Версия // Власть // Трагедия Беслана

Трагедия Беслана

4536
В разделе

Мы продолжаем серию публикаций, посвящённых 10-летию газеты «Версия». В предыдущих номерах мы напомнили нашим читателям о «неизвестном» Абрамовиче и деле «Мабетекс», утонувшем «Курске», отравленном «Норд-Осте» и «Футбольном криминале». Всё это – темы наших лучших публикаций, вызвавших в своё время мощнейший резонанс. Это не ностальгия, это – возможность заглянуть в прошлое, с тем чтобы лучше понимать настоящее и предвидеть будущее. Сегодня мы вспоминаем о трагедии Беслана.

Захват заложников в школе № 1 североосетинского города Беслана стал для России национальной трагедией. 1 сентября 2004 года наша страна и весь мир увидели подлинный, звериный лик терроризма. Вряд ли кто-нибудь, даже обладающий самым больным воображением, до этого момента мог себе представить нечто подобное.

В День знаний группа вооружённых людей в масках подъехала к школе, как раз когда во дворе проходила торжественная линейка по случаю начала учебного года. Нарядные детишки, счастливые родители, цветы, воздушные шарики... И вот всего за один миг всё обернулось кошмаром.

Террористы оцепили территорию и принялись загонять детей и родителей в здание школы. Лишь немногим удалось быстро отреагировать на ситуацию и сбежать в первый момент. Тех, кто, на взгляд террористов, мог оказать сопротивление, расстреляли сразу. Всех заложников (позже станет известно, что их было 1128 человек) согнали в спортивный зал, где им предстояло провести трое суток, наполненных страхом и ужасом. Для 186 детей и 145 взрослых спортзал стал местом гибели.

Все эти страшные дни журналисты «Версии» были в Беслане. А затем этот город стал местом постоянных наших командировок. В 2005 году собранные нами и коллегами из газеты «Совершенно секретно» материалы вошли в книгу «Беслан. Кто виноват?», изданную издательством «Совершенно секретно» к первой годовщине трагедии.

В первые дни захвата вся страна словно оцепенела, в самом городе это ощущалось стократ сильнее. «Въезжаем в город, и накатывается ощущение пустоты: на окраинах всё будто вымерло, словно все люди собрались на площади перед ДК, возле оцепления, – писала «Версия» в первом материале о бесланской трагедии. – Очень много вооружённых, но не служивых, в форме, а буквально в домашнем облачении, в тапочках и… камуфляже. Масса небритых мужиков с разномастным оружием – ножи на поясе, у многих пистолеты, а за плечами чего только нет – древние и новенькие охотничьи ружья, старые армейские карабины СКС, автоматы.

И хотя местные ополченцы готовы в бой в любую секунду, всем понятно, что штурм обернётся большой кровью. Люди ждут. Изредка слышны одиночные выстрелы, но непонятно, что же на самом деле происходит в захваченной школе. Нет ясности даже в вопросе, сколько людей удерживается в заложниках. Официальные лица называют одни цифры, но жителям маленького Беслана, где все друг друга знают, понятно, что реальность сильно отличается от того, что им говорят. 3 сентября это напряжённое затишье резко оборвалось.

Два или три взрыва, точнее сложно разобрать, громыхнули, как водится, неожиданно – и, совершенно ясно, внутри здания. Какое-то секундное затишье после этих взрывов – и тут же неистовый шквал автоматной пальбы. Столь ожесточённый и, это уже было очевидно, взаимно-перекрёстный, что в тот момент даже и сомнений не возникло: началось, штурм! Буквально через какие-то секунды после звуков разрывов в наш дворик вдруг непонятно откуда врывается бегущий мальчишка лет 12–13, в одних трусах, в пятнах крови, в ожогах, с хлопьями какой-то копоти на спине».

В этот миг здание бесланской школы превратилось в настоящий ад: от взрывов начался пожар, пули летели, не разбирая ни своих, ни чужих. Это даже сложно было называть штурмом – там творилось, по словам одного ополченца, «настоящее мочилово». Центру специального назначения ФСБ пришлось вступить в бой, что называется, с ходу, без всякой предварительной подготовки.

Сражение шло до позднего вечера с применением тяжёлого вооружения: танков, гранатомётов, огнемётов. На рассвете четвёртого дня первая школа представляла ужасающее зрелище – чёрные полуразрушенные стены, смрадный трупный запах, смешанный с гарью. Город облачился в траур. В маленьком городке не было ни одной семьи, которую бы не задело общее горе. У каждого были дети, племянники, жёны, мужья, родители... Теракт уничтожил и целые семьи, где у детей и их родителей одна дата смерти на всех – 3 сентября 2004 года.

Когда прошёл первый шок, начался поиск ответов на вопросы. Их накопилось очень много. Как проглядели подготовку к теракту? Как пропустили машины, набитые под завязку боевиками? Почему при штурме использовалось тяжёлое вооружение? Ответов, увы, на них нет. Есть лишь один пойманный террорист, отправленный мотать пожизненный срок, да несколько милиционеров-«стрелочников». Эти вопросы задавали и задают по сей день родственники погибших, ответы на них искали осетинские парламентарии. Эти же вопросы журналисты «Версии» и «Совершенно секретно» задали в нашей книге. Один из самых серьёзных вопросов, поднятых нами тогда, – сколько же было их, террористов? Официально их 32, один из которых, Нурпаши Кулаев, был схвачен живым. Однако в показаниях официальных лиц, Кулаева обнаруживались серьёзные нестыковки, то и дело всплывали некие клички боевиков, да и бывшие заложники указывали на лиц, которых не было ни среди живых террористов, ни среди мёртвых.

Кроме голословных заявлений, единственное, чем приходится нам руководствоваться – это официальные данные Генпрокуратуры. Хотя складывается впечатление, что и там имеются сомнения по поводу численности и состава группировки. Так, по официальным данным следствия, банда была «в количестве более 30 человек» – «жители Чеченской Республики, Республики Ингушетия и других субъектов Российской Федерации, а также иностранные наёмники». Эта цитата приведена из заявления заместителя генпрокурора Николая Шепеля на процессе по делу Нурпаши Кулаева в Верховном суде Северной Осетии 17 мая 2005 года. Итак, получим ли мы когда-нибудь ясный и чёткий ответ на вопрос: сколько было этих отморозков и кто они? Увы, до сих пор наши сомнения не только не развеяны, но и обросли рядом дополнительных фактов в пользу высказанной нами версии, что бандитов было больше.

Но это отнюдь не единственное, что беспокоило журналистов. Главное – всё-таки люди, пережившие эту трагедию, многие из которых за месяцы общения стали нашими добрыми друзьями. В результате теракта более 700 человек получили ранения. Им была обещана помощь, но, как оказалось, обещания оказались пустыми. Зачастую пострадавшим приходилось самим искать средства на собственное лечение. Таких историй масса. Так, «Версия» писала о Серёже Караеве, оставшемся после теракта круглым сиротой, которому требовалась срочная операция за рубежом. Просто потому, что российские врачи, к сожалению, не обладали соответствующим оборудованием. Все обращения к «госпомощникам» оказались бесплодными. И лишь благодаря самоотверженности бесланских учителей и иностранных спонсоров эту операцию удалось провести. Увы, это не единичный случай – он лишь один из множества. Чтобы описать всё пережитое бывшими заложниками, не хватило бы и десятка книг: историй много, и в них есть всё – и бескорыстная помощь, и человеческая подлость, и дружба, и предательство. То, что пережили они, останется с ними до конца дней. И даже четыре прошедших года оказались неспособными залечить эти раны, ни физические, ни душевные.

Логотип versia.ru
Опубликовано:
Отредактировано: 17.12.2008 16:05
Комментарии 0
Наверх