Для того чтобы получить преимущество в вооружении над противником, государства готовы тратить любые суммы. Даже если выдвигаются идеи, которые на первый взгляд выглядят как чистая фантастика. Срабатывает принцип: «а что если вдруг получится нечто и правда дельное?» Однако в большинстве случаев деньги оказываются потраченными зря.
Как, например, вышло с знаменитым Царь-танком Николая Лебеденко, построенным в 1915 году. Боевая машина весом 60 тонн внешне выглядела как детский трёхколёсный велосипед, имея по бокам башни стальные обручи-катки диаметром 9 метров. По задумке автора ими танк должен был давить непроходимые для пехоты немецкие проволочные заграждения. Макет Царь-танка Лебеденко лично представил Николаю Второму. По воспоминаниям придворных, царь и инженер полчаса «аки дети малые» ползали по полу, гоняя модель, после чего самодержец выделил на постройку танка 210 тыс. рублей. Однако до фронта Царь-танк так и не доехал. Довольно скоро выяснилось очевидное: немцы просто не дадут неповоротливой машине подъехать, легко отстрелив гигантские колёса из орудий.
И взлетит, и поплавает
В Стране Советов денег на разработку нового оружия не жалели вовсе. Проекты поддерживались любые. Танк-самолёт? Интересно. Подводная лодка, умеющая взмывать в воздух? Отлично, давайте пробовать!
Идею летающей субмарины выдвинул в 1934 году морской инженер Борис Ушаков. Согласно его задумке самолёт сначала садился на воду, затем уходил на глубину, тайно проникал во вражеский порт, производил пуск торпеды, выныривал и улетал. Для этого моторы и приборы задраивались герметичными щитками, после чего кабина заполнялась водой, а экипаж из трёх человек переходил в специальный отсек, откуда вёл наблюдение через перископ.
Отзыв научной комиссии оказался благожелательным – проект Ушакова сочли достойным «безусловной реализации». Работы велись в течение четырёх лет, после чего научно-исследовательский военный комитет РККА постановил свернуть проект. Причина была названа простая: по плану странный гибрид должен был летать со скоростью 100 километров в час, а ходить под водой – не быстрее 3 узлов. Таким образом она оказывалась уязвима и для противолодочных кораблей, и для истребителей. И какой смысл тратить деньги на постройку заведомо бесполезной машины?
На один выстрел
Холодная война заставила СССР пополнить арсеналы. Теперь на первый план вышло новое оружие – атомное. Бомбардировка Хиросимы и Нагасаки ясно продемонстрировала, что могут сделать всего лишь две ядерные бомбы. В итоге в Пентагоне задумались: а если сделать атомную начинку для артиллерийского снаряда? Так в 1952 году появилась специальная пушка Т131. «Атомная Энни» стреляла на 29 километров и, как считалось, могла заменить пару артдивизионов большой мощности.
Не отреагировать на это в СССР, естественно, не могли. Ответ заносчивым американцам в Кремле подготовили симметричный. Кировскому заводу и Коломенскому специальному КБ машиностроения было поручено в кратчайшие сроки изготовить пушку – лучшую во всех отношениях.
В 1955 году советские конструкторы ещё хорошо помнили, как следует поступать, если партия говорит «надо». Всего полтора года потребовалось для создания уникальной установки, получившей название 2Б1 «Ока». Американская пушка имела перед ней весьма бледный вид. «Энни» перевозили по частям на двух грузовиках, каждый раз собирая и разбирая. «Ока» передвигалась сама на гусеничном ходу. Калибр «Энни» составлял 280 миллиметров – советская установка, представляющая собой даже не орудие, а миномёт, имела калибр в 420 миллиметров. Ствол длиной в 20 метров посылал ядерный снаряд весом в 750 килограммов почти на полсотни километров.
К чему приведёт применение тактического ядерного оружия
А конструкция зарядного механизма, позволяющая производить выстрел каждые пять минут, гарантировала, что где-то за четверть часа от вражеской пехотной бригады останутся одни воспоминания.
Новое оружие вызвало такую гордость, что в Кремле даже наплевали на традиционную секретность. 7 ноября 1957 года четыре «Оки» проехали в ходе военного парада по Красной площади. Наблюдавшие за парадом американцы поначалу даже предположили, что это, должно быть, бутафория. Калибр орудий линкора «Миссури» составляет всего 406 миллиметров, а тут 420! Что смогут сделать эти монстры на поле боя?
На самом деле американцы ошибались несильно. Формально «Ока» и в самом деле могла устроить новую Хиросиму, но – только один раз. Как вспоминали очевидцы, отдача при стрельбе имела такую чудовищную силу, что даже коробка передач срывалась с креплений, а двигатель выходил из строя. Таким образом «Ока» просто разрушала сама себя, и её постоянно приходилось ремонтировать. Проблемой оказывалось и передвижение установки – из-за большой массы гусениц хватало всего километров на 20, после чего их приходилось менять.
В результате пришло понимание, что в условиях реальной войны «Ока» может просто не доехать до позиции, а если и доедет, то после первого же выстрела её, потерявшую возможность двигаться, обнаружат и уничтожат. И зачем в таком случае тратить гигантские деньги на строительство атомных миномётов, тем более что баллистические ракеты могут нести ядерную боеголовку на куда более дальнее расстояние? Так, в мае 1961 года шесть систем атомной артиллерии в последний раз проехали по Красной площади, а уже в конце июля 2-й артполк резерва Верховного главнокомандующего был расформирован.
На четырёх вместо двух
Практически одновременно с «Окой» советские инженеры запустили ещё один проект. На этот раз речь шла о создании нового танка. Советская армия действительно нуждалась в современной боевой машине – имеющиеся образцы тяжёлых танков ИС-2 и ИС-3 к тому времени безнадёжно устарели, ИС-4 стоил запредельно дорого и не отличался надёжностью, а Т-10 проигрывал американским и британским аналогам по уровню бронезащиты. Так, в 1956 году Главное бронетанковое управление Минобороны объявило конкурс на создание нового танка. Согласно выдвинутым требованиям он должен был иметь лучшую в мире броню, мощную пушку, вообще быть самым лучшим в мире, чтобы гарантированно поражать вражеские машины.
Спустя год ленинградский Кировский завод представил свою разработку. Если верить дошедшим до нас воспоминаниям, при виде танка, получившего рабочее название «Объект 279», генералы из Минобороны впали в прострацию. Представленные в документах характеристики, безусловно, поражали воображение. Фактическая толщина брони доходила до 269 миллиметров в лобовой части корпуса и до 305 миллиметров в башенном передке. Под стать была и бортовая броня – 182 миллиметра. Выходило, что ни из одного имеющегося в мире танкового орудия поразить «Объект 279» вообще нельзя.
Но форма! При взгляде хоть спереди, хоть сбоку танк был больше похож на поставленное на гусеницы блюдце. Именно эта приплюснутая форма во многом и обеспечивала максимальную толщину брони. И именно такой она и могла быть, учитывая главную фишку нового танка. Вместо двух гусениц у него было сразу четыре, располагавшихся под всей площадью брюха. «Это… зачем?» – помолчав, спросила комиссия. «Надо», – объяснили конструкторы. «Объект 279» – это не просто танк, а специально построенный для участия в ядерной войне, на самом переднем её крае. После атомной бомбардировки от дорог ничего не останется, а четыре гусеницы позволят проехать по любому бездорожью. И вообще, какие претензии? Вот вам 130-миллиметровая пушка, вот самая толстая в мире броня, вот ночной прицел, вот полуавтоматическая система заряжания. Хотели лучший танк? Получите.
Выходило, что и правда – лучше не придумать. Однако из-за оригинальной формы свободное пространство внутри танка сжалось до размера банки шпрот, ну да ничего, экипаж потерпит. Надо скорее проводить полевые испытания и запускать машину в серию.
Говорят, у знаменитого оружейного конструктора Сергея Непобедимого была любимая поговорка: «Железку не обманешь». В том смысле, что на бумаге может получаться как угодно хорошо, а вот в натуре все недостатки всплывут обязательно. Так и вышло. «Объект 279» отлично стрелял и в целом хорошо ездил. Но при этом он оказался неповоротливым, как черепаха, и, что самое главное, его ходовая часть почти не подлежала ремонту в полевых условиях – четырёхгусеничная машина не только требовала больших затрат при производстве, но ещё нуждалась в особо сложном обслуживании. В итоге на «Объекте 279» пришлось поставить крест, а потраченные на его разработку деньги, как и в других случаях, списать в убыток.
