После массовых и продолжительных протестов против роста цен на топливо власти Франции пошли на уступки и ввели мораторий на полгода на дальнейшее их повышение. Также на полгода отложили введение более жёстких правил технического контроля автомобилей, что грозило убрать с дорог много устаревших по экологическим нормам авто, на которых ездят люди небогатые.
Об этом объявил премьер-министр страны Эдуар Филипп: мол, насилие должно прекратиться, никакие налоги не стоят единства нации. Акции протеста, участники которых носили жёлтые светоотражающие жилеты автомобилистов, продолжались несколько недель. Пострадали 130 человек, трое погибли. Общий ущерб оценивается в 3 млрд евро. В Париже серьёзно пострадала Триумфальная арка. Из-за чего весь сыр-бор во вроде бы благополучной Франции?
Протесты «свалили» самого Шарля де Голля
Таких беспорядков во Франции, и особенно в Париже, не было с 1968 года. Тогда мощный напор левого движения в конце концов «свалил» самого Шарля де Голля. В этот раз, кстати, тоже требовали отставки президента Макрона. Хотя протест был стихийный, без явных лидеров и единой идеологии. Кроме требования снизить налоги на топливо, людей почти ничего не объединяло. Однако у многих во Франции, как говорится, накопилось. И именно поэтому рейтинг Макрона, который правит год с небольшим, упал до 23%. Это примерно уровень, до которого пал пять лет назад самый непопулярный французский президент современности Франсуа Олланд. Тогда как более 70% французов поддержали протестующих.
Поводом стал рост цен на топливо. С 2015 года они выросли на 50%, и только за последний год дизель подорожал на 23%, в том числе под предлогом борьбы за экологию.
А на дизеле ездит, между прочим, вся сельская «старая добрая Франция». С 1 января хотели сделать наценку ещё на 2,9–6,5 евроцента на литр, в зависимости от типа топлива, которое во Франции уже перевалило за 1,5 евро за литр. Эти «три цента» стали последней каплей. Все эти «зелёные инициативы», которые Макрон сделал одной из главных тем своей политики, страшно далеки для простых работяг – людей, для которых «лишние» 250–300 евро в год на дизель или бензин – совсем не лишние. При том, что основная масса французов живёт на доходы 1700–2000 евро в месяц. Это считается по западноевропейским нормам весьма скромным. Они не хотят платить такую цену ни за глобализацию, ни за модернизацию. При этом французская экономика и так достаточно экологична: её выбросы углекислого газа на душу населения в 2 раза меньше, чем у Германии.
Президент Макрон, который носится с Парижским соглашением по климату (хотя оно подписано ещё до него, в 2015 году), из которого вышли США, пытается (как и его предшественник Олланд) оправдать повышение топливных налогов тем, что автомобили дают 40% всех углеродных выбросов страны, тогда как в Германии – 21%. Власти всех стран умеют лукавить со статистикой. Он недоговаривает, что во Франции основной источник электроэнергии – АЭС и гидроэлектростанции, они дают лишь 13% вредных выбросов, тогда как в Германии – 44%. А доля французских автомобилей в мировых углеродных выбросах – лишь 0,4%. Можно было и не брать людей за горло.
По словам мэра Москвы Сергея Собянина, за три последующих года в рамках реализации столичной программы реновации из хрущёвок переселятся ещё 200 тысяч жителей.
Особенно обидны эти «экологические экзерсисы» экономящим на всём французам на фоне того, что президент – бывший инвестиционный банкир – фактически упразднил «солидарный налог на состояние», которым 35 лет облагались владельцы крупных состояний, и снизил налог на прирост капитала. Каковые меры увеличили доходы 1% населения – самого богатого. При этом безработица в стране составляет приличные 8,9%, а среди молодёжи – пятую часть. Экономический рост в этом году составит 1,6%. Это больше, чем в России, но меньше среднеевропейского уровня и тем более американского (до 4%). Также нынешний президент восстановил практику налогообложения пенсионеров, лишил студентов льгот, отказался индексировать пенсии.
В принципе решение правительства повысить налоги на топливо, а заодно и на устаревшие по экологическим нормам автомобили было типичным технократическим решением. Мол, если мы тут повысим, то там убудет, а тут прибавится. Ну а то, что эта мера чувствительно ударит по миллионам людей – ну, что ж, такова цена прогресса.
Урок французских событий
В России многие по-разному оценивают французские протесты. Одни с завистью кивают: мол, вот – надо учиться у французов, как отстаивать свои права. Однако забывают о богатой исторической традиции французов по этой части и высоком уровне гражданской солидарности, до которой нам ещё расти и расти. Другие обращают внимание на действия полиции, которые были достаточно жёсткими. Однако недостаточно жёсткими, чтобы предотвратить погром Триумфальной арки и её музея. К тому же законы о массовых акциях во Франции и в России сильно различаются. У нас ещё пойди согласуй акцию протеста. Некоторые усмотрели во французских протестах вездесущую «руку ЦРУ». Мол, поскольку у Трампа с Макроном отношения не сложились, то вот вам «цветная мини-революция» на улицах Парижа. Этакий вариант «цветной революции». Манера везде и во всём валить на Америку, на мой взгляд, сродни паранойе. Примерно такой же, как теперь в Америке всюду ищут следы «русского вмешательства». На самом деле урок французских событий проще: прежде чем принимать рассудочное «технократическое решение» про то, как свести дебет с кредитом и всё мерить исключительно деньгами, стоит подумать о более комплексных социальных последствиях. Потому что иначе всё может обернуться куда дороже.
