Лучшие доноры человеческих органов – украинские граждане. В стране идёт гражданская война, доходы упали, людей увольняют десятками тысяч. Дамы могут подзаработать на панели, а у безработных мужчин только две дороги – отправиться добровольцем на юго-восток или предложить свои органы на продажу. Предложений нынче так много, что выбрать подходящий по медицинским параметрам орган на Украине проще простого.
Гораздо сложнее осуществить пересадку: после недавнего скандала в киевском Институте хирургии и трансплантологии им. А.А. Шалимова украинские специалисты пересаживать органы опасаются. Загреметь на тюремные нары – себе дороже выходит. Но выход нашёлся: оперировать доноров теперь возят в Россию. Почему же именно к нам?
Однажды основоположника российской трансплантологии Валерия Шумакова спросили, согласен ли он, что трансплантология в России насквозь криминализована? «Не согласен, – ответил светило. – Ни одного случая не было доказано» (на самом деле доказаны как минимум два случая – «рязанское дело» 2000 года и «дело московских врачей» 2003-го. – Ред.). А нет доказательств– нет и криминала. Показателен в этой связи не столь давний скандал в больнице подмосковного города Видного с участием трансплантологов из Московского областного научно-исследовательского института, изъявших у скончавшегося «на столе» украинского гастарбайтера Максима Шолотюка сердце и почки. Даром отец погибшего, прорвавшийся чуть ли не с боем в больничный морг и обнаруживший там исполосованный скальпелями труп сына, грозил безо всякого спроса распотрошившим его трансплантологам судом: отцу объяснили, что есть российский закон, позволяющий изымать органы у погибших без согласия их родственников. И это чистая правда. Такой закон есть – вы, вероятно, будете удивлены, но в нашей стране более 20 лет действует так называемая презумпция согласия на изъятие человеческих органов. Наши врачи по умолчанию считают любого пациента потенциальным донором органов, если при жизни пациент не заявил о своём несогласии таковым становиться. При этом возможность отказаться от посмертного донорства имеется у каждого пациента – попав на больничную койку, об этом достаточно устно заявить врачам. При свидетелях. Но многие ли из нас знают об этом? Впрочем, российские специалисты всё же предпочитают не иметь дела с отечественным «материалом». Посадить не посадят, закон-то на их стороне, но по судам затаскать могут запросто. А добровольные доноры с Украины судиться не станут.
На Украине донорам не заработать – нужно ехать за границу
Операция по пересадке органов – штука чрезвычайно непростая. Чтобы вы понимали: скажем, изъятую у донора почку нужно непременно пересадить пациенту в течение полутора суток. Не успели – истёк срок годности. Пересадить печень ещё проблематичнее: нельзя просто отрезать кусок и бросить в контейнер на сутки. В идеале нужно одного за другим прооперировать донора и пациента. Операции длятся не менее 10 часов (примерно столько же составляет «срок годности» куска человеческой печени). На восстановление сил донору и реципиенту потребуется не менее трёх недель. Другими словами, где попало подобные операции не делают, а только в специальных клиниках. Имеются, конечно, исключения, но оперировать в обычной больнице небезопасно, врачи говорят – слишком высока летальность. Зато в специализированных клиниках успех почти гарантирован: после пересадки печени больные выживают в 98% случаев и почти все прооперированные живут после этого ещё год. До пяти лет дотягивают 90% реципиентов, а до 10 и более – 85%. Можно ходить на работу, заниматься спортом и даже рожать детей – нужно только принимать иммунные препараты, способствующие тому, чтобы орган приживался.
А вот ещё одна тонкость: среди множества выставленных на продажу органов чрезвычайно непросто подобрать «запчасти» для конкретных пациентов. Врачи поясняют: донор должен быть не просто совершенно здоров, у них с реципиентом должна быть максимальная иммунная совместимость. Но если донор и реципиент не являются родственниками, то вероятность такой совместимости равна 1:50000. В общем, подбором органов, равно как и их пересадкой, должны заниматься исключительно специалисты в особых клиниках. Никак иначе.
На Украине вообще нет частных клиник, которые бы специализировались на пересадке органов – подобные операции разрешено выполнять только в государственных бюджетных учреждениях, притом за смешные деньги (примерно за 600 долларов США). Пересаживаемый материал при этом официально не стоит вообще ничего. Зато в уголовном кодексе Украины есть статья за торговлю человеческими органами, предусматривающая для нарушителей закона до пяти лет тюрьмы. Правда, закон разрешает пересаживать органы дальним родственникам, и до недавнего времени – до скандала в институте Шалимова – эту лазейку врачи активно использовали, выдавая доноров за разномастных внучатых племянников пациентов. Но после скандала лазейку пришлось прикрыть: правоохранители буквально взяли врачей за горло. Требовали предоставлять десятки бумаг, подтверждающих родственные узы больных и доноров. В общем, врачам ничего не оставалось, как подсказать донорам поискать удачу за рубежом.
У вас – товар, у нас – купец
Поначалу желающие заработать на собственных потрохах двинули с Украины в Азербайджан: там и законодательство подходящее, и клиники профильные имеются, лицензированные, три государственных и несколько частных. Беда в другом – нет квалифицированных специалистов. Официально в Азербайджане делают две-три пересадки почек в год. Набить руку врачам – никакой возможности. Орган-то вырежут, да только без всяких гарантий для донора. Именно неприлично высокая смертность и побудила администрации клиник поискать специалистов за границей. Завезли трансплантологов из Ирана, но проблему высокой смертности так, похоже, и не решили. Полтора-два года назад поток украинских доноров хлынул в ином направлении – в сторону России.
В нашей стране действует, пожалуй, самое либеральное законодательство в отношении пересадки органов. Судите сами: вот в Израиле, как и в нашей стране, любой человек может добровольно передать другому свой орган для пересадки. При этом закон жёстко оговаривает, что речь может идти исключительно о парных и восполняемых органах – можно передать почку и часть печени, а сердце или аорту – нельзя. В российском законодательстве подобная оговорка отсутствует. Собственно, из-за этого и возникают эксцессы, подобные тому, что произошёл в больнице подмосковного Видного. Думаете, среди украинских доноров нет тех, кто готов продать свои сердце или аорту? Ошибаетесь, желающих – порядка 5 тыс. человек. Все они готовы пожертвовать своей жизнью, чтобы помочь своим близким, в основном детям. А резать или не резать, если донор согласен, – вопрос этики, но не законодательства. Закон, если что, не запрещает. Вы спросите: а кто же берёт на себя такую ответственность?
Глава правительства Великобритании Риши Сунак разъяснил планы Лондона по отправке инструкторов на Украину. По его словам, ни один британский военнослужащий не поедет на Украину, чтобы принимать участие в конфликте.
Требуха по дешёвке
Можно было бы свалить все грехи на алчных до денег частников, когда бы в России были частные клиники, занимающиеся трансплантологией. Но их нет, вернее, их пока нет: появиться они должны уже в этом году. А пока в утверждённом Минздравом и РАМН списке фигурируют лишь государственные и муниципальные клиники. Из них в 96 могут проводиться операции по изъятию органов, а в 89 – по их пересадке. Впрочем, по мнению директора Федерального научного центра трансплантологии и искусственных органов имени академика В.И. Шумакова академика Сергея Готье, реально в системе трансплантологии задействовано не более 35 специализированных заведений. Хотите знать, в каких именно пересаживают органы украинцев россиянам? Да практически во всех. А пока представители частных клиник считают дни до вступления в действие новых правил, утверждённых Минздравом. Технически готовы к подобным операциям все крупные частные клиники, имеющие собственные стационары, полагает главврач Центра эндохирургии и литотрипсии Давид Дундуа. Правда, на технологическое дооснащение одной такой клиники потребуется порядка 10 млн долларов, но окупятся эти вложения очень быстро.
Пересаживать органы украинских граждан, как выясняется, гораздо менее хлопотно, нежели внутренности россиян. Во-первых, как уже говорилось, велик риск того, что родственники российского гражданина могут затаскать врачей по судам. В следующем году законодательство собираются сделать ещё либеральнее, и тогда, вероятно, наши эскулапы со скальпелями и пилами вновь перейдут с украинцев на соотечественников. А во-вторых, в отличие от россиян, часто запрашивающих за донорский орган запредельные цены, украинцы скромны. За почку просят от 2 до 5 тыс. долларов, за правую долю печени – до 7 тысяч. Донорское сердце стоит 10–15 тыс., чаще всего продаёт его сам донор. Драма? Трагедия? Для Украины, увы, уже нет.
ЧТО ГЛАСИТ ЗАКОН
В следующем году в России обещают принять закон о посмертном донорстве органов, его проект уже обсудили и одобрили в Госдуме, Совете Федерации, Национальной медицинской палате и даже в РПЦ МП. Будет создан федеральный регистр, в котором зафиксируют согласие граждан на посмертное донорство или категорический отказ от него. В случае если россиянин не выразит свою волю в отношении изъятия органов после смерти, врачи должны будут спросить об этом его родственников в течение двух часов после кончины.
А пока «забор органов» осуществляется на основании федерального закона от 21 ноября 2011 года № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации». Этот закон, в частности, легализует посмертное детское донорство (части 5, 8, 10, 11 статьи 47) и презумпцию согласия каждого без исключения человека на изъятие у него органов и тканей по факту отсутствия активности головного мозга (часть 10 статьи 47), а также допуск индивидуальных предпринимателей, осуществляющих медицинскую деятельность, к заготовке органов и тканей человека (пункты 10, 11, 13 статьи 2). Поскольку закон трактует момент смерти человека в момент смерти мозга при наличии дыхания и сердцебиения, тем самым допускается неоказание реанимационных мероприятий формально ещё живым людям. Решение об изъятии органов принимают три человека: трансплантолог, реаниматолог и судебный эксперт на основании «показаний приборов», а точнее – их собственной интерпретации этих показаний. По действующему законодательству то, что ранее диагностировалось как кома 3-й или 4-й степени, сейчас диагностируется как смерть.
Единственным вариантом избежать изъятия органов у впавшего в кому является нотариально заверенное несогласие на изъятие органов или тканей, написанное впавшим в кому до того, как он в неё впал. Этот документ родственники должны успеть представить врачам в течение часа после госпитализации в реанимацию.
– Оказывается, невозможно создать некий единый банк органов: нет смысла накапливать вырезанные печень и почки в ожидании подходящего реципиента, так как максимум за сутки или двое нельзя подыскать пациента, с одной стороны, располагающего средствами на операцию, а с другой – совместимого с донором. А ведь потребуется ещё и дополнительное время на доставку органов. По этой причине банков донорских органов и не существует: изъятые органы хранятся минимальное количество времени, и значительная их часть выбрасывается, не находя применения.
– По данным Всемирной организации здравоохранения, ежегодно в мире производится порядка 120 тыс. операций по пересадке человеческих органов. А неправительственная организация Organs Watch установила, что из общего числа операций от 15 до 20 тыс. проводятся нелегально. – Принято думать, что пожилой возраст больного может стать преградой для пересадки – это не так. Гораздо большее значение при рассмотрении показаний к трансплантации печени имеет не паспортный, а биологический возраст человека. Но пациенты в возрасте до 60 лет вполне могут благополучно перенести операцию (случаев летального исхода – от 3 до 5%). Больше пожилых рискуют те, у кого масса тела превышает 100 килограммов.
