Все больше кажется, что популизм победил, особенно анализируя то, что происходит в сердце Европы. В Италии, одной из первых сторонниц европейской интеграции, теперь правит популистская коалиция с рейтингом одобрения 61% , в то время как президент Франции Эммануэль Макрон, некогда считавшийся противоядием популизма, теряет популярность. Его рейтинги опустились до 29% - самого низкого уровня с момента вступления в должность в 2017-м году.
И все же битва между «партией разума» и «партией эмоций» - прогрессистами и популистами - еще далека от завершения. Популизм все еще может быть побежден, но только если его противники поймут очевидное: им нужна новая стратегия.
Первое - это подотчетность. Так называемые элиты, которые заботятся о сохранении демократии и верховенстве закона, должны справиться с гневом, страхом и отчаянием, которыми страдают избиратели после финансового кризиса 2008-2009 годов. Прошло десятилетие с начала великой рецессии, и все же ее причины не были должным образом рассмотрены .
Слишком много политических, финансовых и деловых лидеров создают впечатление, что единственное, что имеет значение для экономики - это совокупный рост. Но в глобализованном и прозрачном мире растущий разрыв между богатыми и бедными имеет большее значение. Неравенство, особенно в сочетании с коррупцией, разрушает статус-кво.
Вот почему справедливость - вторая тема новой политической стратегии - настолько критична. Без экономической справедливости электорат всегда будет обвинять в своих бедах партию власти. Именно эти рассуждения привели к избранию президента Дональда Трампа в Соединенных Штатах.
Третья тема - единство. Проще говоря, прогрессисты должны предложить жизнеспособную альтернативу расколу популизма. В конце 1990-х годов Мадлен Олбрайт, тогдашний госсекретарь США, призвала правительства Европы поддержать « союз демократий», который укрепит западные ценности после падения Берлинской стены и развала Советского Союза. Тогда многие страны ответили США; сегодня нам нужно подобное обещание.
К сожалению, нам также необходимо новое глобальное лидерство. Когда США отступают, Италия отступает, а Британия проиграла в тумане брекзита, обязанности по формированию альянса будут падать на других игроков. Одним из вариантов является так называемый клуб «группы семи» - Франция, Германия, Канада и Япония. Если распространение авторитаризма и нелиберализма замедлится, эти либеральные демократии должны принять мантию обновления видения Олбрайт.
В-четвертых, демократия должна говорить с большей ясностью. Например, как может клуб из четырех человек защищать и продвигать либеральные ценности? Такие проблемы как миграция, универсальны, но политическая неопределенность и технократический жаргон слишком часто затушевывают общественные дебаты. Если либерализм когда-либо изгоняет популизм, избиратели должны уметь понять, что предлагают либералы.
Наконец, антинародные силы нуждаются в мужестве. Без этого никакая ответственность, справедливость, единство не изменят популистский прилив. Например, Макрона следует похвалить за его готовность противостоять ненавистной политике, поддерживаемой заместителем премьер-министра Италии Маттео Сальвини или премьер-министром Венгрии Виктором Орбаном . Но истинное мужество для Макрона будет принимать политики, которые соответствуют его риторике.
Кто мог предсказать, что через 75 лет после развала фашизма в Италии у нас теперь будет лидер, действующий как Муссолини ? Или что в Германии - и особенно в бывшем коммунистическом востоке страны - «погромное» настроение против иностранцев вернется? Или что в Швеции крайне правые будут получать поддержку, унижая евреев?
У британского историка Алана Тейлоа был циничный взгляд на способность людей учиться на своих ошибках. «История не может научить нас чему-либо, потому что в ней есть все, за одним исключением, - писал он однажды, - нельзя вступать в Россию в конце лета». И все же человечество навечно натягивается на холод.
Сегодняшние либеральные лидеры могут доказать, что Тейлор ошибается. Популизм все еще можно отбить. Но чтобы победить в нынешнем политическом климате, демократическим силам необходимо начать новый рассказ.
