Когда Иван Шувалов и Михаил Ломоносов 2 с половиной века назад основывали Московский государственный университет, они понимали, что сделать это официальным путём невозможно. Ломоносов написал устав университета, а граф Шувалов, бывший фаворитом и любовником императрицы Елизаветы, подложил эти бумаги в середину стопки других документов, ожидавших подписи её величества. И утром 25 января 1755 года Елизавета поставила-таки свой росчерк... Рассказать обо всём любопытном, что было в 250-летней истории МГУ, конечно, невозможно. В преддверии юбилея университета мы представляем лишь самые примечательные факты, связанные с главным вузом страны.
После величайшего соизволения ещё 3 месяца ушло на поиск и подготовку здания, набор 30 студентов и 20 преподавателей — лишь 26 апреля 1755 года город отметил открытие Московского университета. Праздник совпал с годовщиной коронации её величества, в связи с чем был особенно пышным: за торжественным молебном в Казанском соборе последовали поздравительные речи на 4 языках, увеселения, угощения и фейерверки. Ну а со следующего года рождение университета стали отмечать с момента утверждения его устава — в Татьянин день, 25 января. Говорят, граф Шувалов специально подстроил, чтобы дата основания цитадели знаний совпала с именинами его матушки Татьяны Ростиславской. Так или иначе, а Татьянин день год за годом приобретал репутацию шумного праздника: шутка ли, с середины XIX века полиция получила предписание не трогать пьяных студентов в день рождения университета.
Тяжесть знаний
Университет вытеснил из дома у Воскресенских ворот главную московскую аптеку. Ещё до неё, с конца XVII столетия, в доме заседал Земский приказ, ведавший городскими делами. Аптека ремонт не делала ни разу, доказательство тому — 300 пудов медной монеты, которую университету пришлось вывозить из подвалов здания. Впрочем, университетское руководство тоже сподобилось только на косметическую реконструкцию: в результате в 1756 году полы 2-го этажа провалились, не выдержав груза образования.
С тех самых пор российское образование испытывает хроническую нужду, из которой его пытаются вытянуть многие светлые головы, но безуспешно. В 1756 году отец университета граф Шувалов стал ещё и куратором своего детища:
с помощью смекалки и связей при дворе Иван Иванович изыскивал средства, скупал дома на Никитской и Моховой улицах, расширяя территорию университета, насколько это было возможно. Полы в здании главной аптеки починили, и у Воскресенских ворот ещё долго работали аудитории и учебные классы, первая публичная библиотека и первый книжный магазин. Сейчас здание аптеки не сохранилось, на его месте находится Исторический музей. И только мемориальная доска напоминает, что земля у Воскресенских ворот почти святая — на ней, собственно, и был основан Московский университет.
Повторение — мать...
В традициях XVIII века репетитором назывался помощник учителя для повторения уроков с учениками. У преподавателей университета никаких помощников не было, они сами давали дополнительные занятия, разумеется, за дополнительную плату. И вызвана такая практика была вовсе не стяжательством, а крайней нуждой преподавателей. Причина в том, что в табели о рангах того времени для профессуры не было предусмотрено ни должностей, ни окладов. Известно, что Михаил Ломоносов писал Екатерине II письма, в которых слёзно умолял императрицу дать профессору хотя бы чин капитана-исправника. Сам великий учёный, к слову, Московский университет ни разу в жизни не посетивший, числился горным инженером. Увы, несмотря на все просьбы Ломоносова, профессора продолжали терпеть нужду и давать отстающим студентам дополнительные уроки. Таким образом, российское репетиторство и Московский университет ровесники: и тому и другому сейчас исполняется 250 лет.
Российский сенатор Константин Долгов назвал США главным конкурентом России в Арктике. Как отметил политик, Россия продолжит отстаивать свои интересы в этом регионе.
Учение — свет
В начале 80-х годов XVIII века помещений для занятий катастрофически не хватало.
В 1785 году весь профессорский состав университета подписал письмо с просьбой о помощи, адресованное непосредственно императрице. Екатерина купила для университета изрядный кусок земли между Моховой и Никитской улицами и выделила 125 тысяч рублей на строительство. Архитектором Екатерина назначила своего любимца Матвея Казакова.
Он работал над проектом год и по истечении срока предложил 3 варианта здания, из которых выбрали лучший. Фундамент заложили в 1786 году, а уже в 1793 году главный корпус университета был готов. По свидетельствам современников, здание получилось настолько ярким и роскошным, что зеваки приходили просто посмотреть на него. Увы, казаковский шедевр сгорел в войну 1812 года, а единственная оставшаяся память о нём — акварель другого Казакова, сына зодчего.
Огни манежа
Кто поджёг университет в 1812 году — вопрос отнюдь не решённый: уже почти 200 лет русские и французы валят вину друг на друга. Когда французские войска вошли в Москву, студенты и профессура были эвакуированы в Нижний Новгород. Казаковский корпус, если не считать полудюжины сторожей, пустовал.
Наполеон Бонапарт лично посетил главное здание, отдал должное его архитектурным достоинствам и даже доукомплектовал русскую охрану своими гвардейцами. Наши сторожа и французский караул сразу подружились и стали пить за свои светлые чувства по-чёрному. Потому-то решительно невозможно разобраться, кто именно поджёг здание. По официальной версии, оно воспламенилось от горевших торговых рядов теперешней Манежной площади. Документально зафиксировано, что в ночь с 4 на 5 сентября 1812 года верхний, деревянный этаж шедевра сгорел, а нижний, каменный остался цел.
Что сказало купечество
Вместе со 2-м этажом казаковского строения сгорели библиотека, архив и музей, ну а государственной казне после войны было не до университета. К счастью, деньги нашлись у купцов: пионерами благотворительного движения, окончившегося на Морозовых и Щукиных, стала династия Строгановых. Купцы жертвовали свои средства, коллекции картин, минералов и книг. К 1817 году деканат смог заказать итальянцу Доминико Жилярди восстановление здания университета, с чем тот управился за 2 года. Его проекту были присущи черты ампира: казаковскую вертикальную направленность стен сменили могучие горизонтальные линии, а фасад украсили барельефы. В 1820 году университет заработал на полную мощность, на 3 его факультетах — юридическом, медицинском и философском — обучалось более 500 человек.
Подарок инкогнито
В 1804 году университет получил полную автономию. Появился свой судебный орган, ректора и проректора стали выбирать голосованием, книги, печатавшиеся в университетской типографии, не проходили цензуры, полицейские на территории университета теряли полномочия. В университете была основана первая московская газета «Московские ведомости» и первый литературный журнал «Полезное увеселение», появился первый театр. Здесь учились и преподавали самые яркие люди России: университет стал главным и единственным русским интеллектуальным клубом.
Разумеется, политикам того времени эта автономия не слишком нравилась, и уже в начале 30-х годов, чтобы лично решить больной вопрос, университет инкогнито посетил император Николай I. Подробности этого визита неизвестны, но самодержца так впечатлила беднота аудиторных помещений, что он незамедлительно выкупил у нувориша екатерининской эпохи Пашкова часть недостроенной усадьбы, прилегавшей к Никитской улице. Возвести новое здание совершенно бесплатно вызвался архитектор Евграф Тюрин, и в 1836 году Аудиторный корпус (теперь факультет журналистики) был готов. Чуть позже тот же зодчий окончил домовую церковь университета — Святой великомученицы Татьяны.
Билеты в историю
К 1863 году число студентов университета достигло 1,5 тысячи, при этом только четверть обучалась бесплатно, но денег всё равно не хватало. Необходимо было строить новые корпуса, покупать лабораторные приборы и книги. Тогда ректорат изобрёл гениальную наживку для потенциальных меценатов: если кто-то жертвовал деньги на новый корпус, возле входа обязательно появлялась мемориальная доска с его фамилией. Например, вдова Сиротенкова выделила деньги на строительство гинекологического корпуса в память о своём погибшем сыне, это сохранилось в мраморе на стене возле парадного входа. Имена более скромных меценатов отливались из меди и вывешивались на стенах актового зала.
Миграционная служба столичной полиции запретила американке Алисии Дей, которая ранее выгуливала теленка на Красной площади, въезжать на территорию России в течение 40 лет.
Идея сработала: люди оказались готовы платить за место в истории. На деньги меценатов университет построил весь цикл медицинских корпусов на Девичьем поле. И если бы не события 1917 года, на многих зданиях университета по сей день висели бы имена их спонсоров.
Все — на лекции!
Однако средств на все нужды не хватало по-прежнему, и ректорат решил продавать билеты на лекции всем желающим. Таковых оказалось очень много: так, собственно, и появились знаменитые публичные лекции, которые посещала вся московская интеллигенция. Дошло до того, что в конце XIX века на защитах дипломов выпускников один оппонент назначался от преподавателей, а второй... от публики.
Государство в государстве
В последний раз университет серьёзно разросся в 1902—1905 годах. По проекту архитектора Константина Быковского построили ботанический корпус, зоологический музей, новый аудиторный корпус и научную библиотеку. Университетский квартал занял весь левый берег Моховой улицы по обе стороны от Никитской и протянулся вглубь до Никитского переулка. При этом внутри квартала кипела особая жизнь: на территории университета, учитывая её неприступность для полиции, постоянно организовывались митинги и сходки. В 1911 году терпение властей лопнуло, и университет лишили автономии. В знак протеста 130 профессоров подали в отставку и ушли в университет А.Л. Шанявского (теперь РГГУ). Правительство тоже в долгу не осталось, исключив одним махом более 100 студентов.
Бригадный метод
Товарищ Владимир Ульянов-Ленин интеллектуалов недолюбливал. Он говорил, что это не мозг нации, а её навоз. В этой связи вполне понятно, что с 1917 по 1919 год университет простоял мёртвым и пустым. В 1919 году его национализировали, переделали медицинский и геологический факультеты в самостоятельные вузы и стали обучать пролетарскую молодёжь бригадно-лабораторным методом. Лекции и семинары отменили, проработку материала доверили студенческим бригадам из 3—5 человек, а вместо экзаменов ввели практику коллективных отчётов. Но в 1932 году страна почувствовала острую нехватку специалистов буквально во всех областях знания, и жизнь университета вернулась на круги своя. В 1940 году ему было присвоено имя Михаила Васильевича Ломоносова.
