В своей жизни она очень много делает на «слабо». «А слабо тебе написать рассказ?» – спросили её однажды в журнале «Пионер». «Да», – ответила Ирина. А потом написла. Рассказ «Сомнения» её измучил, но журнал напечатал, и ей не стыдно. Но после Апексимова зареклась участвовать в подобных мероприятиях. «Это не моё». Сказала – как отрезала. А что её? Организаторские способности, которые ярко проявились в создании её собственной компании «БалАст» и продюсировании ею спектаклей. Она с детства танцует и поёт, и успех ей постоянно сопутствовал всегда и везде. Недавно Ирина стала директором театра Романа Виктюка, доказав, что ей будут по плечу сложные административные задачи этого театра. И последнее, но не менее важное. Она – редкая актриса, ведь её утверждают на роли без кастингов
– Куда исчез ваш замечательный мюзикл «Весёлые ребята»?
– Мюзикл продержался четыре года и прекратил своё существование. Наши декорации лежали на складе, у которого прохудилась крыша, и когда мы все вернулись из отпусков, то обнаружили, что за два дождливых месяца наши декорации сгнили. Восстанавливать всё это у меня не было сил. К сожалению, этот мюзикл канул в Лету, он даже не был снят. Но с этого года опять началась работа – со спектаклем «Скамейка».
– Почему именно «Скамейка»? Сам автор Александр Гельман рассказывал, что у этой пьесы была очень несчастливая судьба. Её категорически запрещали ставить и Министерство культуры, и другие инстанции – даже Олегу Ефремову. Мотивация была очевидна. Одна героиня, по их мнению, была проституткой, да и второй герой этой пьесы был никчемным человеком. Но всё-таки Ефремову удалось добиться постановки, и мало того, что пьеса шла с большим успехом, она оказалась очень востребованной. И к ней обратились многие театры нашей страны. А что вас привлекло в ней?
– В этой пьесе настоящая драматургия, актёрам есть что играть. И роли, и все повороты сюжета хорошо написаны, что неудивительно: Александр Исаакович – очень крепкий советский драматург, в современной драматургии это большая редкость. Мне пришлось пересмотреть очень много пьес и выбрать было не из чего, все пьесы очень слабые. Более того, сейчас всё стало очень плоско: или бытовая комедия, или совсем чернуха. А лирических, романтических пьес, в которых и юмор непошлый, и история небанальная, и их было бы интересно играть, – таких нет. Поэтому и выбрала я эту пьесу. И потом для артиста среднего поколения это такая «проверка на вшивость» – можно ли удержать зрителя вдвоём на сцене при нынешнем очень обширном выборе. Вот эта задача мне и была интересна.
– А вам не удалось посмотреть «Скамейку», где вашу роль играла Доронина?
– Я смотрела этот спектакль, когда училась на первом курсе, в 1985 году. Я просто помню, что нас привели на этот спектакль и посадили в первый ряд, но поскольку первый курс – это постоянный недосып, я сидела с краю и боролась с собой, а напротив стоял мастер, и у меня закрывались глаза, я ничего не видела и не слышала. А когда я посмотрела на своих товарищей, то поняла, что они давно спят. И я последовала их примеру. Вот так я и посмотрела этот спектакль. Единственным моим воспоминанием о нём осталось то, что я на спектакле была.
– Расскажите о втором актёре.
– Второй актёр – никому не известный Гоша Куценко... А что о нём сказать? Мы с ним работаем уже довольно долго. Наш с ним первый спектакль – «Игра в правду» – всем очень широко известен. У нас с ним на сцене сложилось приятное партнёрство, а это очень важно, особенно в антрепризе, чтобы человек, играющий с тобой, тебя видел, слышал, дышал одинаково с тобой. Поэтому после первого опыта я и предложила Гоше эту работу. Он сначала сильно сопротивлялся, ведь у Гоши театральный опыт поменьше, чем у меня. Он всё-таки не работал во МХАТе, но мне удалось его уговорить.
Заслуженная артистка Российской Федерации Ирина Апексимова высоко оценила работу столичного пункта отбора на военную службу по контракту и выразила признательность всем, кто приходит туда.
– Вы оба поющие актёры. Не возникло ли желания спеть по ходу действия пьесы?
– А зачем? У каждого из нас есть свои концертные программы. Мухи отдельно, котлеты – отдельно.
– А расскажите о своей песенной программе.
– Эта программа родилась от безрыбья. И это не просто песенная программа, это моноспектакль. Хотя «Игра в правду» и замечательный спектакль, мне в нём абсолютно нечего делать. У меня роль-функция, и я обслуживаю своих трёх прекрасных партнёров. У меня развился невероятный актёрский голод. И я начала искать. Понимая, что нужно выходить на сцену, я и вышла с этой программой. Меня к этому времени Первый канал немного попробовал, выяснилось, что я пою, и поэтому у меня особого страха не было. И я решила просто попробовать. А что? Ведь нужны хорошие авторы, чтобы собрать программу оригинальных песен и много вложений материальных. Я вспомнила: мы же все на гастролях как-то поём, и А потом они очень интересны, у них хороший музыкальный материал и драматургический. Каждая песня – отдельная история с началом, развитием и финалом. И я предложила Тимуру Ведерникову, с которым мы познакомились на вечере Окуджавы (он мне там аккомпанировал), и спросила: «Как тебе такая идея? Будем делать?» – «О, лихо, давай сделаем!» Он собрал лучших музыкантов Москвы, и буквально за две недели мы с ним сделали программу из одесских блатных и песен Утёсова, и потихонечку это стало развиваться. И впоследствии одесских блатных стало меньше, чем было изначально. Потому что добавились песни из репертуара Шульженко, Юрьевой, сестёр Бэрри. Я даже пою одну песню, хотя и понимаю, что это наглость с моей стороны, которую пела Элла Фицджеральд.
В нашем российском исполнении она называется «В Кейптаунском порту», а в оригинале – Bei mir bist du schoen – смесь идиша с английским.
– И Тимур участвует во всех ваших программах?
– Да, и Тимур Ведерников, и великий, не побоюсь этого слова, Юрий Медяник, единственный человек, чей инструментальный концерт был в La Scala! Вот такой у меня составчик!
– Вам можно позавидовать.
– Наверное. Даже Гоша, у которого свой коллектив и хорошие музыканты, увидев моих, только и смог сказать: «Даааааааааааа....»
– Недавно вы заняли пост директора Театра Виктюка. Сложно ли совмещать эти виды деятельности?
– Это может быть сложно только из-за отсутствия времени. Как актриса, я бываю на гастролях, а театр продолжает работать. В этом смысле сложно. А в принципе в таком совмещении нет ничего сложного. Есть очень много примеров достойных, хороших руководителей. Самый простой пример – мой учитель Олег Павлович Табаков делает это неплохо. Да и Татьяна Васильевна Доронина, и Галина Борисовна Волчек. Есть достаточное количество достойных примеров. Мне это нравится.
– Что для вас станет приорететом в этой деятельности? И, кстати, вы не единственная, кто получил эту должность. У вас есть коллеги – Кирилл Серебренников, Олег Меньшиков. Как вы оцениваете смену театрального руководства?
– Я очень приветствую действия Департамента культуры, потому что в Москве есть немало театров и в эти театры практически никто не ходит. Там и происходят смены. Театр Гоголя был в катастрофическом состоянии много лет, и ни спектаклей, ни чего другого там нет. То, что сейчас всё раздули, не знаю, правильно ли, но, во всяком случае, есть шанс, что сейчас с этим театром что-то произойдёт. Они что-то обновляют, и это необходимо, ну сколько можно сидеть, ведь, когда люди получают какой-то пост, они считают, что это пожизненно. Но всё-таки творческий потенциал, что мы видим на примере наших прекрасных мастеров, начинает гаснуть после определённого возраста. И нужна новая кровь, чтобы творческий процесс не прерывался.
– Вам в ваше агентство присылают пьесы?
– Присылают, и это нормальный процесс. Но лучше бы не присылали.
– А вы во всех своих спектаклях играете?
– Конечно. Для чего же мне делать их?
– А какая для вас в этом главная цель?
– Нет, не деньги. Главное для меня – это творчество.
