Тема педофилии сегодня одна из самых обсуждаемых в СМИ и на просторах Интернета. Закон о химической кастрации педофилов, спорные дела обвинённых в растлении собственных детей чиновника Минтранса Владимира Макарова и известного пластического хирурга Владимира Тапиа Фернандеса уже вызвали немало ожесточённых споров в обществе. Главные вопросы дискуссий: способна ли отечественная правоохранительная система надёжно защитить детей от преступных посягательств и не окажутся ли за решёткой на волне нынешней антипедофильской кампании ни в чём не повинные люди? Судя по последним событиям, надеяться на лучшее не приходится.
Дело чиновника Владимира Макарова, приговорённого за насильственные действия сексуального характера по отношению к собственной дочери к 13 годам лишения свободы, на прошлой неделе приобрело неожиданный оборот. Как выяснили пытливые интернет-активисты, психолог Лейла Соколова, чьё заключение легло в основу обвинения, ведёт не совсем нормальный с точки зрения классической психологии образ жизни. Дама была неоднократно замечена на лесбийских вечеринках и профильных интернет-форумах. Напомним, что психолог усмотрела в рисунках дочери Владимира Макарова некие признаки, которые могут свидетельствовать о том, что девочка, возможно, подвергалась насилию. В частности, в хвосте нарисованной девочкой кошки психологу померещился фаллический символ. Впрочем, заключения эксперта подверглись жёсткой критике со стороны известных психологов и до нынешнего скандала. Кстати, что любопытно, центр психолого-медико-социального сопровождения «Озон», который представляет Лейла Соколова, оказывается, готовил заключение и по делу Владимира Тапиа Фернандеса. Хотя известно, что ещё год назад в ходе прокурорской проверки центра выяснилось, что в компетенцию «Озона» не входит проведение подобных экспертиз. Но умопомрачительная история с психологом – далеко не единственная странность этого дела.
Напомним, что уголовное преследование Владимира Макарова началось после того, как в анализах мочи его дочери были обнаружены мёртвые сперматозоиды. Тревогу забила врач-лаборант детской больницы Святого Владимира, где девочка оказалась 23 июля 2010 года после падения со шведской стенки. К слову, то, что увидела лаборант, к делу «пришить» было нельзя, так как это не являлось экспертизой как таковой и не было, как полагается в таких случаях, задокументировано. Кстати, в тот же день девочку осмотрел врач-гинеколог больницы, следов изнасилования он не обнаружил. Между тем машина правосудия уже заработала.
Первая экспертиза в рамках возбуждённого уголовного дела началась уже через несколько дней после происшествия – 30 июля 2010 года. Её проводила эксперт Бюро судебно-медицинской экспертизы госпожа Исаенко. Как оказалось, никаких сперматозоидов и прочих чисто мужских признаков в анализах, взятых в больнице Святого Владимира, обнаружено не было. Правда, в рамках экспертизы исследовались не только анализы мочи, но и другие вещдоки – в частности, мазок из влагалища, майка девочки, на которой имелись подозрительные пятна, и простыня из квартиры Макаровых. И вот на мазке эксперт Майя Исаенко усмотрела криминал. В материале были обнаружены мужская и женская ДНК, которые, по мнению эксперта, не противоречили ДНК отца девочки – Макарова В.В. «С известной долей определённости можно сделать вывод, что в исследуемом мазке не исключается присутствие биологического материала Макарова В.В.» – такой витиеватый вывод сделала эксперт. По сути, именно этот вывод и стал в дальнейшем главным козырем обвинения. Вывод экспертизы немало озадачил самих экспертов. В частности, разгромное заключение по нему подготовил старший научный сотрудник лаборатории постгеномных молекулярно-генетических исследований Института биохимической физики им. Н.М. Эмануэля кандидат биологических наук Илья Ефремов.
В телефонном интервью корреспонденту «Нашей Версии» Илья Ефремов не стеснялся в выражениях: «Этот вывод, как и вся экспертиза, полная чушь. Там были допущены настолько вызывающие нарушения, что принимать результаты как подтверждение вины Макарова нельзя. У меня сложилось ощущение, что вся эта экспертиза была не чем иным, как попыткой подыграть обвинению».
В чём же конкретно заключаются претензии экспертов? Если не вдаваться в дебри медицинской терминологии, то главная улика следствия – злосчастный мазок принадлежал непонятно кому. Вопреки инструкциям и элементарной логике, по словам нашего собеседника, во время экспертизы с этого «смешанного» материала не был выделен генотип Эли Макаровой.
«В первую очередь эксперт должен исследовать образец ребёнка. А эксперт, не выделив объект сравнения жертвы, принялся сравнивать кучу разных генотипов. В итоге генотип жертвы был получен только в ходе повторной экспертизы. И если его подставить в результаты первичной экспертизы, то тогда исключается происхождение этого мазка от этой девочки. Что самое интересное, в представленный препарат не вписывается и генотип Макарова. Проще говоря, если даже мы поверим на слово следствию, что этот мазок был взят у Эли Макаровой, то следователям сейчас необходимо срочно искать непонятно какого мужика с непонятным генотипом. Но однозначно это не Макаров. Для меня, как специалиста, это, конечно, дичайшая ситуация».
Повторное исследование, которое проводили уже специалисты Российского центра судебно-медицинской экспертизы, также указало на несостоятельность выводов первичной экспертизы. Правда, исследование проводилось не в полном объёме, так как часть материалов первичной экспертизы на тот момент была… утеряна в ходе первичной экспертизы. В принципе ситуация, когда на первичное исследование уходит весь материал, не такая уж и редкая, только в данном случае есть подозрение, что утеря произошла умышленно. Ведь ничто не мешало экспертам взять достаточное количество материала для двух исследований. Кроме того, первым делом мазок эксперты должны были исследовать неразрушающим методом при помощи микроскопа, так как в больнице Святого Владимира сперматозоиды были обнаружены именно микроскопическим способом. Это не только дешевле анализа ДНК, но и позволило бы сохранить материал для повторной экспертизы. Но в заключении эксперта нет ни слова о том, что мазок кто-то исследовал под микроскопом. В итоге для суда именно тот факт, что повторная экспертиза была проведена не в полном объёме, стал определяющим для признания результатов первичной экспертизы.
«Вообще, эта история наталкивает на мысль, что в судебной медицине сегодня происходит какой-то системный развал, – считает Илья Ефремов. – Если говорить конкретно про Московское бюро судмедэкспертизы, то раньше там работа была организована по-другому и таких косяков, как в этом деле, там бы не было. Эксперт утверждает, что не исследовала материал под микроскопом потому, что материала, дескать, было недостаточно. В то же время на повторную экспертизу материал поступил окрашенным, что говорит о том, что микроскопическое исследование всё-таки проводилось. Но его результаты почему-то решили утаить. Я более часа давал показания по всем этим фактам в суде, но, как видно, суд почему-то не принял их к сведению».
Впрочем, дело Владимира Макарова далеко не самый яркий штрих к современному портрету российской судебной экспертизы. Чего только стоит дикая история, произошедшая в 2010 году в Нанайском районе Хабаровского края, о которой подробно рассказывала «Наша Версия». На судебном процессе по делу об убийстве жительницы села Дубовый Мыс Валентины Раменской сам факт убийства был подтверждён заключением эксперта местного бюро СМЭ. Только вот, согласно заключению, эксперт осматривал тело вовсе не погибшей женщины, а некоего неизвестного мужчины. Но, несмотря на этот парадокс, суд не придал досадной нестыковке никакого значения...
Несмотря на то что дело чиновника Макарова получило широкий резонанс, многие его детали так и остаются закрытыми для широкой публики. Проблема в том, что суд, как это обычно бывает в делах о посягательствах на половую неприкосновенность, проходил в закрытом режиме и приговор по делу не обнародован. Может, у следствия помимо фаллических хвостов и экспертиз непонятно чьих образцов ДНК были более весомые аргументы в пользу виновности Макарова? В частности, в СМИ упоминается, что Макаров по собственной инициативе прошёл исследование на детекторе лжи и результаты якобы говорят о том, что Макаров причастен к преступлению.
– Что касается исследований на детекторе лжи, то там было чистое шарлатанство, – рассказывает «Нашей Версии» адвокат Владимира Макарова Олег Асташенков. – Вопросы были составлены так, что любой человек отреагировал бы на них так же, как Макаров, то есть заведомо была создана ситуация для ложноположительного результата. Вообще, у нас есть серьёзно обоснованные подозрения, что это было специально так сделано.
История с тестированием Макарова на детекторе лжи вообще наталкивает на вывод о том, что чиновника попросту пытались, как говорится, развести на деньги. Дело в том, что исследование проводил независимый эксперт, которого через своих знакомых нашёл сам Макаров, чтобы оправдаться. Макарова нисколько не смутил тот факт, что за исследование полиграфолог запросил совершенно неадекватную сумму – 150 тыс. рублей, тогда как такое исследование сегодня стоит максимум 30 тысяч. Предъявив Макарову неудобные для него результаты, эксперт предложил провести повторную экспертизу, но уже… за 500 тыс. рублей. Макаров отказался, и полиграфолог донёс на него в прокуратуру. Согласитесь, интересный способ заработка. Таким незатейливым образом одно из главных доказательств оказалось в руках обвинения.
Кстати, материалы исследования активно обсуждались на профессиональном интернет-форуме полиграфологов. Общий вывод обсуждения: результаты исследования никоим образом не свидетельствуют о причастности Макарова к инкриминируемому ему преступлению. Вот, собственно, и все .
Что же касается аргументов защиты, то суд, по словам участников процесса, к ним решил не прислушиваться. Это, например, касается показаний самой Эли Макаровой, якобы изнасилованной собственным отцом. Девочку допрашивали дважды – на следствии в больнице Святого Владимира и уже непосредственно в суде. Она дала совершенно исчерпывающие показания, что никаких домогательств со стороны отца не было. Показания девочки были подкреплены результатами комплексной психолого-психиатрической экспертизы, проведённой экспертами 7-й детской психиатрической больницы. Согласно им Эля Макарова в состоянии понимать фактическую сторону совершаемых с ней действий и давать об этих действиях правильные показания. Но суд вышел из положения просто – показания девочки посчитали сомнительными на том основании, что после якобы имевшего места преступления Эля отдыхала на курорте и обо всём забыла…
Вообще, если брать в целом ситуацию по России, то положение с судебными разбирательствами по сексуальным преступлениям выглядит странным. Сотрудники правоохранительных органов в неофициальных беседах признают, что эти статьи Уголовного кодекса являются самыми «мутными» – это в первую очередь проблемы с доказыванием. Нередко обвиняемый попросту становится жертвой вымогательства со стороны якобы потерпевших. Надо думать, об этом прекрасно осведомлены и судьи, но статистика говорит о том, что если гражданину предьявлено обвинение в преступлении против половой неприкосновенности, то быть оправданным судом шансов у него практически нет никаких. Так, по оказавшимся в нашем распоряжении данным судебного департамента при Верховном суде России, по статье 131 УК РФ «Изнасилование» в первом полугодии 2011 года судами были осуждены 1747 человек, а оправданы всего 19. То есть чуть более 1%. По другим преступлениям против половой неприкосновенности (статьи 132–135 УК РФ) осуждены 1892 человека, при этом оправданы лишь 8 подсудимых. Менее 0,5%. Стоит ли после этого чему-то удивляться?
Так виновен ли Макаров на самом деле? Судить об этом сложно. С точки зрения суда Макаров – преступник, широкая же общественность считает, что он жертва. В чём же, если Макаров невиновен, могла быть истинная подоплёка этого дела? Сегодня среди тех, кто внимательно следит за процессом, муссируется немало конспирологических версий на этот счёт. Так, есть мнение, что дело Макарова – это заказ неких недоброжелателей, которым он, будучи чиновником, перешёл дорогу. Правда, это не выдерживает никакой критики, так как дело возникло, вообще-то, совершенно случайно. Как мы выяснили, все детские медицинские учреждения сегодня обязаны отправлять телефонограммы в прокуратуру и милицию, если они обнаруживают признаки физического насилия над детьми. Будь то побои или те же следы спермы в анализах мочи. И трудно предположить, что некие недоброжелатели Макарова ждали случая, пока его дочь попадёт в больницу. Есть куда более простые и действенные способы упечь человека за решётку.
Вряд ли Макаров мог стать и жертвой пресловутой палочной системы. Да, на волне усиления борьбы с педофилией такие дела, безусловно, украшают правоохранительную статистику, но, с другой стороны, не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что с таким багажом «доказательств» пиар-эффект «акции» получился бы прямо противоположным. Что, собственно, и произошло. В поддержку Макарова выступила не только блогосфера, но даже предельно лояльные к следственным и судебным органам федеральные телеканалы.
Любопытную версию об истинной подоплёке этого дела высказал наш источник, близкий к процессу. «Всему виной неадекватное поведение на следствии самого Макарова, – рассказывает наш собеседник. – Ещё до заключения под стражу он начал угрожать следствию, дескать, вас тут всех уволят и так далее. И в принципе, учитывая то, что он был не последним чиновником Минтранса, следователи могли воспринять эти угрозы серьёзно, с другой стороны, они их, безусловно, задели чисто по-человечески. Поэтому дело решили доводить до суда любыми способами. Хотя, конечно, когда тебя на ровном месте обвиняют в том, что ты изнасиловал собственную дочь, держать себя в руках сможет не каждый».
Между тем дело продолжает обрастать новыми подробностями, которые говорят о том, что шансов выйти на свободу у Макарова остаётся всё меньше и меньше. Так, 27 октября председатель Мосгорсуда Ольга Егорова удивила общественность странным заявлением. «Поскольку ребёнок остался без защиты – отец осуждён и находится в местах лишения свободы, а мать отстранилась от неё, приняв полностью сторону мужа, я сделала предложение Павлу Астахову ознакомиться с материалами этого дела и дать своё заключение», – заявила Ольга Егорова.
Напомним, что вскоре кассационная коллегия Мосгорсуда должна рассмотреть жалобу адвокатов Макарова. После таких месседжей сверху вопрос о том, какое решение по делу Владимира Макарова будет в итоге принято, можно считать риторическим.
