Все большее число экономистов склоняются к мнению, что США, Европейский союз и Китай переживают затяжной период медленного роста – длительного застоя, по словам экс-министра финансов Ларри Саммерса. Нечто подобное происходило с экономикой Японии в 1990-е годы. Крах раздутых за счет кредитов пузырей потребовал нескольких раундов бюджетного стимулирования, денежно-кредитного смягчения и снижения ставок. Это позволило стабилизировать ситуацию, но не смогло обеспечить устойчивого восстановления.
Некоторым подобный сценарий может показаться не таким уж и ужасным (один английский политик во время посещения Токио заявил: если это был спад, то он не отказался бы, чтобы его страна пережила его тоже). Однако когда в Японии начался кризис, страна имела ряд преимуществ, как внутренних, так и внешних, которых сегодня переживающие замедление государство лишены. Для многих резкий спад в Японии может быть лучшим вариантом развития событий.
В первую очередь, на момент начала кризиса уровень государственного долга Японии находился на достаточно низком уровне - порядка 20% ВВП. Кроме того, в стране была высокая концентрация капитала. Даже сейчас около 90% государственных облигаций принадлежат японским покупателям. Это позволило властям страны покрыть большой дефицит бюджета и финансировать свои расходы за счет внутреннего рынка при содействии Центрального банка, который держал расходы на обслуживание долга на низком уровне.
В противоположность этому многие проблемные экономики сегодня страдают от высокого уровня государственного долга - около 80-100% ВВП. Официальный государственный долг Китая ниже - около 55% ВВП. Но при этих расчетах не учитывались заимствования крупных банков и других государственных предприятий, которые, в той или иной степени, опираются на помощь правительства. Некоторые страны также имеют низкие внутренние сбережения и зависят от иностранного капитала, что ограничивает их способность финансировать дефицит бюджета.
Во-вторых, экономический спад в Японии начался в период сильного роста мировой экономики. Экспорт, таким образом, частично компенсировал отсутствие внутреннего спроса, в то время как здоровые международные рынки позволили японцам инвестировать за границу в поисках прибыли. Сейчас вялый спрос и нестабильность рынков не позволяют странам рассчитывать на помощь из заграницы. Что еще хуже, трансграничная торговля и потоки капиталов росли на протяжении 1990-х и 2000-х годов. Сегодня глобализация находится под давлением, дополнительно ограничивая возможности отдельных стран к появлению внешнего спроса и средств.
В-третьих, за последние четверть века Япония периодически могла ослаблять иену с целью повышения экономической активности. Валюты стабилизировалась после того, как Банк Японии начал свою масштабную программу покупки облигаций в 2013 году, что обеспечило рост корпоративных прибылей крупных экспортеров. Сегодня проблема в том, что любая попытка получить конкурентное преимущество за счет ослабления одной валюты, скорее всего, спровоцирует стремительный ответный удар.
В-четвертых, к тому времени когда экономические пузыри лопнули, Япония была уже относительно богата и технологически продвинута, производя признанные во всем мире автомобили, бытовую электронику, а также имея передовые отрасли обрабатывающей промышленности. Таким странам как Китай очень далеко до этого. В начале 1990-х годов ВВП Японии на душу населения составлял около $ 9 тыс. (в пересчете на сегодняшний день), примерно на 20% больше, чем у США в то время. ВВП Китая на душу населения сегодня составляет около $7500, примерно 15% от показателя США. Китай все еще находится на ранней стадии перехода от производства с низким уровнем затрат к более продвинутым отраслевым решениям. Из-за замедления страна может попасть в ловушку среднего дохода, что поставит под угрозу усилия правительства по повышению доходов.
Согласно исследованию лаборатории «Гемотест», у 72% российских граждан, сдавших анализ на антитела к вирусу кори, не обнаружено иммунитета к этой инфекции.
В-пятых, даже несмотря на то, что стареющее население Японии в настоящее время осложняют усилия по омоложению экономики, ее демография в начале кризиса была полезной. Пожилое население накопило достаточно сбережений. Снижение уровня рождаемости означало меньше рабочих, нуждающихся в рабочих местах, и это обеспечило низкий уровень безработицы. В то же время высокий уровень безработицы и частичная занятость во многих странах, особенно среди молодых работников, представляют собой серьезную социальную и политическую проблему.
Наконец, Япония является островным государством с однородным обществом. Это также де-факто однопартийное государство, где правящая либерально-демократическая партия способна следовать намеченному курсу без помех со стороны малочисленной оппозиции. Культура Японии базируется на сильном национальном самосознании и стоицизме, сформированном под влиянием опыта Второй мировой войны и тягот послевоенного периода. Граждане смирились с жертвами, которые потребовалось принести в связи с экономическими проблемами страны.
Китай также обладает некоторыми из этих характеристик. Но при более разнообразном и политически нестабильном обществе Пекин не может с той же легкостью предпринимать шаги, необходимые для преодоления экономических трудностей. Политическая поляризация и сопротивление политике жесткой экономии в Европе и в других местах подчеркивает, насколько сложным и затяжным, вероятно, окажется экономический спад.
Опыт Японии поучителен, но не является руководством к действию. К сожалению, как когда-то подметил бразильский писатель Пауло Коэльо: «Каждый раз, когда мы в очередной раз допускаем ту же ошибку, платить за нее приходится дороже».
