«Шампанское по утрам пьют только аристократы или дегенераты», «Кто возьмёт билетов пачку, тот получит водокачку!», «Если человек идиот, то это надолго» – цитаты из картины Леонида Гайдая давно вошли в обиход. У «Бриллиантовой руки» нет ни наград, ни премий, зато она получила всенародную любовь. В этом году знаменитой ленте исполняется 40 лет. Как снимался этот фильм, выяснил корреспондент «Нашей Версии».
«Бриллиантовая рука» стала первой лентой Гайдая, в которой не было знаменитой троицы — Труса, Балбеса и Бывалого в исполнении Вицина, Никулина и Моргунова. Но сценарий картины Яков Костюковский и Морис Слободской писали специально под Юрия Никулина. А он, прочтя сценарий, поначалу отнёсся к нему скептически и не сразу дал согласие сниматься, заявив: «Очень странная история. Драгоценности вывозят из Союза, а не наоборот». Кстати, в основу сюжета был положен реальный случай. В журнале «За рубежом» была описана похожая история, которая приключилась где-то в Альпах.
Сценарий прошёл все круги цензуры, коллегия Министерства культуры внесла в него аж 40 поправок! Вот лишь некоторые из них: сделать более выпуклой роль милиции (она, мол, слишком пассивна), сократить эпизод в ресторане с чествованием шефа, убрать сцену с пионерами, которые его поздравляют. А ещё вырезать реплики «как говорит шеф, главное в нашем деле – социалистический реализм», «партию и правительство оставили на второй год» и подкорректировать монолог управдомши, блистательно сыгранной Нонной Мордюковой. В фразе «И вы знаете, я не удивлюсь, если завтра выяснится, что ваш муж тайно посещает синагогу» последнее слово было заменено на «любовницу». Но замена была сделана только в звуковой дорожке фильма, в кадре она осталась, так что слово «любовница» не попадает в артикуляцию героини. Так что глухие, которые читают по губам, до сих пор уверены, что управдомша подозревала Горбункова в симпатиях к сионизму, а вовсе не к «любви на стороне».
И хотя во время съёмок на площадке постоянно присутствовал капитан КГБ, при сдаче картины вновь возникли проблемы. «Чиновников возмущало буквально всё, – вспоминает вдова Леонида Гайдая и исполнительница роли жены Семёна Семёновича Горбункова Нина Гребешкова, – и бутылки, и мини-бикини, и заграничные проститутки в кадре. В итоге Лёне пришлось пойти на хитрость: накануне генерального просмотра Гайдай «приклеил» в финал фильма... ядерный взрыв, взяв этот кадр из какой-то документальной ленты. Увидев это, тогдашний председатель Комитета кинематографии Романов чуть не упал со стула: « Домой Лёня вернулся очень довольный и говорит мне: «Нинок, надо выпить. Картину приняли». Узнав о подробностях, я была в шоке: «Лёнь, на черта тебе этот ядерный взрыв?» Но надо было знать Гайдая. Через три дня он позвонил директору фильма: «Поезжайте в Госкино, скажите, что я скрепя сердце согласился отрезать взрыв». В итоге картина вышла лишь с одной поправкой. Так Лёня спас своё дитя».
Таким образом, отвлекающий манёвр принёс ещё одну победу Гайдаю: без всяких сценариев и репетиций «актёры»-чиновники сыграли свою сцену так, как задумал режиссёр.
Если роль Семёна Семёновича Павлика (именно эту фамилию изначально носил главный герой; потом он стал Тимошкиным и лишь к началу съёмок – Горбунковым) изначально писалась для Юрия Никулина, то на другие роли явных претендентов не было. На роль Козодоева Гайдай поначалу хотел пригласить ещё одного своего любимого актёра – Георгия Вицина. Но на пробы были приглашены Носик, Рудин и Андрей Миронов. Первых двух актёров забраковали сразу. Оставались Вицин и Миронов. Андрей Миронов тогда ещё не был популярным актёром, и худсовет был категорически против его кандидатуры. «Миронову не везёт в кино, он всё ещё кривляется», – говорили чиновники. Но режиссёр вопреки этому мнению рискнул и не прогадал. Чуть позже советские газеты писали, что судьба протянула Андрею Миронову свою «бриллиантовую руку». После выхода картины на экран он стал любимцем публики и чрезвычайно востребованным актёром.
На роль Лёлика пробовались Анатолий Папанов и Михаил Пуговкин. Худсовет высказался за кандидатуру Папанова. Однако уже в ходе съёмок всё тот же худсовет посчитал, что актёру роль не удаётся, и его пытались отстранить. Но, по счастью, безуспешно. Не устроила чиновников и Мордюкова в роли управдомши. «Слишком жирно играет, это безумная, одержимая пошлость», – говорили Леониду Иовичу. А Светлану Светличную худсовет обвинил в излишней сексуальности. Но Гайдай отчаянно отстаивал свой выбор, и в итоге Светличная осталась в картине.
На роль Нади, жены главного героя, Гайдай сразу же пригласил свою жену. Но Нине Гребешковой её героиня не понравилась. «Я сказала Лёне, что жена получилась как бело-розовая пастила, – поделилась Нина Павловна. – Не могла понять: что же мне там играть? Но Лёня сказал, что жена такой и должна быть. Ну а когда «Бриллиантовая рука» вышла на экраны, Гайдаю начали приходить письма, где зрители хвалили мою игру. Гайдай тогда мне сказал: «Ну вот, видишь, а ты играть не хотела!» А ещё зрителям так понравился наш тандем с Юрой, что нас тут же поженили и долго считали супружеской парой в реальной жизни. Лёня только посмеивался и миф не рассеивал, так как считал эти слухи доказательством того, что мы с ролью справились».
В «Бриллиантовой руке» помимо самого Никулина в эпизодах снялись его жена Татьяна и сын Максим. Позже Юрий Никулин не без смеха вспоминал: «Максим с энтузиазмом согласился сниматься, но когда его по 20 раз заставляли репетировать одно и то же, а потом начались дубли, в которых Андрей Миронов бил его ногой и сбрасывал в воду, он стал роптать. Время от времени он подходил ко мне и тихо спрашивал: «Папа, скоро они кончат?» «Они» – это оператор и режиссёр. Дело в том, что Максим всё время «вываливался» из кадра, а Гайдай предъявлял к нему претензии как к полноценному актёру. Например, когда Миронов только замахивался ногой для удара, Максим уже падал в воду, получалось неестественно, чувствовалось, что он ждёт удара. После того как испортили семь дублей, Гайдай громко сказал: «Всё! В следующем дубле Миронов не будет бить Максима, а просто пройдёт мимо». А Миронову шепнул: «Бей, как раньше, и посильнее». Успокоенный Максим, не ожидая удара, нагнулся с удочкой и внезапно для себя получил пинок. Он упал в воду и, почти плача, закричал: «Что же вы, дядя Андрей!» Эпизод был снят...»
Ещё один кадр, который вошёл в фильм, но получился спонтанно: сцена в финальной части фильма, когда Семёна Семёновича ударяет по голове крюк подъёмного крана. Никулин получил довольно сильный удар, но не подал виду и доиграл сцену.
Не обходилось во время съёмок и без других казусов. «Когда мы выехали на натурные съёмки в Адлер и поселились в гостинице «Горизонт», произошёл один случай, напугавший всю страну, – рассказывает Гребешкова. Откуда ни возьмись поползли слухи, что на съёмках у Гайдая погиб Юрий Никулин. Но мы вычислили, откуда у этого слуха растут ноги. В реквизиторской хранился двойник Семёна Семёновича из папье-маше, которого предполагалось сбрасывать с высоты 500 метров при съёмке эпизода, где он выпадал из багажника «Москвича», подвешенного к вертолёту. Чтобы фигура не пылилась, её прикрыли простынёй. И вот уборщица в шесть утра вдруг с ужасом натыкается на «мёртвого Никулина». По совместительству эта женщина работала в аэропорту, так что новость быстро распространилась. И Никулину срочно пришлось звонить домой маме, чтобы сказать ей, что с ним всё нормально.
Нетрудно догадаться, что бриллианты, которые спрятали в гипс Горбункова, – это бижутерия. А вот мороженое, которым сын Семёна Семёновича попадает в лицо Козодоеву, на самом деле было... смесью творога с молоком (кидал её в актёра ассистент режиссёра. Сделать пришлось восемь дублей, которые Миронов стоически терпел). В эпизоде, когда Анна Сергеевна снимает халат и кидает его Горбункову, Гайдай распорядился в бюстгальтер Светличной положить накладки из пенопласта – для пущей сексуальности.
Но что касается мороженого и цветов в сцене, где Семён Семёнович с семьёй и Козодоев сидят в кафе, то они были самыми натуральными, причём с ними возникло много проблем. «Утром мы приехали на съёмку эпизода, – рассказывал Юрий Никулин. – Гайдай сидит в уголке и делает пометки на полях сценария. Вначале устанавливали камеру, свет, застилали скатертью столик. Потом долго искали детей: они без спросу убежали к морю. Только-только поправили актёрам грим, оператор заявил, что столик, за которым сидели мы с Мироновым, надо поднять на 5 сантиметров. Плотник стал набивать плашки на каждую ножку. Снова провели репетицию. За это время мороженое растаяло. Принесли новое. И тут ассистент режиссёра заметил, что цветы, которые Миронов подаёт Гребешковой, надо бы сменить. Цветы сменили, но за это время опять растаяло мороженое. Пришлось за ним посылать. Наконец вроде бы всё устроилось как надо: стол на нужной высоте, свежие гвоздики, мороженое в вазочке. Включили свет, приготовились к съёмке. Но мы столько времени потратили на ожидание, что совсем разомлели на жаре и никак не могли собраться. И тогда в кадр ворвался Гайдай. Он тормошил нас, громко говорил за каждого текст, подбадривал, поправлял у Миронова повязку на глазу, а у меня кепку. И наконец раздалась команда: «Мотор, начали!» Мы к этому времени снова обрели форму и сделали всё, как требовалось».
