Знакомьтесь: Андрей, 29 лет. На сегодняшний день не употребляет наркотики около 3 лет. До этого на протяжении 8 лет было всё — и многодневные наркомарафоны,и запои, и передозировки...
Однажды такая жизнь его родственникам надоела, и Андрея уговорили выкроить месяц для лечения в дорогом реабилитационном центре.
Он согласился. Но как только вышел из клиники, тут же купил героин. По его словам, исключительно ради того, чтобы снять стресс.
— Андрей, ты лечился в Питере, в частном реабилитационном центре. Как ты в него попал?
— Просто. Надо было в щадящем для тела и души режиме выйти из «штопора». Двухнедельный «марафон», помноженный на гепатит С, выбора особенного не оставлял. Пришлось обращаться к докторам, которым я на тот момент доверял. Причём несмотря на то, что практически все мои знакомые, прошедшие через заботливые руки так называемых наркологов, отговаривали меня, как могли.
— А почему «так называемых»?
— Я больше не верю в существование наркологии. В нашей стране наркологом считается любой, кто окончил специальные курсы повышения квалификации на базе психиатрического образования.
— Похоже, пребывание в клинике оставило в твоей душе неизгладимый след. Ты ведь пошёл туда добровольно... Что тебя так поразило?
— К 25 годам своей корявой жизни я довёл родителей чуть ли не до исступления. Когда я выносил из дома вещи, они терпели. Когда обворовал друзей отца, попытались меня напугать. Когда влез в чужую квартиру, меня чудом не посадили. Но вот когда их любимый и единственный ребёнок в третий раз чуть не умер от передоза, родительские нервы сдали. Клинику нашли довольно быстро. Заплатили штуку с небольшим «зелёных» (ещё дешево отделались — в Москве бы вышло дороже) и сдали любимого сыночка на 40 дней в заботливые руки специалистов.
Сначала я — за дополнительную мзду — прошёл детоксикацию. А потом на протяжении 40 дней происходило следующее. Часов в 7 утра нас будили. До завтрака надо было успеть посетить «предутреннее собрание», провести влажную уборку палаты и какого-нибудь «дополнительного объекта», умыться и, главное, переписать ручкой «трансовый текст» — некий бред на страницу. Приводить весь текст бессмысленно. Единственная заслуживающая внимания мысль сводится к следующему: «Ты, Андрей, конченый «нарик», у которого нет ни личности, ни силы воли. Полного выздоровления для тебя не существует. До самой смерти, Андрей, ты останешься наркоманом».
Согласитесь, весьма оптимистично. Особенно если учесть круглосуточное зомбирование пациента при помощи тренингов, лекций, плакатов, «правильных» кинофильмов, постоянных общественных поручений и прочего. Всё это происходит при полном отсутствии какой-либо информации, кроме той, которая, по мнению местных клинических наркологов, способствует выздоровлению попавшего в их сети человека.
Через 40 дней подобной терапии пошатнувшаяся и отвыкшая от всего человеческого личность слабеет настолько, что родители (или мужья-жёны — тоже распространённый случай) видят перед собой совсем иного человека. А чтобы и впредь налево не ходил, надо ещё пройти примерно за такие же деньги курс амбулаторной реабилитации. То есть теперь ты целыми днями болтаешься в клинике, а ночевать ездишь домой. Зомбирование продолжается.
Мэр Москвы Сергей Собянин расширил перечень услуг ЗАГС, оказываемых в центрах «Мои документы». Сотрудники МФЦ будут предоставлять больше услуг по регистрации актов гражданского состояния.
— Но ведь самое главное, чтобы был результат... Может, наркомана иначе и вылечить нельзя?
— Может, и нельзя. Попутно эти опытные психологи умело «развели» моих платёжеспособных родственников ещё на $3 тыс., внушая им необходимость моего дальнейшего лечения. А поскольку полного исцеления по наркологической логике не существует, то и денег всегда мало...
И вот ещё что вспомнилось. Слёг я на поправку здоровья человеком женатым и мужем вполне любящим. Знаешь, что мне предписывалось сделать первым делом? Разорвать отношения с супругой. Она клиникой воспринималась с самого начала как конкурент, способный вступить в бой за мои денежные знаки. Со мной многократно беседовали доктора и консультанты, убеждая, что я никогда не завяжу с наркотиками, если останусь верен жене и продолжу с ней жить дальше.
А вместе со мной в клинике лежала девушка, за которую платили не родители, как в моём случае, а супруг. Ей уже рассказывали совершено иное, призывая ни в коем случае не покидать мужа. Хотя бы до исцеления. Которого, повторюсь, по той же самой сатанинской наркологической логике не существует.
— Но в результате ты завязал?
— Ага. Сразу же по выходе из клинического заключения я укололся героином. Только ради того, чтоб снять стресс. Бросить вышло чуть позже, через год. И клиника тут была совершенно ни при чём. А был бы я помоложе и поглупее, то именно она довела бы меня до кладбища. Потому что после месяца такого чистилища я бы в такой штопор вошёл, что вышел бы из него только на тот свет!
— То есть ты считаешь, что бросить можно только самостоятельно?
— Человек начинает употреблять наркотики сам. Бросает тоже сам. Иногда случаются совпадения: решив подвязать, человек ложится в клинику. Выйдя оттуда, он не употребляет потому, что не хочет. Сам не хочет. А если вдруг захочет, то никакая клиника его не остановит. Я просто однажды понял, что устал от такой жизни. Что я теряю друзей, любимую жену. Что этот опыт я для себя исчерпал, пора искать в жизни что-то новое. И теперь больше 3 лет уже ни-ни... И не тянет даже. Изредка, бывает, выпиваю. Иногда покуриваю.
У меня много знакомых. За исключением нескольких, кто и обычную-то сигарету никогда не пробовал, все остальные так или иначе употребляли наркотики и иногда это делают до сих пор. Из тех, кто проходил лечение, многие ложились только для того, чтобы передохнуть, сбить дозировку или просто подумать о жизни. Немало и тех, кому за выздоровление родственники обещали купить машину или квартиру.
— Но ведь наверняка в каждой клинике есть списки успешно вылеченных людей.
— Я пытался это выяснить. Данные о пациентах за первый год после прохождения ими каких-либо реабилитационных программ ещё можно найти. Хотя как это можно проверить? А вот после года — тишина.
