Версия // Власть // Государство возвращает себе монополию на спирт

Государство возвращает себе монополию на спирт

28473

Горючее достояние

Темур Козаев фото: Наталья Львова/ТАСС
В разделе

С третьей попытки российское государство возвращает себе монополию на производство спирта. Причём на сей раз правительство само берёт быка за рога, не полагаясь более на законодателей – те, как показала практика, всякий раз оказываются бессильными против лоббистов отрасли, приносящей запредельную прибыль. До конца текущего года в госсобственность будут возвращены восемь заводов, производящих спирт. Чего ждать от этой сделки ценой в 6,5 млрд рублей? Станет ли водка чище, а государство – богаче?

Сложно сказать с уверенностью, сколько наших соотечественников ежегодно умирает от некачественного алкоголя: то ли 72 500 человек, как уверяет официальная статистика Роспотребнадзора, то ли все 400 000 – именно столько насчитал полтора года назад депутат Госдумы Олег Нилов, работая над законопроектом о введении госмонополии на производство этилового спирта. От наркотиков, если что, умирает в четыре раза меньше людей. А какие баснословные финансовые потери несёт казна, и говорить страшно: согласно выкладкам зампреда думского комитета по промышленности Павла Дорохина, восстановление госмонополии на производство спирта принесёт в бюджет до 3 трлн руб-

лей в год. «В середине 80-х годов доходы от реализации винно-водочной продукции составляли до 30% бюджета Советского Союза», – вспоминает сенатор Игорь Чернышёв. Так не пора ли вернуть государству право единолично производить спирт?

Путин выступал за национализацию производства спирта ещё 10 лет назад

За последние годы государство предпринимало уже как минимум две попытки национализировать производство спирта. В 2005 году парламентарии чуть было не вернули монополию, приняв закон о госрегулировании производства и оборота этилового спирта, алкогольной и спиртосодержащей продукции. Закон активно «пробивал» президент Владимир Путин. Собственно, именно с его подачи законодатели и озаботились усилением госрегулирования чуть ли не в самой прибыльной отрасли. Президент был настроен более чем решительно: от некачественной продукции умирают десятки тысяч людей, бюджет несёт финансовые потери, а существующая система контроля неэффективна – спирт производит буквально кто ни попадя, акцизные марки запросто покупаются и продаются – в общем, как резюмировал Путин, «не работает это эффективно, к сожалению».

Казалось бы, госмонополию вот-вот вернут. Ан нет! Лоббисты немедленно уловили, что сладкой жизни приходит конец. Но что можно сделать, если президент прямо указывает: нужно вернуть монополию государству? И процесс, что называется, заморочили. В то время как Минсельхоз выступил за полную национализацию спиртовых производств, Минэкономразвития предложило оставить заводы их собственникам, но разрешить им продавать спирт исключительно государству. А депутат Валерий Драганов, курировавший в нижней палате вопросы юридического сопровождения производства и оборота алкоголя, трактовал прямое указание Путина следующим образом: «Президент скорее всего имеет в виду не 100-процентную монополию на производство и оборот, а лишь жёсткий учёт спирта, чтобы не появлялось на рынке отравы». В конечном счёте госмонополию тогда так и не вернули. Зато спиртозаводчики сохранили за собой прибыльное производство.

Второй раз к теме госмонополии на спирт парламентарии вернулись весной позапрошлого года – с подачи «Справедливой России» и лично Олега Нилова. Казалось бы, чего проще: если производство этилового спирта будут осуществлять исключительно государственные и муниципальные предприятия (или на худой конец товарищества с преобладающей долей государства в уставном капитале), то в промышленных масштабах, как это делается сейчас, суррогат будет попросту некому производить. Тем не менее процесс снова застопорился – усилиями того же спиртового лобби.

По теме

Частники продают технический спирт под видом питьевого

Здесь следует сделать отступление и объяснить, почему доверять производство спирта частникам чревато непредсказуемыми последствиями. Как известно, человек слаб и подвержен множеству искушений. А противостоять искушению сверхприбылями, как опять же показывает жизнь, и вовсе невозможно. Спиртозаводчик может выпускать либо чистый питьевой спирт, либо технический, содержащий порядка 0,05% ядовитых примесей. Выпускаешь питьевой спирт – платишь акциз. Выпускаешь технический – от уплаты акциза освобождаешься. К тому же сбыт технического спирта практически не регулируется. Как вы думаете, по какому пути пойдёт частный предприниматель? То-то и оно: из полутора десятков крупных негосударственных производств официально производили питьевой продукт всего два завода. Остальные гнали технический спирт, но сбывали его и производителям суррогата, и даже некоторым официальным производителям водки.

Это данные законодателей. Однако вице-премьер Александр Хлопонин намедни озвучил иную, ещё более вопиющую статистику: лишь 2% продукции, произведённой 25 частными спиртовыми заводами, выпускающими спирт для медицинских нужд, отгружается по назначению. «А остальное куда?» – риторически поинтересовался вице-премьер.

«Частники зарабатывают на поставках «палева» сотни миллиардов рублей в год, – признаёт Олег Нилов. – При этом бюджет несёт соразмерные потери, а здоровье нации год от года приходит в упадок». Разумеется, спиртозаводчики кровно заинтересованы в сохранении сверхприбыли, а потому всячески сопротивляются введению государственной монополии, нередко манипулируя общественным мнением. Дескать, государство решило вернуться к советской практике и попирает рыночные принципы. На самом деле действующее законодательство оговаривало возможность возвращения государством монополии – читайте закон о госрегулировании производства и оборота спирта от 22 ноября 1995 года. Так что никаких подтасовок.

На сегодняшний день государство контролирует то ли 60, то ли 80% производства спирта в стране – отсутствие внятной однозначной статистики на сей счёт на самом деле ясно показывает, насколько эффективен контроль. То ли дело в Российской империи или советской России, когда государство контролировало не только производство, но и продажу спирта и водки! Но ситуация, кажется, вот-вот кардинально изменится.

Геннадий ЗЮГАНОВ, председатель фракции КПРФ в Госдуме:

– Мы, коммунисты, ещё 15 лет назад говорили президенту, что необходимо вернуть государственную монополию хотя бы на производство спирта – хотя лучше бы на всю спиртоводочную промышленность. В царское время монополия давала казне 30–35 рублей из 100, в советское время – 20–25 рублей из 100, а сегодня – только 80 копеек. Деньги, которые могли бы существенно помочь бюджету, оседают в карманах частников. Если возврат к монополии не сорвётся, как уже не раз бывало, если хватит политической воли у президента и правительства, тогда будут в казне значительные суммы, позволяющие поднять и стипендии, и пенсии, и зарплаты, одновременно вложить в производство, которое даст возможность заработать, а не только торговать нефтью и газом. И не стоит спекулировать тем, что, мол, снова в России будет «пьяный» бюджет и народ начнёт спиваться. Пьянство русского народа – миф, у нас потребление алкоголя всегда было вдвое и втрое ниже, чем в странах Северной Европы.

Правительство ищет деньги, а покупатели – алкоголь подешевле

В правительстве уже давно ломали голову, откуда бы на пике кризиса привлечь в бюджет сотню-другую миллиардов? Между тем лидер КПРФ Геннадий Зюганов, кажется, уже устал повторять: возвращение госмонополии на производство спирта позволит пополнить бюджет на сумму от 1,5 до 3 триллионов. То ли Зюганова наконец-то услышали в Белом доме, то ли никаких иных вариантов пополнить федеральную кубышку у правительства не нашлось, но на днях вице-премьер Александр Хлопонин сообщил о завершении крупнейшей в новейшей российской истории сделки – национализации восьми региональных спиртовых производств (их собственник – предприниматель Валерий Яковлев). В Тульской области под монополизацию подпадают ООО «Зернопродукт», ООО «Абсолют» и ООО «Эталон», в Северной Осетии – ООО ДДД и ООО «Престиж», а также ООО «Премиум» в Кабардино-Балкарии и ЗАО «Ерофеев» в Новосибирской области.

По теме

Есть, правда, одна загогулина: общая стоимость этих активов – порядка 6,5 млрд рублей, а у правительства нет то ли желания, то ли возможности единовременно потратить такие средства. Потому решено привлечь кредит в размере 4,5 млрд рублей. В нынешней ситуации это непросто, но до конца года правительство твёрдо намерено решить эту проблему, ведь все перечисленные производства уже внесены в список аффилированных лиц Росспиртпрома. Таким образом, к началу следующего года в стране окончательно сформируется монополист – Росспиртпром.

Всё, проблемы решены и потребители перестанут умирать от суррогатов? Бабушка надвое сказала, знаете ли. Обратим взоры на союзную Белоруссию. Там хоть и нет монополии, но тем не менее государство контролирует производство 90% крепкого алкоголя. Казалось бы, почему же тогда не снижается смертность потребителей горячительного? А всё просто: у белорусов, как и у нас, кризис, покупательная способность просела то ли на 25, то ли на все 40%, и население плавно перешло на самопальный продукт. При этом в сельских районах смертность значительно ниже, чем в городе: самогон, стало быть, в разы безопаснее водочного суррогата. Откровенно говоря, в нашей стране потребление заводского алкоголя тоже снижается – если верить Росстату, аж на 25% за два года, и причиной тому резкий рост акцизов. Таким образом, сложно сказать однозначно, перестанут россияне умирать десятками (или даже сотнями) тысяч от суррогатов или не перестанут.

Куда девается чистая прибыль Росспиртпрома?

И всё-таки введение монополии на производство и реализацию спирта – мера однозначно полезная. Хотя бы потому, что она позволит пролить свет на некоторые тёмные стороны производства крепкого алкоголя. Потому как это самое производство – Лох-Несс, Бермудский треугольник и чёрная дыра, вместе взятые. Вот смотрите: согласно расчётам Росстата, в минувшем году посредством легальной розничной торговли в стране было реализовано более миллиарда литров крепкого алкоголя. При этом, если считать по акцизам, статистика принципиально иная – реализовано 750 млн литров, а вовсе не миллиард с хвостиком. Что это значит? Что четвёртая часть товарооборота нашей легальной торговли – суррогат. Или вот ещё: как вы думаете, может ли быть нерентабельным производство спирта и водки? Не спешите с ответом, хотя он, кажется, очевиден – нет в мире легального производства, более доходного, чем производство горячительного. В позапрошлом году Росспиртпром при выручке в 4,5 млрд рублей ухитрился получить чистую прибыль, едва превысившую 100 миллионов. Слёзы, а не прибыль. Как так? Расхожее объяснение прежде звучало так: жмут конкуренты, частники. Теперь, когда частников не останется, низкие показатели прибыли придётся объяснять более внятно и убедительно.

Наверняка грядут изменения и в ценообразовании. Подорожает водка или, напротив, подешевеет? В производстве литр спирта сегодня стоит от 40 до 70 рублей. В прошлом году, после того как минимальная стоимость «поллитры» снизилась с 220 до 185 рублей, вдруг выяснилось, что при новом ценнике производить легальную продукцию якобы нерентабельно. И тогда ФАС предложила повысить стоимость до 240 рублей. Правда, специалисты, проведя целый комплекс расчётов, установили, что даже при 120 рублях за бутылку производители выходят в плюс. А 240 рублей – это уже сверхприбыль. Похоже, только установление полного государственного контроля позволит окончательно определиться в плане цены. В Советском Союзе цена поллитровки росла примерно раз в семь-восемь лет: 3 рубля 62 копейки за «флакон», затем – 4 рубля 12 копеек и так далее. Видимо, и в современной России процесс пойдёт аналогичным образом.

ВЕРСИЯ

При всей видимой пользе национализации производства спирта от сделки с продажей заводов Валерия Яковлева государству остаётся неприятное после­вкусие, как от «палёной» водки. Посудите сами: примерно за год до первой попытки национализации отрасли, в 2004 году, государство охотно распродавало спиртзаводы. Их раскупали как горячие пирожки и, к слову, среди покупателей вроде бы не было Валерия Яковлева, зато было семейство миллиардеров Ротенбергов. Годом позже, когда президент впервые заговорил о пользе национализации, возвращать прибыльные активы никто и не подумал. Зато сейчас, когда ужесточилось законодательство, а стоимость условной «поллитры» упала с 220 до 185 рублей, переставший приносить сверхприбыли бизнес кому-то очень хочется сбагрить. Когда ещё ФАС цену-то повысит – аж через два года!

Говорят, что немалая часть спиртзаводов досталась водочному магнату Яковлеву (которого, по странному стечению обстоятельств, знают очень немногие люди, – при таком-то размахе!) чуть ли не даром – после процедуры банкротства. Так почему бы не состричь государственной шерсти дважды – сперва выкупив за копейки полезный актив, а затем избавившись от него за несколько миллиардов? А что, неплохая и доходная схема: обанкроченное производство у государства выкупает частник, недорого, а затем, объединив несколько предприятий в холдинг, продаёт его тому же государству даже не втридорога – гораздо дороже! Сложно представить, чтобы за спиной столь предприимчивого бизнесмена не стояли бы высокопоставленные покровители, да такие, что выше и некуда. Вот и «Ведомости», поискав, но так и не найдя конечного бенефициара, лишь выдохнули: «Без административной поддержки он не смог бы так стремительно вырасти».

Справка

Первую в нашей стране винную монополию установил в 1474 году царь Иван III. Государство владело исключительным правом изготавливать и продавать крепкий алкоголь, иногда отдавая реализацию «на откуп» частникам. Первая монополия просуществовала до 1533 года – упразднил её Иван Грозный одним из первых царских указов. В 1652-м Алексей Тишайший вновь закрепил спиртовое производство за царской казной – почти на три десятилетия. В третий раз монополию установил Пётр I. Он же и отменил её 20 лет спустя, обложив частные винокурни особой пошлиной. Четвёртую и последнюю в империи попытку узурпировать производство спиртного предпринял при Александре III министр финансов Сергей Витте в 1894 году. Действовала последняя имперская монополия вплоть до 1913 года – в год 300-летия династии Романовых выручка от неё составила 26% доходов российского бюджета. Затем началась Первая мировая война, и торговлю спиртным официально запретили. Производившаяся под контролем государства водка – «казёнка» – считалась самым дешёвым крепким спиртным напитком (не считая нелегального самогона). Кстати, госмонополия распространялась исключительно на водочное производство, а прочие крепкие напитки могли производить и частники, приобретая акциз.

В пятый раз монополию возродили уже в советской России – воспользовавшись смертью Ленина в январе 1924 года. Вождь мирового пролетариата до конца жизни был против того, чтобы государство российское заново подмяло под себя столь прибыльную отрасль – с её помощью Ленин, вероятно, пытался форсировать НЭП. Так или иначе, пятая монополия действовала вплоть до распада СССР. В 1985 году, на момент старта горбачёвской антиалкогольной кампании, продажа водки составляла шестую часть всего советского товарооборота и треть доходов от торговли продовольствием.

Отменил монополию президент России Борис Ельцин в 1992 году. Правда, через год он передумал, подписав указ о восстановлении государственной монополии на производство, хранение и оптовую продажу алкогольной продукции. Но к тому времени подросли и окрепли лоббисты, фактически заблокировавшие действие президентского указа. Стали набирать силу частные производители крепких спиртных напитков, и в апреле 1998 года пришлось упразднить госинспекцию по обеспечению монополии на алкоголь.

Логотип versia.ru
Опубликовано:
Отредактировано: 02.02.2016 23:45
Комментарии 0
Наверх