там, где сейчас находится наш дом 3/5, стоял храм, а на месте, где планировали стройку, был погост. Планы менять не стали, и здание, к сожалению, было построено на этом месте. Может, поэтому не всё так просто. В старом здании было много талантов и много всякой нечисти. На этой сцене, там где круг поворотный, я приходил в пустой зрительный зал, когда не получались какие-то движения, и мне становилось лучше. А сейчас, после капитального ремонта, всё очень изменилось, даже аура другая.

– А есть ли альтернатива в Москве?

– Париж. В этом городе вообще очень хорошо. Но там хорошо прежде всего работать.

– Вы известны не только как великолепный танцор балета, но и как человек с необычайно широким кругозором. Как вам удалось совместить эти трудно сочетаемые качества?

По теме

– Всё началось с детства, как и у всех. Мне читали хорошие детские книжки. Сам я, правда, читать не любил, мне больше нравилось слушать пластинки. Но с мамой было сложно спорить. Легче было прочитать, чем с ней препираться. А когда я поступил в Тбилисское хореографическое училище, там была уникальная библиотека, а в ней очень много антикварных книг о балете. И я увлёкся. Сейчас таких называют словом «ботан», в мои же годы называли таких ребят фанатами, меня все дразнили, но мне было всё равно. Потом переехал в Москву и читал на переменах, а когда начал работать в театре, постоянно читал в метро. А как ездить перестал, стал читать меньше. Но что тут сказать? Если вы очень захотите, вы всё и прочтёте. Всё зависит от степени желания.

– Вы сейчас получаете второе образование?

– Да, изучаю юриспруденцию. Мне нравится, когда всё прописано в законах и когда всё еще и выполняется. В той же Франции артист балета может танцевать до 42 лет, а преподавать до 62. У нас же всем педагогам под 80. А всех 40-летних поувольняли.

– До недавнего времени вы занимались с новым поколением артистов балета. Заимствовали педагогические приёмы у ваших педагогов?

– Вы заметили, что артисты сейчас уже не делают те движения, которые делали 10-20-30 лет назад. Но всё зависит только от репетитора. Как сейчас помню, что мне сказала Галина Сергеевна Уланова: «Колечка, вы знаете, я, взрослая женщина, приезжаю из-за вас, а вы валяете дурака». После этих слов ты понимаешь: либо ты сейчас сделаешь, либо она больше не придёт.

– Что вас заставило участвовать в мюзикле «Ромео и Джульетта»?

– В мюзикле, кстати, участвовал не только я, передо мной в этом жанре отметились Нуреев с Макаровой, и никто их за это не ругал...

– ... а я и не ругаю...

– ...а Александр Годунов даже пел не своим голосом в фильме «31 июня». Я же честно отработал в театре оперетты три сезона, и мне всё время задавали вопрос «почему?». Должен признаться, что я обожаю оперетту, и если б у меня был голос, я бы работал в этом жанре. Но, увы. Так вот, когда делался мюзикл «Ромео и Джульетта», в нём изначально была придумана роль пластическая. Как-то, общаясь с продюсерами, я пошутил: «Если бы я умел петь, я бы пришёл к вам на кастинг», на что продюсер Катя Гечмен-Вальдек сказала: «А там есть одна роль без вокала, может, рискнёшь?» Я отвечаю, что вроде в спектакле её исполняет женщина, а она мне: «На премьере её исполнял сам балетмейстер». Я и пошёл. Было забавно, что, работая одновременно в двух театрах, в мюзикле я получал в несколько раз больше, чем за работу в больших спектаклях театра, находившегося по соседству.

– Пробовали себя в иных жанрах? Вы же вели передачу о балете на телеканале «Культура». Может, вам понравится если не сниматься в кино, то хотя бы фильмы озвучивать?

– Если кто-нибудь пригласит, я, может быть, и рискнул бы. Сегодня в эфире телеканала «Пятница» я читаю стихотворение Киплинга «Если». А ещё некоторое время назад был выпущен диск, где известные люди читали басни и сказки, я там читал басню «Стрекоза и муравей». И со мной очень много работали, и было много дублей, но я этот ужас слушать не могу. Я вообще к себе в записи очень критично отношусь, будь то аудио или тем более видео­запись. Есть некоторые записи, которые люблю. А расстраиваюсь я очень быстро.

– Вы играете на каком-нибудь музыкальном инструменте?

– Уроки фортепиано были в нашем хореографическом училище. С точки зрения музыкальной я абсолютно бездарен, но я был очень усидчивым, сидел сколько нужно за роялем, потому что мой школьный педагог Пестов очень ругал и в любой момент мог попросить сыграть что-нибудь. И потом, если что не так, мог дать и по мозгам. Вот я и старался. Но после окончания школы к инструменту больше не подхожу. Однажды я даже пожаловался Тамаре Гвердцители. «Среди моих родственников никто никогда музыке не учился, но все играют на гитаре и фортепиано и поют с детства. Как они это делают, не понимаю. Я же единственный, кто закончил восьмилетку, и не могу играть вообще. Как и петь». На что Тамара сказала: «Зато ты танцуешь один».

– У вас репутация спорщика. Вы что, спорите и с балетмейстерами?

– С Роланом Пети – лишь о Пушкине. Хотя было тяжело. Даже с Ноймайером не спорил, хотя очень хотелось. Просто Ноймайер очень любит читать лекции, ведь чаще всего люди балета читают мало. У нас через неделю спектакль, ничего не готово, эпидемия гриппа и оставшийся один состав исполнителей, а он нам читает в течение нескольких часов лекцию о Шекспире. И в какой-то момент я ему сказал: «Время уходит, мне не до лекций, сейчас надо попрыгать, можно мы порепетируем?» Но я оказался виноват.

– Говорят, на балете «Мадемуазель Нет» вы громче всех кричали Сильви Гиллем браво?

– Это правда, и мне всё равно, что она танцует, я её обожаю и готов смотреть всё, что угодно.

– У вас есть любимые праздники?

– Нет, праздники я не люблю. Может, потому что у меня их никогда не было, в эти дни я всегда работал. Надеюсь, сейчас всё изменится.

Логотип versia.ru
Опубликовано:
Отредактировано: 08.07.2013 14:56
Комментарии 0
Наверх