После появления в Федеральной прессе и интернете моей статьи «Собачий строй», в которой констатировалось выталкивание наших изобретателей за рубеж, на мой электронный адрес пошли отклики от инновационных субъектов или авторов изобретений, которые испытали на себе хватку чиновных «собак», сторожащих финансово-инновационное «сено». Из исповедей и откровений мытарей постепенно вырисовывался социальный портрет этой системы: абсурдно-дикой мега-машины, которая, фактически, изощрённо и мастеровито сокращает вместе с «неперспективными деревнями» и неперспективное население вместе с самым пассионарным её слоем – инноваторами и изобретателями.
Они обладали поразительной кощеевой живучестью. Их мурыжили, дурили, обворовывали, топили в словоблудии и письмоблудии.
Но вековечный биологический инстинкт «красной рыбы» гнал и гнал их сквозь анкетные, мониторинговые, откатные и распилочные надолбы, сквозь стаи чиновных хищников – к экономическим нерестилищам, куда они продирались любой ценой, чтобы отнереститься своей идеей.
Статья и её автор – директор ООО «Промагрин» с нашим партнёрско- экспериментальным станочным цехом, стали для этих людей одним из таких нерестилищ. Изобретатели несли и несли свои идеи, технологические и агротехнические открытия. Я просматривал, вникал в их суть, неразумно повторяя предыдущий процесс, породивший публикацию «Собачьего строя».
И всё больше укреплялся в тяжкой необходимости: надо опять впрягаться: грешно было отторгать эту инновационную, донорскую кровь, зачастую настырно и безнадёжно предлагаемую для нашей обескровленной либер-вампирами экономики.
Из нескольких десятков изобретений наиболее рельефно выпирали три.
Они выделялись не только своей фундаментальной масштабностью, но и реальным, уже апробированным на практике, фантастическим эффектом:
- разведение в нашем Рыбпроме амазонского гиганта-осетра, адаптированного к России и не имеющего конкурентов по себестоимости;
- доведение до опытного испытания ДВС (двигателя внутреннего сгорания), аналогов которому, даже близких, нет в мире;
- внедрение в нефтегазовую отрасль устройств, которые сокращают потери (испарение лёгких фракций) нефти и нефтепродуктов на 80-85%, опресняют морскую воду и способны гасить тысячи факелов полыхающего попутного газа над скважинами и использовать его с максимальной пользой.
Пожалуй, самая циничная история сотворилась с последней инновацией – устройствами, которые сберегают нефтегазовой индустрии России сотни тысяч тонн нефти и газа, кардинально улучшают экологию в местах их добычи и переработки. Компания «Самаранефтегаз» по достоинству оценила вышеупомянутые устройства, запатентованные В.Сеницким и В.Диденко. Монтировал их в резервуарах технический соавтор и изготовитель С.Антипов. Устройства, проработав год, принесли ошеломляющий эффект. В годовом отчете «Самаранефтегаз», подписанном генеральным директором и главным инженером, стоят сухие цифры, за которыми глыбится блистательное изобретение русских кулибиных:
«Использование технологических Устройств УРС, УНОР-М на нефтепромысловых объектах «Самаранефтегаз» позволило ежегодно дополнительно реализовывать около 170 тысяч тонн товарной нефти только из 43 резервуаров. (В России их более 900, – Е.Ч.) На эту же величину ежегодно уменьшаются сверхнормативные потери нефти. В соответствующих размерах сокращаются объемы вредных выбросов в атмосферу, улучшается экологическая ситуация в районах резервуарных парков… Использование этих Устройств существенно увеличивают срок службы резервуаров».
По оценкам экспертов патент на эти устройства стоил 5 миллионов 160 тысяч долларов. Покупатели нашлись быстро, сторговались за 3 миллиона 600 тысяч. Это были молодые люди из Оренбурга: М.Бондаренко и А.Кульмухамбетов, за которыми, судя по всему, стояли их сановные отцы: руководитель Оренбургского отделения Альфа-банка С.Апарин и руководитель областной секции вольной борьбы М.Кульмухамбетов. По временному договору, полностью записанному на диктофоне, авторам предварительно выплатили за патент 60 тысяч рублей с отсрочкой выплаты остальных 3 с лишним миллионов долларов. Сделку сопровождал по всем признакам фиктивный договор. После чего выплата основной суммы, как показалось, канула в чёрную дыру безвременья. По нашему мнению, это был чистой воды рейдерский захват патента. И вот уже долгие годы глава Оренбургского Альфа-банка Сергей Апарин (отец М.Бондаренко) и глава секции вольной борьбы М. Кульмухамбетов, как можно сделать вывод из сложившейся ситуации, кормят авторов изобретения обещаниями.
Люди поколения Z испытывают трудности при общении с потенциальным работодателем, что заставляет их ходить на собеседования с родителями. Иногда родители зумеров сами звонят работодателям.
Сейчас С.Антипов оформляет патент на гораздо более эффективное Устройство – ДОГ, которым уже заинтересовались Иран, Туркмения и ОАЭ. Автор-изобретатель теперь и слышать не хочет о внедрении своих инноваций (сокращение нефтепотерь, опреснение воды, промышленно-экономическая утилизация горящих факелов) в Российскую экономическую структуру: сыт по горло Альфа-афёрой. Благодаря ей отечественная отрасль лишится поистине стратегических инноваций, которые будут работать на планетарных конкурентов России и влиять на нефтяные цены.
Но время перейти к двум остальным уникальным технологиям: разведению американского осетра веслоноса и Двигателю Внутреннего Сгорания СШДД Они также просились, прорывались в Российскую экономику.
Никаких иллюзий, что всё это удастся внедрить в реальное бытие Российского масштаба, не было: давила обретенная практика предыдущих общений с «собаками на сене» – в том числе и фискально-налоговыми органами.
С каналов TV плещет поток вроде бы прорывных технологий, сверкают никелем и стеклом лаборатории в НИИ, ревут, врываются в атмосферу (и рушатся на землю) ракеты, с крабьей грацией вышагивают и мельтешат железными лапами роботы.
Но за этим сверкающим фасадом взбухает язвенно-гнилостный процесс: за последние четыре года количество банкротств почти во всех отраслях экономики увеличилось на 29,1%. То, что творят налогово-фискальные и финансовые органы, иначе как сознательным удушением экономики назвать нельзя: финансово-налоговая петля на её шее по данным Росстата затягивается новыми ужесточениями каждые четырнадцать дней. Инновационная активность в агропромышленном производстве в Швейцарии – 60,2%, Бельгии 59,7%, Англии 45,7%, Финляндии – 52%, Австрии – 52,2 %.
В России, где инноваторов не ценят, она уменьшилась за последние пять лет с 9,2% до 7,2%. Обычному трудоголику, привыкшему вкалывать на реальных работах от темна до темна, становится всё голоднее, мучительней и опаснее жить. Вся технотронная феерия мчит мимо его посконного бытия, она надменно и высоколобо пульсирует сама по себе и фанфарно трещит в чиновно-бравурных отчетах.
Но – вновь к веслоносу.
* * *
Как возник этот проект? После статьи «Собачий строй», собравшей в интернете немало откликов, позвонил из Москвы доктор биологических наук Мельченков. Это он заразил свой институт сумасшедшей идеей: адаптировать к русским зимам южноамериканского фиш-гранда, обитающего в Амазонке: осетра веслоноса. Эта особь доживает до 30 лет, вырастает до двух метров, набирает вес более центнера, прибавляя в массе за теплый сезон по 2-3 килограмма, имеет вкуснейшее красное мясо и даёт черную икру, не уступающую по вкусовым и энергетическим качествам севрюжьей. Самку веслоноса можно «доить» этой икрой многократно за половозрелый период – в течение 20 лет.
И, наконец, самое важное – эта фиш-махина с аппетитом может потреблять и наши зоопланктон (Daphnia magna, Leptosteria Sp., Copepoda, Nayplii Rotatoria и пр.) и фитопланктон (водоросли Вольвоксовые, Улотриксовые, Дисмелиевые, Пирофитовые, Эвгленовые, Сине-зелёные). Это тот микроскопический фарш, которым кишат наши Волга, Ока, Кама, Дон, Урал, Терек в течение 7-8 месяцев. Остальное время веслонос практически перестает питаться, впадая в зимний анабиоз.
Насадив всю эту фактуру на шампур экономической целесообразности, сотворив цифровой, скрупулёзный мониторинг идеи, Мельченков вымахнул на ошеломивший рыбоводов перспективный простор: себестоимость разведения веслоноса в наших среднерусских водах (если адаптировать его к зимовкам подо льдом) будет ниже себестоимости карпа. То есть, в три-четыре раза дешевле забугорных форели и сёмги и даже отечественной курятины, нафаршированных специализированными, дорогими кормами, стимуляторами роста, антибиотиками и ещё черт знает какой химией.
Уже на этой неделе в России стартует эксперимент по переводу студенческих билетов и зачеток в электронный вид. Планируется, что он продлится вплоть до конца следующего года.
Шесть лет непрерывной, каторжной, научной работы породили видовое чудо: на свет появился осетровый экземпляр, готовый заселить миллионы гектаров среднерусских рек, озёр, прудов, стариц, безотходно зимовать подо льдом. Параллельно здесь же будут выращиваться гуси и утки, необходимые водоему, как поставщики органического удобрения для фито и зоопланктона. Это был селекционный прорыв, триумф биотехнологии, описанный Мельченковым в совместной авторской книге «Биологические основы разведения веслоноса (Polyodon spathula-walbaum)», прорыв, имеющий государственное значение. На том первоначальном этапе стало ясно, что встроенный в государственную продовольственную программу адаптированный осётр мог принести россиянам вкуснейшую, полезную, экологически безупречную пищу, независимую ни от курса доллара, ни от нефтегазовой иглы, ни от западных санкций. И, главное, на базе, на фундаменте этой высокорентабельной технологии можно было восстанавливать из полного разора в центре России очаги социального ЛАДа, реанимировать растерзанные и жизненно необходимые ныне сельские поселения, откуда не будут сбегать в мегаполисы наши дети и внуки, оголяя для чужой оккупации территорию своей страны.
Изучив книгу Мельченкова, я созвонился с ним, вылетел в Москву и встретился с учёным в институте.
Институт как большинство нынешних серьезных отраслевых НИИ, работавших на улучшение Российского быта и его сытости, нёс на себе тифозную коросту запустения и кадровой дистрофии. Работа Мельченкова, В.Виноградова, Л.Ерохиной с веслоносом была, по сути, последней экспериментальной конвульсией некогда блистательного научного заведения.
Мельченков поведал о молодой, еще не окрепшей практике разведения веслоноса. Её выхватили у учёного и внедрили в реальность скандинавы и три частных хозяйства в южных регионах России. По бандитским законам и логике рынка, её, эту методику, специфически многослойную, запрессовали в секретный режим, отгородившись от возможных соглядатаев и конкурентов. И собирают с неё жирные бизнес-сливки.
Но задача Мельченкова и его наставника А.Бекина была абсолютно иной. Она прорывалась к свету из погребённого в 90-е ментального социализма, как трава сквозь асфальт, и числилась «совковой» по нынешним временам и нравам: сделать технологию государственной, для общего пользования, как это делает, всем либер-чертям назло, корифей зерноводства под Пензой А.Шугуров. Я беседовал с ним во время работы над этой статьёй. Имея рентабельность более 100% без дотаций, он по-прежнему получает под 40 ц. с гектара экологически чистейшего продовольственного зерна без всякой химии, без минеральных удобрений, без пестицидов и гербицидов, себестоимость которого 270 рублей за центнер (в России – 600-700 р.), и за которым в очередь стоят фуры из Европы.
Эта технология, базируясь на артельном, общинном способе бытия, просилась, рвалась в упряжку к нашему осетроведению, где этот рыбно-зерновой тандем может социально расцвести на миллионах гектарах заброшенных, обезлюдевших земель, на которые давно и хищно претендует через подставных лиц канадская «Монсанто».
Любая масштабная технология всегда начинается с экспериментального пионерского образца – это аксиома, которую ещё никому не удавалось ни обойти, ни объехать. И массовый развод осетрового стада в условиях Средней России с зимовкой подо льдом надо начинать с 2-3-х гектарного опытного пруда не столько на Юге (допустим в Крыму или Осетии), а именно в Средней полосе, где сотни тысяч пресноводной глади – родниковой и порождённой Волгой, Камой, Окой. И Мельченков и Бекин, если подобный проект завертится, готовы были приехать, поселиться в его эпицентре со своим лабораторным оборудованием и корректировать все процессы, жить там и вести проект до конца – до сдачи «под ключ» – с последующим распространением опыта на рыбоводческие хозяйства (ныне – это модный франчайзинг).
На том и расстались.
Нужно было начинать дело с поисков водоёма. Перечень требований к объекту был масштабным и жёстким, поскольку стояла задача запустить в наш Российский пищепром социальный эпицентр осетрового рыбоводства, сплавленного с зерноводством и птицеводством: экологически чистой пищи в Средней полосе России, пищи, дефицит которой на заражённом канцерогенами земном шаре становится главным фактором выживания этносов.
Стало известно об аресте на Кубе 17 человек, которые, предположительно, могли вербовать граждан для участия в военных действиях на Украине. Им грозит вплоть до пожизненного заключения или смертной казни.
После двухнедельных поисков по всей Самарской губернии было найдено несколько таких водоёмов. Один из них соответствовал всем требованиям. Рядом лежали заброшенные, заросшие сорняком земли, готовые рожать пшеницу и рожь. Были найдены, подобраны кадры в посёлке, приготовлено для них жильё. «Промагрином» было составлено экономическое обоснование и бизнес-план для всех построек, определены условия эксплуатации водоёма. Нашлись и торговые структуры, готовые закупать всю продукцию оптом. Проект был оговорен на уровне администраций – поселковой и районной. Предстояло запускать его в дело, обеспечив финансирование.
Всё это было изложено в письмах. Для широты эксперимента они были посланы министрам в Минсельхозы РФ, Самарской губернии, а также главам администрации Крыма и Северной Осетии – с предложением партнёрства.
Далее начиналась марафонская эпопея, зафиксированная в переписке.
Но о ней позже, поскольку параллельно, в это же время, бурлила еще одна, не менее захватывающая история – оголёно зловещая и циничная, как скалящийся скелет в шкафу, который неожиданно распахнули. Речь о попытке внедрения в нашу экономику уникального ДВС (двигателя внутреннего сгорания) принципиально отличающегося от мировых ДВС, аналогов которому нет ни в Европе, ни в мире.
* * *
Года три назад автор этого двигателя Валерий К. «прибился» к нашему «Промагрину» вместе со своим малым экспериментальным цехом, оснащённым станками и литейкой. До этого он жил в Казахстане. Работал главным инженером на металлургическом заводе и уже тогда сконструировал и воплотил в металл свою конструкцию ДВС, который превосходил по всем параметрам существующий мировой эталон двигатель Ванкеля.
Из Казахстана пришлось опрометью бежать в 90-е, как бежали миллионы русских из республик Кавказа, Закавказья и Средней Азии. Двигатель остался на заводе и, скорее всего, был пущен на металлолом.
В Самарской области нужно было начинать жизнь с нуля. На пустом клочке степи развели огород, поставили забор, возвели дом и пристрой к нему – свой цех. Более года искали на умерщвлённых горбостройкой заводах станки, предназначенные на переплавку, привозили их в цех.
Здесь и началось возрождение того, казахстанского движка – с кульмана и чертежей. Параллельно вызревала и оформлялась в чертежах еще более совершенная модель – СШДД. Работа над двумя вариантами ДВС продвигалась с натужным скрипом, в мытарствах, давили безденежье (попытки заинтересовать администрацию ни к чему не привели). Один из вариантов ДВС, более простой, наконец, приблизился к финалу и был закуплен богатым частником, намеревавшимся запустить его в бизнес-оборот. Это позволило сосредоточить все усилия на второй, принципиально новой модели.
Главное детище Валерия – СШДД, стал конструкторским триумфом. Этот двухтактник опрокидывал все каноны в двигателестроении. Для его производства не требовались высоколегированные стали. Из конструкции вышвыривались головка блока, поршни и все их комплектующие, что делало её в разы дешевле, легче и надёжней. Стандартные мировые ДВС были неизлечимо прикованы к работе в двойном режиме: насоса и двигателя. В СШДД Валерия остался только один: режим двигателя. В итоге движок становился миниатюрным карликом, обладающим бешеной мощностью…
Двигатель КАМАЗа (740.60) – признанный гранд в мировом автопроме, не раз выигрывавший самые именитые гонки в соревнованиях. Но даже он выглядит допотопным, дряхлым старьём в сравнении с СШДД. Вот несколько цифр.
КАМАЗовский ДВС весит под тонну и обладает мощностью в 280-300 лошадиных сил. Масса СШДД Валерия станет десятикратно меньше: 80 килограммов. Мощность – 450-600 лошадиных сил!
Признаться, любой технарь, столкнувшись с такой фантастикой, воплощенной пока в чертежах и деревянной модели, вполне обоснованно впадёт в жесткий скепсис.
Именно поэтому мы привезли в цех к Валерию профессионала высочайшего класса: кандидата технологических наук, доцента кафедры конструкции и проектирования двигателей внутреннего сгорания Государственного аэрокосмического университета, лауреата премии Правительства РФ в области науки и техники Ф.В. Парового.
Юристы посоветовали российским гражданам, столкнувшимся с изъятием машины или иного имущества при въезде в европейские страны, обжаловать такие эпизоды в местных судах – это более эффективно, чем обращение в международные инстанции.
Он осмотрел чертежи, деревянную модель и говорил с конструктором более трёх часов, ошеломлённо усваивая принципиально новую, взрывающую все каноны, конструкцию. Разговор затем воплотился в официальное экспертное заключение, резюме из которого стоит того, чтобы его цитировать на самых верхах.
«Учитывая накопленную информацию о сфероидальных двигателях, предшествующих данной модели СШДД, я констатирую масштабный технологический прорыв в двигателестроении и настоятельную необходимость её создания.
…Наиболее близким аналогом СШДД, с которым можно сравнивать его характеристики, является роторно-поршневой двигатель (РПД) Ванкеля, который считается своеобразным эталоном мирового моторопроизводства. По сравнению с ним фиксирую семь преимуществ СШДД Валерия К. (далее следуют перечисления, – Е.Ч.).
…С учётом небывалой миниатюризации и большой мощности СШДД, наиболее перспективным представляется его применение в сельхоз- и спортивной авиации, в комбайнах, танках «Армата», лодочных моторах, машинах БМП, торпедах Рособороны, скутерах и, главное, – в беспилотниках, где требования минимизации массы при большой мощности наиболее приоритетны. Разработку и реализацию на практике таких двигателей можно считать предельно актуальными… освоение производства СШДД с обширным типоразмерным рядом может кардинально решить задачу импортозамещения в этой области и существенно оживить экономику любого региона, поскольку востребованность такого революционного СШДД будет поистине европейской».
Следующий этап – доведение СШДД до пионерского опытного экземпляра в металле столкнул нас с твёрдого берега в бездонность чиновной трясины. За попытку профинансировать проект активно взялся ещё при жизни, депутат Госдумы, член Президиума ЦК КПРФ В.С. Романов. Он проинформировал о перспективной модели ДВС Геннадия Андреевича Зюганова и председателя комитета Госдумы по промышленности. Затем встретился с бывшим губернатором области Меркушкиным и рассказал о прорыве в моторостроении, который может сработать на оживление экономики области. Меркушкин, который как нам кажется, денно и нощно стриг жирные купоны с предолимпийских дорог и футбольных стадионов губернии, весть о каком-то СШДД, влетев в его левое, Едросовское ухо, тут же вылетела из бизнес-правого. Комитет по промышленности прислал вальяжно-тёплый одобрям-с: молодцы, господа инноваторы, дерзайте дальше, России вы нужны позарез. Или под зарез?
Мотопроект, звучно булькнув в зыбкую чиновную субстанцию, пустил круги, которые быстро и бесследно исчезли.
И это произошло в период, когда война дронов (беспилотников), на которых стоят ДВС, приобретает после Сирийского инцидента не просто межгосударственное, а межконтинентальное значение.
Вместе с собкором «Правды» на Средней Волге А.Петровым мы еще раз взбаламутили среду чиновного обитания: он послал в «Правду» статью о Валерии К. и его движке. Спустя некоторое время после её выхода губернатор Меркушкин, политически пшикнув, канул в коллективную отставку, чтобы проживать честнейшие сбережения, накопленные по копеечке от зарплат, где-нибудь на Канарах.
На длинной предвыборной дистанции свирепо сквернословя, лягался и взбрыкивал в кандидатском статусе сын юриста. По-десантному жестко пихались локтями Справедливоросы. Отшвыривали всех на обочину Единоросы, верещала о своих правах на президентство проросшая из Путинских колен Собчак и какой-то изобретатель с его ненормальным движком, о котором фанфарно оповестила Россию «Правда», был нужен президентским «забегантам» как зайцу стоп-сигнал.
Но на статью о Валерии К. в «Правде» неожиданно воспалённо и напористо возбудились частники, сверкавшие увесистым лейблом: «Центр привлечения инвестиций»: Казанский и Самаро-Пермский. А также их близнецовый гомункулус: «STАRTAP – SAMARA». Последний забомбил нас информ-блоками, зазывая на свои бизнес-мантры: «Линия успеха», «От веб-студии – к интернет рекламе», «Разработка стратегии брэнда», «Адвокатское бюро RVL», «Продвижение в instogram», «Мега-машина Голдберга» и прочую слэнговую заумь. После чего предлагал заполнить мега-анкету.
Согласно данным погранслужбы ФСБ РФ, с января по март 2023 года в Россию въехало на 17,6% больше иностранцев, чем за аналогичный период минувшего года.
Юные дельцы этого трепологического триумвирата, судя по всему, далёкие от инновационно-внедренческой конкретики как «Танец маленьких лебедей» от землеройного экскаватора, были лишь крохотной частью Фондового кентавра, а точнее – его ноздрями. Которые вынюхивали в окружающей среде флюиды инноваций, изобретений, оценивали их финансовые перспективы. И отсылали «бабловый» сигнал в один из мозговых Фондо-центров.
Надо отдать должное «ноздрям»: их нюх на перспективную прибыль с проекта был острейшим. Во всяком случае, напор и азарт, с которым они прилипли к нашему СШДД, был сокрушительным, зазыв в необъятные и БЕЗВОЗМЕЗДНЫЕ гранты от некоего Фонда – гипнотическим. Они чуть ли не гарантировали для нашего СШДД миллионы НЕВОЗВРАТНЫХ инвестиций. Но сначала – анкета и договор. К подписанию их «Заказчика», т.е. нас, зазывала, протискивалась во все контактные щели еженедельно некая Анастасия – «Исполнитель». Анкеты, присланные на наш электронный адрес от неё и Самаро-Пермского Центра, растопырились на несколько страниц 24 пунктами. Мы с нашим СШДД должны были растелешиться и предстать пред пронзительными очами «Исполнительницы» в социальном, семейном и технологическом неглиже: пол, образование, ИНН/КПП предприятия, принцип действия нашего СШДД, его подробные ноу-хау, его преимущество перед мировыми аналогами, коммерческая ценность СШДД на Российском и Европейском рынках, экономическое обоснование, бизнес-план, себестоимость и рыночная стоимость проекта, затраченные суммы на наше изделие, из каких они источников, наличие интеллектуальной собственности, наш социальный статус – звания, возраст, стаж, семейное положение, места прежних работ и т.д и т.п.
Я дал прочесть анкету изобретателю. Валерий К. вчитался, задумчиво спросил: «Значит, подробности им… и семейное положение… а про родинку на моей пятой точке писать?» – «Само собой, – ответил я. – И про плоскостопие у племяша тоже».
Рядом с анкетой высился надменной осанкой Договор. «Исполнитель» по этому Договору, сформировав комплект документов для участия в конкурсе (т.е. элементарно толкнув Фонду заполненную нами анкету), имел право примерно на следующее:
- расторгнуть Договор в одностороннем порядке без возврата предоплаты – при каком-нибудь форс-мажоре или возникновении новых обстоятельств (мы по опыту знали, что любой, самый примитивный юрист наклепает таких обстоятельств и форс-мажоров воз и малую тележку – даже сидя, пардон, на унитазе, – Е.Ч.);
- если заявка (наша Анкета) не прошла сразу, Исполнитель может перепродавать эту заявку другим Фондам… в течение 2-х лет (а почему не 5-ти? – Е.Ч.).
Заказчик (то есть мы) обязан:
- предоставлять дополнительно любую необходимую информацию и документацию (если будет недостаточно подробностей о ноу-хау, из-за чего их сложно стырить или перепродать, – Е.Ч.), а также оплатить предоплату в 25 тыс. рублей, затем 15% от суммы гранта.
Если Фонд примет заявку для нашего участия в конкурсе (нашу анкету), услуга Исполнителя считается оказанной – со всеми вытекающими из этого юридическими, судебными последствиями.
Я дал прочесть Договор изобретателю: «Ну что, подпишем?». Он прочёл. Глаза Валерия К. разгорались красным огнем буйвола, узревшего перед собой стаю гиен. Ответ выпер из разъярённого инноватора сокрушительной, сметающей всё гадливостью: «Да пошли они!!! Доведём движок до кондиции сами, и чёрта с два его получит Российский дурдом!».
Я передаю лишь слова, опустив выражения: посыл был слишком масштабен и сокрушителен для азартных анастасий с их «Центрами» и нюхом на «бабло». Он предназначался всей гоп-компании: чубайсоидной, остервеневшей в безнаказанности Мега-машине с её бюджетными триллионами полученными для процветания забугорных экономик из спазматических глоток российских пенсионеров, медицины, образования, культуры, производства. А главное, ИЗОБРЕТАТЕЛЬСТВА и ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСТА.
Показы детской премьерной постановки «Моё счастливое детство» начнутся 29 апреля. Юных зрителей и их родителей, помимо трогательной постановки ждут невероятные добрые сюрпризы: яркие впечатления, игры, мыльные пузыри, паблик-ток с режиссером спектакля.
Информация к размышлению: Хакатон 2017 (компьютерный марафон), в котором приняли участие 27 команд из 14 ведущих стран мира, выиграла Россия. Первые три места заняли студенты МГУ и МФТИ, опередив Массачусетский и Кембриджский университеты. И эти опережения стабильны уже несколько лет. Мы опережаем весь мир качеством мозгов, но постыдно, позорно плетемся в хвосте (26 место) количеством и качеством внедрённых, профинансированных технологий, поскольку и государство (министерства), и частник – олигархия суть «собаки на финансовом сене», с их хапковым рефлексом, о котором когда-то убойно выразился Петр Первый: «Наш делец зело упёрт и по ослиному скудоумен в коммерциях: сядет жопой на пеньку и ждёт, что сгниёт раньше – пенька или жопа».
Я ответил Анастасии: мы не будем подписывать такой договор. И наткнулся на шоковое изумление: по-че-му?! Она никак не могла понять отказа. Логично же, вероятно, по её мнению, морковка, повешенная перед мордой изобретательского осла, была такая сочная, такая аппетитная: пять безвозвратных миллионов за два года! Эта компьютерная ундина так и не осознала своей функции в либер-инвестиционной машине: все их «Центры», которыми наглухо огородились Фонды, примерно не что иное, как клеевой круг, в центре которого благоухает финансовый, бюджетный сыр. И в этом круге, получается, должны намертво залипать инновационные мыши, дабы не мешать Фондам и прочим местечковым «силиконовым долинам» прокручивать финансы в банках для своего кармана. С них ведь не спрашивает прокуратура: а какие реально внедрены инновации на отпущенные им из бюджета средства, сколько их, и где деньги? Не спрашивает ни административно, ни уголовно, как не спросила до сих пор за историю с нефтеустройствами С.Антипова.
Это витринное завлекалово: «Фонд – Центры привлечения инвестиций – STARTAРы», насосавшись из государственного бюджета, хищнически верховодило всей экономической средой обитания с инноваторским стержнем, спихнув на обочину государственную структуру – министерство.
Самым шокирующим в этой ситуации была вассальная роль этой структуры. Похоже, что Министерство покорно тащилось за частной телегой финансирования прорывных проектов привязанным к ней телком. Судя по всему, эта государственная структура не имела полномочий, прав полностью финансировать ни агро-, ни техно-проекты, дело финансирования нахраписто подгреб под себя Его Превосходительство Частник, ментальность коего пригвоздил из XVIII века Пётр Первый.
Но время вернуться к нашей переписке с министерствами и главами администраций регионов по поводу проекта «Веслонос».
После наших писем о веслоносе министру сельского хозяйства России Ткачёву, министру сельского хозяйства Самарской губернии, главам администраций Северной Осетии и Крыма посыпались пачки ответов. Самым масштабным, на десятках страниц, было ответное словоизвержение из Минсельхоза РФ. Резолюцией бывшего министра Ткачёва письмо о веслоносе было адресовано четырём Департаментам: Департаменту научно-технологической политики и образования, Департаменту информационной политики и специальных проектов, Департаменту экономики и государственной поддержки АПК и Департаменту регулирования в сфере рыбного хозяйства и аквакультуры под предводительством Е.С. Каца. В ответах деятельность Департаментов и самого Минсельхоза бурлила живительным фонтаном, Департаменты сокровенно делились, как они оживляют, подпитывают, насыщают, направляют в научно-техническое русло агро-прогресс России, и, главное – акцентируют внимание на прорывных технологиях, таких как наша.
Наша технология была несомненным прорывом, определил департаментский хор и отлил свое резюме в бронзовых скрижалях.
Начальник Управления аквакультурой Росрыболовства Минсельхоза РФ А.Н. МАЛАШЕНКО дал проекту следующую оценку:
«…Академик Е.В. Чебалин предложил реальное воплощение одного из самых перспективных направлений отечественного пастбищного осетроводства… в котором веслонос демонстрирует свои колоссальные потенции роста. Эта рыба является ценнейшим источником белка и незаменимых полиненасыщенных кислот, полученных с наименьшими затратами и с высочайшей конкурентноспособностью. В связи с этим прошу оказать всестороннюю поддержку Е.В. Чебалину в продвижении проекта…».
За последний год в России стоимость ремонта подорожала на 30%. Такие данные приводят руководители строительных компаний, подразумевая косметическую и капитальную отделку помещений.
Просьба Малашенко, адресованная министру сельского хозяйства Ткачёву осталась без ответа. Была ещё одна, аналогичная оценка проекта из Гос.Думы:
«Автор обращения к министру Ткачёву академик Е.Чебалин предложил предельно актуальный проект: разведение осетра-веслоноса, адаптированного к условиям Средней полосы России и экологически чистого зерноводства. Проблема имеет государственное значение в обеспечении продовольственной безопасности РФ и импортозамещения. Прошу всесторонне поддержать предлагаемый проект…».
Далее, по уже знакомому шаблону, назывались Фонды и Управления, которые должны были поддерживать и финансировать. И наконец, в самом конце застенчиво и как-то по-нищенски покорно прошелестела финальная кода этой департаментской симфонии, которая выглядела примерно следующим образом: «Реализацию этого проекта могут взять на себя региональные власти. Обратитесь к ним».
Гора родила мышь.
Иными словами нас отослали. Или послали далеко – но очень оптимистично, научно и благозвучно. Чиновный гигант Минсельхоз, в коем слепились семнадцать (!) департаментов, тратящий сотни миллионов только на их зарплату – этот монстр, оценивший фиш-проект с веслоносом, как Государственный и актуальный в продовольственной безопасности России, свалился с высоты своего гигантизма до регионального плинтуса, застенчиво взывая к периферии: надо бы профинансировать этот проект. Стоимость которого и близко не дотягивала до годовой зарплаты даже одного чиновника.
Зеркально похожий, уже предсказуемый посыл выпирал из ответов: Северной Осетии, Крыма и Самарского Минсельхоза – вежливо-поощрительная форма и фейковый результат – с отфутболиванием к частным структурам, поскольку финансировать впрямую у министерств нет полномочий.
Наиболее ясно высветило эти лабиринтовые извивы с финансированием и рамки министерских полномочий Самарское Управление животноводства, кому был спущен министром наш фиш-проект.
Начальник Управления Ю.А. Григоревский выразился предельно откровенно:
«…В рамках своих полномочий мы возмещаем 50% затрат на приобретение технических средств и оборудования. А также 50% затрат на покупку личинок, молоди и племенных репродукторов».
Немного позже абсолютно близнецовый ответ пришёл и от зам. министра с/х Некрасова: «В рамах своих полномочий…» и.т.д.
«В рамках своих полномочий» – ключевая фраза всей вышеизложенной эпопеи с инвестированием, порождающая массу гвоздевых вопросов:
- кто сочинял эти полномочия?
- кто их утверждал и спускал для исполнения министерствам?
- почему никем не зафиксирован и не подвергнут лечению шизофренизм этих полномочий?
Что касается некорректного определения «шизофренизм», я предлагаю спуститься с высоты министерских рекомендаций на посконную землю и влезть в шкуру инноватора, предложившего государству в лице министерства свою технологию – на конкретных уже описанных выше примерах
Итак, министерство «в рамках своих полномочий» в состоянии «возместить 50% затрат на покупку личинок, молоди и племенных репродукторов». Господа министры сельского хозяйства, их замы и чиновные вассалы, как вы себе это представляете в проекте «Веслонос»? Авторы технологии, сидящие на нищенской зарплате угасающего института, наши сельхозспецы, агрономы, технологи, должны осмотреть и обработать заброшенные близлежащие земли под зерновой клин, вырвать их из горла закулисных спекулянтов и гешефтмахеров, промониторить выбранный нами водоем. Мы обязаны взять его в аренду, рекультивировать и очистить, углубить его под проект, построить мальковые и личиночные инкубаторы, закупить мальков, вырыть погреб-ледник, нанять не менее десяти работников, огородить водоем, поставить круглосуточную охрану, приобрести транспорт, корма, утиное и гусиное поголовье, затратив на всё про всё около ПЯТНАДЦАТИ МИЛЛИОНОВ РУБЛЕЙ. Из которых министерство соизволит возвратить потом полтора-два на «покупку личинок, молоди и племенных репродукторов». А дальше хошь – выживай, а хошь – издыхай.
Разрыв между Западом и Венгрией всё больше усиливается, считает писатель Аттила Демко. По его мнению, граждане устали от навязываемых Западом ценностей.
Вывод: вся стратегия финансирования министерства (полпреда ГОСУДАРСТВА) кнутом загоняет инноватора в хомут частника, какого-нибудь Фонда или «Центра привлечения инвестиций». Для которых государственный интерес, как нам кажется, не ценнее банного листа на одном месте. Что они из себя представляют в нынешнем капитализме – мы уже знаем по нашему опыту и определению Петра Первого.
Абсолютно аналогичная ситуация с остальными двумя проектами: устройства для сбережения нефти и нефтепродуктов; и двигатель внутреннего сгорания (СШДД).
Прописка их неизбежно состоится за рубежом: мы вынуждены, после доморощенных издевательств, круто замешанных на чиновном, хапковом пофигизме, налаживать связь и реализацию инновационных озарений не в «Этом дурдоме», а у стратегических и геополитических соперников России.
* * *
В конце 17-го года состоялся один, впечатавшийся в память, разговор, который итогово определил место всей инновационной активности пассионариев России. Много лет мои коллеги – газетчики, выезжают на рыбалку в одно уникальное хозяйство Самарской губернии, где основное дело – зерноводство, но параллельно кишат карпом несколько огромных прудов еще со времён Советской власти. Их хозяин Ф.Л. – бывший глава крупного хозяйства, взял их в аренду. Уже лет пять, подпуская к прудам лишь друзей и деловых «нужников», он не вылавливает и не продает карпа. И эта взматеревшая, прикармливаемая фиш-особь с дикой силой рвет лески и ломает удочки, превращая процесс рыбалки в некий стрессовый экстрим.
Я рассказал Ф.Л. о проекте «Веслонос». Он мгновенно ухватил его суть.
- Фанфарное дело. Нет проблем, зови своих спецов, я всё оплачу, подготовлю пруд и запустим вашего веслоноса. Но всё – как с карпом: торговать им не будем.
- Это почему? Рентабельность, ведь куда выше твоего зерна.
- Ты так думаешь? – спросил он. – Эту рентабельность ниже плинтуса опустили – в минус.
- Кто?
«Фискалы. И прочая проверяющая рать. Задолбали с проверками и идиотскими расчетами. Взяли количество гектаров, умножили на количество карпа, который ДОЛЖЕН там расплодиться, и еще раз умножили на цену, которую ДОЛЖНЫ заплатить покупатели на рынке. Ты представляешь, что они насчитают по осетру с икрой? Но тут одна запиндя: ни рыба, ни покупатели никому ничего не должны и плевать хотели на все их расчёты. Ну и начал прогорать с карпом… проценты по кредиту в банке такие же бешеные, как все эти проверялы. В супермаркеты с моим дешёвым карпом не сунешься, там свои мафиози всё перекрыли, а кавказские торговцы брали у меня рыбу за гроши, а продавали за сотни. Так что всё о-кей, у нас на селе полный стабилизец».
Стабилизец с мостами, на которых проваливаются в реку даже телеги, стабилизец с дорогами, на которых крошатся зубы у автомобилиста на колдобинах, стабилизец в банковском секторе, стабилизец с медпунктами, школами, детсадами, буквально истреблёнными в посёлках. И главный стабилизец – с вымирающим населением на кладбищах, которые хищно расползаются в заброшенных деревнях щетинистыми буграми могил.
Огромные, обустроенные водоёмы Ф.Л., кишащие полезной, исконно российской пищей, не пополнят отечественный пищепром. Они не будут работать, если не вернуть деньги спекулянтов и компрадоров ЦБ, если не укротить, наконец, жесточайшим контролем троглодитские рефлексы «фискальных проверял» и финансовых грабителей, если не оградить производителя сельхозпродукции от торгашеского беспредела.
И по-прежнему будут превращаться в сельские трупы уникальные посёлки типа Териберки близ Мурманска, и Нового Буяна в Самарской губернии, где раньше паслись тысячи оленей, доилось молочное стадо КРС, работали леспромхозы, спиртзавод, молочно-товарные фермы, два рыбозавода и фермы по разводу нерок.
Ныне – предпринимательская пустыня, если не считать агрохолдинговых монстров, среди выжженного безденежьем сельского развала. В легендарной Воркуте так и будут пустовать мертвые девятиэтажки, где прозябают в нищете около десятка семей, которым не на что уехать. В такой России по-прежнему калорийность прожиточного минимума будет соответствовать тому, что получали немецкие военнопленные в советских лагерях, а зарплатная минималка будет меньше, чем у граждан Конго и Гондураса.
Евгений Чебалин, лауреат Международных премий «Золотое перо Руси» и «Русский Гофман», кавалер индо-арийского ордена «Кшатрий» (воин), лауреат премий КГБ и министра МВД СССР, директор ООО «Промагрин».