Отечественные депутаты пытаются привести российское законодательство в соответствие с международными нормами. Итог: в первом чтении принят закон о противодействии неправомерному использованию инсайдерской информации. Всё бы хорошо, только в сегодняшнем варианте привлечь к ответственности за инсайд могут почти каждого, кто осмелился предать огласке практически любую информацию о компаниях и рынках.
Почти единогласно проголосовали депутаты за принятие в первом чтении закона «О противодействии неправомерному использованию инсайдерской информации и манипулированию рынком»: «за» высказались 316 человек, «против» – только двое. Идея закона проста: оградить рынок от манипулирования и спекуляций с помощью использования закрытой информации. То есть, с точки зрения разработчиков закона, все действия на рынке должны производиться на основании общеизвестных фактов. Если директор компании понимает, что его фирма покажет плохие финансовые результаты по итогам года, он не имеет права ни сам продавать свои акции, ни сообщать об этом кому-либо тайно. Он обязан опубликовать всю известную ему информацию и оперировать ценными бумагами открыто.
Другими словами, инсайдерской информацией предлагается считать любую достоверную информацию об участниках рынка или сделках, раскрытие которой может оказать существенное воздействие на рынок.
Критерии существенности воздействия ещё предстоит определить Федеральной службе по финансовым рынкам (ФСФР). Ей же придётся уточнить, кого можно, а кого нельзя считать инсайдером. На сегодня определение очень широко и расплывчато: для надёжности авторы закона называют инсайдерами всех резидентов и нерезидентов страны, и сначала в законе перечисляются профессиональные участники рынка, затем технические работники, а потом на всякий случай вводится понятие вторичных инсайдеров – это лица, которые получают информацию от инсайдеров или вообще случайно.
Получается, что закон в существующем варианте просто угрожает общественности: по мнению аналитиков, документ позволяет привлечь к ответственности не только журналистов, но даже рейтинговые агентства, организации, проводящие исследования в сфере организованных рынков финансовых инструментов или товаров, и тех, кто эти результаты распространяет. Даже аналитики инвестиционных компаний могут стать подозреваемыми и будут обязаны объяснять, по требованию законодателей, почему и на основании каких данных они выдают ту или иную рекомендацию, чтобы не считаться потом ни инсайдерами, ни манипуляторами. Всё это может не просто затруднить, но даже остановить работу игроков рынка, а затем и сам рынок.
«Закон написан очень плохо. Пытались скопировать законодательство других стран, но нельзя это делать так прямо: на Западе штрафы за неправильную парковку – 500 евро, но и парковок намного больше, чем у нас. Так же и с законами об инсайде», – рассуждает управляющий директор ФК «Открытие» Евгений Данкевич.
По его словам,
Закон о противодействии использованию инсайдерской информации и манипулированию рынком готовился в России почти 10 лет – с самого момента появления рынка финансовых инструментов. И, с одной стороны, принять его пора уже очень давно: ведь если есть серьёзные амбиции стать мировым финансовым центром, необходимо сначала привести законодательство в соответствие с международными нормами.
«С другой стороны, в одном из крупнейших финансовых центров мира – Гонконге – подобных норм нет. И в этом нет ничего удивительного: ведь кто сказал, что инсайд – это настолько плохо? Любой, кто немного понимает, как действует рынок, знает, что инсайд не вредит», – убеждён Данкевич.
Спикер Госдумы Вячеслав Володин назвал очевидную причину, из-за которой в Грузии проходят массовые митинги против принятия в стране закона об иноагентском статусе.
Это мнение разделяют и исследователи мировых тенденций. Так, экономисты одного из американских университетов Бхаттачарья и Даук посвятили целую работу изучению тенденций использования законов по противодействию инсайдерской информации в биржевой торговле. Они изучили законодательства 103 стран мира и выяснили, что антиинсайдерские законы существуют только в 87 из них. Хотя бы единожды эти законы применялись лишь в 38 из этих стран. Но самое интересное заключается в разнице роста рынка до принятия закона и после: по данным исследователей, если до появления законов о регулировании рынки в среднем росли на 19% в год, в следующие пять лет после их принятия – уже лишь на 13%. Пятилетка с момента первого применения законодательства и вовсе демонстрирует плачевные результаты: рынки редко росли быстрее, чем на 6% в год.
В итоге в необходимости подобных сложностей сомневаются даже очень именитые экономисты. Так, лауреат Нобелевской премии по экономике Милтон Фридман, когда его спросили про возможность легализации биржевой торговли на основании инсайдерской информации, сказал: «Экономике необходимо больше инсайдерской торговли, а не меньше. Это позволяет людям делать выводы о том, что стоит делать с ценными бумагами, на основании наблюдений за людьми, которые реально владеют ценной информацией». Коллеги Фридмана Генри Манн, Томас Соувелл и Дэниел Фишель согласны с нобелевским лауреатом. Их доводы просты: ведь если геолог, к примеру, узнает, что велика вероятность обнаружения месторождения нефти на ферме некоего Смита и пытается купить его землю, никто не расценит эту покупку как нарушение инсайдерского законодательства. Ещё один довод в пользу инсайдерской торговли – то, что в большинстве случаев она способствует росту рынка.
«В итоге единственное, с чем действительно стоит бороться – это манипулирование рынком. Но у нас этим в основном занимаются официальные лица и организации: ведь словесные интервенции совершенно точно попадают под стандартное определение манипулирования», – поясняет Данкевич.
Для примера достаточно вспомнить высказывание премьер-министра РФ Владимира Путина, на одном из заседаний прилюдно предложившего вызвать врача заболевшему владельцу металлургического гиганта «Мечел» Игорю Зюзину. За день котировки акций компании в США рухнули на 28%, а капитализация всего российского фондового рынка на следующий день торгов обрушилась на 1,3–1,4 трлн. рублей. Что же касается валютного рынка, то в России он полностью держится на своём официальном манипуляторе – ЦБ.
Наконец, последний довод против закона – сложности в его исполнении. Доказать случаи манипулирования или инсайда довольно сложно: в США расследования по таким делам длятся годами. При этом у них на исполнение законодательства брошен целый специальный отдел Комиссии по ценным бумагам, численность которого достигает нескольких тысяч человек. «Тем не менее даже в США очень многие судебные решения по делам, связанным с манипулированием и инсайдом, вызывают, мягко говоря, недоумение. В России же подобный закон и вовсе может стать орудием для борьбы с неугодными людьми», – полагает аналитик инвесткомпании Financial Bridge Дмитрий Александров.
